Некоторые вещи так же неистребимы, как тараканы, комары и предрассудки. Надо просто почаще себе об этом напоминать.
Что я могу сказать в свое оправдание? Виновна, раскаиваться не планирую?
Стоит всего раз предать себя – и потеряешься в море сомнений, обещаний и лжи во имя благополучия.
То, что отопительная система Академии не справляется с поставленной перед ней задачей, я поняла по тому, как активно преподаватели и аспиранты потащили в свои кровати грелки. Грелки, жаждущие зачетов и послаблений, не возражали.
– Мы участники восстания против существующей системы образования, ее прогнивших методов обучения и борцы за всестороннее развитие личности студентов, – с занудством истинной отличницы сообщила Жетон.
– Да! – радостно выкрикнул Олаф. – Это… как его… повстанцы!
– Слушайте меня внимательно, засранцы!
– Повстанцы, – обиженно поправил Олаф.
– Не перебивай, когда я кричу!
– Одной из самых распространенных ошибок сознания считается мысль, что каждое живое существо имеет лишь ряд определенных свойств и черт характера. Что бывают умные и дураки, добрые и злые, энергичные или апатичные. Но это не так. Все мыслящие существа как живые реки: вода во всех одинаковая, но в каждой реке есть узкие или широкие места. Течения то убыстряют, то замедляют свой ход. Вода становится то холоднее, то теплее, а порой мутнеет настолько, что гибнет все, что наполняет реку смыслом. Так и мы с вами. Мы носим в себе зачатки всех свойств, пороков, слабых и сильных черт. Иногда проявляем одни, иногда даем волю другим. Часто мы бываем сами не похожи на себя, но при этом остаемся все той же рекой.
– Доброе утро! – издевательски заявил хозяин комнаты. Хотела буркнуть: «Уйди», но с губ слетело более честное: – Умри…
Привлекательный, как пачка маргарина, остроумный, как коврик для душа, обаятельный, как тухлая креветка.
Так появилось первое правило: твой искренний интерес – как простуда. Стоит лишь погромче «чихнуть», и зараза охватит других.
...
Так я узнала о втором правиле – намекни на тайну, и другие сами начнут искать подробности.
...
Так пришло третье правило – не все предметы интригуют нас одинаково.
...
Задыхаясь от горя, я поклялась придерживаться четвертого правила – никогда не отдавать всю любовь и сердце ученикам.
– Да как ты с таким характером умудрилась выжить? – патетически вопрошал он у неба, глядя на трещины в побеленном потолке. – У меня чудесный характер. Просто замечательный! – горячилась я. – Это у вас нервишки не в порядке.
– Как вы собираетесь отражать атаку стаи? Как-как? Крякну, ухну и запью все пивом! Не зря же ребята ванну крали.
– Не беси меня, гарпия! Зачем ты поцеловала Дугласа? – А почему нет? Он-то красавчик. Век бы любовалась… Ага, его фоткой на надгробном памятнике.
– Госпожа гарпия, – проскрежетал Кьяри, словно заклинивший на производстве станок, – настоятельно прошу вас не совершать половых актов в моей голове. – Что? – Не насилуй мой мозг, женщина!!!
Я думаю так: кто-то выпер чешуйчатых к нам. А, как известно, хороших героев из сказки не выгоняют.
Говорят, в стрессовой ситуации мы способны творить невероятные вещи. Говорят, удача сопутствует сильнейшим. Говорят, у крокодилов тоже есть пупки. Короче, брешут.
«У меня не получится это сделать», – думала моя более слабая половина, воспитанная социумом. «Как мне это сделать?» – искала выход вторая.
«Память! Ну че вот ты опять начинаешь?!» – возмутился оптимизм. «Да! – поддержала неугомонная жажда приключений. – Все же уже почти забыли». «Ну вот такой у меня гадкий функционал!» – развела руками задетая за живое память. «Так я это… могу поспособствовать», – ожил склероз.
Ей мерещилось, что мы будем любить друг друга всю оставшуюся бесконечность, будем вместе управлять нашими подопечными… Ну ты знаешь, вся эта ваша бабская чушь, лишенная здравого смысла…
- Ребята, я устала... Наташка легонько хлопает меня по сжатому кулаку и поднимается на ноги. - Вы слышали пожелания больной? Тогда чего замерли! Очищаем помещение и не нарушаем циркуляцию свежего воздуха.
Обеспокоенно посмотрев по сторонам, с облегчением обнаруживаю подругу сидящей на подоконнике в обнимку с игрушечным медведем. Вытянув шею и приподнявшись на локте, попыталась рассмотреть, что так сильно заинтересовало ведьмочку за окном. - Что показывают? Девушка пожала плечами. - Тоску. Меланхолию. Снег.
«А что я-то опять? – возмутилась логика. – Между прочим, если верить некоторым ученым, я вообще у женщин атрофирована!»
Единственное, что не давало мне скоропостижно двинуть на тот свет в самом расцвете сил – это любопытство
На пороге меня встретила злая, всклоченная ведьмочка.
- Этот гад сожрал наш ужин! - возмущенно ткнула она пальцем в сторону Рокки.
Я посмотрела на песика. Тот изобразил удивление.
- Чем докажешь? - бросилась я на защиту любимого питомца.
Вместо слов Натка выразительным движением руки продемонстрировала вылизанную до блеска сковородку, остатки фольги, в которую, по всей вероятности, была завернута жареная рыбка, и разорванную в клочья упаковку из-под хлеба.
- Его подставили!
- Гауф! - подтвердил песик.
Ведьмочка скептически посмотрела на нас двоих.
- Рокки порядочный...
- Порядочная свинья твой Рокки!
Я тихонько вздохнула и мысленно покачала головой. У всех приличных людей богатый внутренний мир, а у меня - Скол знает что творится!
- Мне надоело бегать за тобой, - процедил он сквозь крепко сжатые зубы. - Когда закончишь корчить из себя обиженного ребенка, приходи, и мы поговорим как взрослые адекватные люди.
- Да пошел ты! - в сердцах крикнула я, и... о чудо! Доставала действительно развернулся и пошел!
- А ну-ка стой, иммигрант проклятый! Я на тебя еще не наоралась!