Я учусь доверять — его рукам, что не сжимают, а обнимают, его словам, что не ранят, а лечат. Учусь любить — без страха, без тени прошлого
Я больше не хочу забыть свое прошлое. Напротив, принимаю своё прошлое — не как цепи, что держат, а как дорогу, что сделала меня сильнее, что привела меня к этому моменту. Оно больше не тень, не груз, а часть меня, что я отпустила, чтобы жить здесь, сейчас, с открытым сердцем.
Это не прощение, не совсем — это конец, точка, что она ставит, и я чувствую облегчение, смешанное с горечью. Она закрывает глаза на все, без криков, без обвинений, и я понимаю, что не заслужила этого спокойствия, но беру его, как подарок, что мне не по карману.
Внутри всё меняется, медленно, но неотвратимо.
— месть не дала мне радости.
— это не моя победа, это его крах, грязный, бессмысленный, и мне не нужно больше держать этот гнев, эту жажду отплатить, что жгла меня изнутри, как угли.
Я устала. Ненавидеть... Устала таскать эту злость, что жжёт меня изнутри. Но отпустить её — значит отпустить часть себя, и я не знаю, кто я без неё.
Признание — нож, вонзённый в саму себя, нехотя, но честно, и ненависть к этой правде жжёт изнутри.
Книги не предают, не лгут, не душат тебя своим блеском, не смотрят на тебя, как на падаль
я вижу, что её пробирает лёгкая дрожь. И это забавляет — люблю играть с наивными идиотками. Ими так легко управлять, ломать, контролировать… Жаль только эффект длится не так долго
Ирина требовала внимания, комплиментов, подарков, она хотела, чтобы я её замечал. И я замечал. Она была вызовом, игрой, азартом, чем-то свежим, чем-то таким, что мне не хватало в спокойной, предсказуемой жизни
Я закрываю глаза, пытаясь заглушить внутренний голос, который шепчет: «Ты сама виновата». Но это не так. Я не виновата в том, что он обманул меня, что он скрывал от меня правду о своём сыне. Не виновата в том, что он использовал мои страхи, чтобы удержать меня рядом.
Но я виновата в том, что позволила ему это сделать.