Цитаты из книг

I think I should write a book called A Dictators’ Manual. I’ve already made a chapter outline: 1. Keep a Tight Grip on Power: how to get the money for the army and police in a wretchedly poor country 2. Invent Enemies Both at Home and Abroad: how to give people a plausible explanation for their misfortune 3. Entertainment…

Князь советский

Эльвира Барякина

Белоэмигрант Клим Рогов выдал себя за американца и в октябре 1927 года приехал в советскую Москву, чтобы разыскать там жену Нину. Клим устроился корреспондентом новостного агентства United Press и нежданно-негаданно превратился в советского аристократа – после уничтожения старой русской элиты, ее место в СССР заняли партийные чиновники и… иностранные журналисты. Клим нашел Нину, но совсем не там, где рассчитывал: оказалось, что ее пригрел «красный миллионер» – один из очень немногих западных...

Тем, кого мы любим, прощается все. Любовь - это желание понимать. А когда понимаешь, осуждать не получается

Он переболел мной как оспой. Шрамы остались, но теперь у него все в порядке

Знаешь, иногда я- не будь мы с тобой дураками, мы вполне могли бы быть счастливы.Но нам подавай луну с неба

Когда любишь, ты неспособен жить без человека. Жить невозможно только без себя. Без остальных можно. Хотя иногда совсем невесело.

Все-таки главная причина смертности на земле - не голод и не войны. Глупость - вот бич божий, одиннадцатая казнь египетская.

- Черта с два. Отец отмыл меня от тюрьмы. Но я убил двух человек, и я за это буду сидеть здесь.
- Где? - не поняла Марта.
Роберт обхватил пальцами голову:
- Здесь.

Масштаб всегда искажает смысл. Убийство миллионов - это не убийство, а великое деяние: бездарщина, написанная аршинными буквами, да еще высеченная в камне, в любом случае достойна почтения.

Знаешь, родная, где бы я ни был, я никуда от тебя не уезжал.

Любви человека невозможно заслужить, если он не готов впустить ее в свое сердце

«Ада улыбнулась. За один день устроилась в ресторан при публичном доме, записалась в наложницы и съела «лягушачий мозг». Рассказать девчонкам из Ижевска – ни за что б не поверили.

Он переболел мной как оспой. Шрамы остались, но теперь у него все в порядке

Белый Шанхай

Эльвира Барякина

1922 год. Богатый полуколониальный Шанхай охвачен паникой: к гавани подошла военная эскадра – последний отряд разгромленной большевиками белой армии. Две тысячи русских просят разрешения сойти на берег. У Клима Рогова не осталось иного богатства, кроме остроумия и блестящего таланта к журналистике. Нина, жена, тайком сбегает от него в город. Ей требуется другой тип зубоскала: чтоб показывал клыки, а не смеялся – мужчина с арифмометром в голове и валютой под стельками ботинок. «Лукавая девочка,...

Знаешь, иногда я- не будь мы с тобой дураками, мы вполне могли бы быть счастливы.Но нам подавай луну с неба

Белый Шанхай

Эльвира Барякина

1922 год. Богатый полуколониальный Шанхай охвачен паникой: к гавани подошла военная эскадра – последний отряд разгромленной большевиками белой армии. Две тысячи русских просят разрешения сойти на берег. У Клима Рогова не осталось иного богатства, кроме остроумия и блестящего таланта к журналистике. Нина, жена, тайком сбегает от него в город. Ей требуется другой тип зубоскала: чтоб показывал клыки, а не смеялся – мужчина с арифмометром в голове и валютой под стельками ботинок. «Лукавая девочка,...

Когда любишь, ты неспособен жить без человека. Жить невозможно только без себя. Без остальных можно. Хотя иногда совсем невесело.

Белый Шанхай

Эльвира Барякина

1922 год. Богатый полуколониальный Шанхай охвачен паникой: к гавани подошла военная эскадра – последний отряд разгромленной большевиками белой армии. Две тысячи русских просят разрешения сойти на берег. У Клима Рогова не осталось иного богатства, кроме остроумия и блестящего таланта к журналистике. Нина, жена, тайком сбегает от него в город. Ей требуется другой тип зубоскала: чтоб показывал клыки, а не смеялся – мужчина с арифмометром в голове и валютой под стельками ботинок. «Лукавая девочка,...

Все-таки главная причина смертности на земле - не голод и не войны. Глупость - вот бич божий, одиннадцатая казнь египетская.

Белый Шанхай

Эльвира Барякина

1922 год. Богатый полуколониальный Шанхай охвачен паникой: к гавани подошла военная эскадра – последний отряд разгромленной большевиками белой армии. Две тысячи русских просят разрешения сойти на берег. У Клима Рогова не осталось иного богатства, кроме остроумия и блестящего таланта к журналистике. Нина, жена, тайком сбегает от него в город. Ей требуется другой тип зубоскала: чтоб показывал клыки, а не смеялся – мужчина с арифмометром в голове и валютой под стельками ботинок. «Лукавая девочка,...

- Черта с два. Отец отмыл меня от тюрьмы. Но я убил двух человек, и я за это буду сидеть здесь.
- Где? - не поняла Марта.
Роберт обхватил пальцами голову:
- Здесь.

Белый Шанхай

Эльвира Барякина

1922 год. Богатый полуколониальный Шанхай охвачен паникой: к гавани подошла военная эскадра – последний отряд разгромленной большевиками белой армии. Две тысячи русских просят разрешения сойти на берег. У Клима Рогова не осталось иного богатства, кроме остроумия и блестящего таланта к журналистике. Нина, жена, тайком сбегает от него в город. Ей требуется другой тип зубоскала: чтоб показывал клыки, а не смеялся – мужчина с арифмометром в голове и валютой под стельками ботинок. «Лукавая девочка,...

Масштаб всегда искажает смысл. Убийство миллионов - это не убийство, а великое деяние: бездарщина, написанная аршинными буквами, да еще высеченная в камне, в любом случае достойна почтения.

Белый Шанхай

Эльвира Барякина

1922 год. Богатый полуколониальный Шанхай охвачен паникой: к гавани подошла военная эскадра – последний отряд разгромленной большевиками белой армии. Две тысячи русских просят разрешения сойти на берег. У Клима Рогова не осталось иного богатства, кроме остроумия и блестящего таланта к журналистике. Нина, жена, тайком сбегает от него в город. Ей требуется другой тип зубоскала: чтоб показывал клыки, а не смеялся – мужчина с арифмометром в голове и валютой под стельками ботинок. «Лукавая девочка,...

Знаешь, родная, где бы я ни был, я никуда от тебя не уезжал.

Белый Шанхай

Эльвира Барякина

1922 год. Богатый полуколониальный Шанхай охвачен паникой: к гавани подошла военная эскадра – последний отряд разгромленной большевиками белой армии. Две тысячи русских просят разрешения сойти на берег. У Клима Рогова не осталось иного богатства, кроме остроумия и блестящего таланта к журналистике. Нина, жена, тайком сбегает от него в город. Ей требуется другой тип зубоскала: чтоб показывал клыки, а не смеялся – мужчина с арифмометром в голове и валютой под стельками ботинок. «Лукавая девочка,...

Любви человека невозможно заслужить, если он не готов впустить ее в свое сердце

Белый Шанхай

Эльвира Барякина

1922 год. Богатый полуколониальный Шанхай охвачен паникой: к гавани подошла военная эскадра – последний отряд разгромленной большевиками белой армии. Две тысячи русских просят разрешения сойти на берег. У Клима Рогова не осталось иного богатства, кроме остроумия и блестящего таланта к журналистике. Нина, жена, тайком сбегает от него в город. Ей требуется другой тип зубоскала: чтоб показывал клыки, а не смеялся – мужчина с арифмометром в голове и валютой под стельками ботинок. «Лукавая девочка,...

«Ада улыбнулась. За один день устроилась в ресторан при публичном доме, записалась в наложницы и съела «лягушачий мозг». Рассказать девчонкам из Ижевска – ни за что б не поверили.

Белый Шанхай

Эльвира Барякина

1922 год. Богатый полуколониальный Шанхай охвачен паникой: к гавани подошла военная эскадра – последний отряд разгромленной большевиками белой армии. Две тысячи русских просят разрешения сойти на берег. У Клима Рогова не осталось иного богатства, кроме остроумия и блестящего таланта к журналистике. Нина, жена, тайком сбегает от него в город. Ей требуется другой тип зубоскала: чтоб показывал клыки, а не смеялся – мужчина с арифмометром в голове и валютой под стельками ботинок. «Лукавая девочка,...

Тем, кого мы любим, прощается все. Любовь - это желание понимать. А когда понимаешь, осуждать не получается

Белый Шанхай

Эльвира Барякина

1922 год. Богатый полуколониальный Шанхай охвачен паникой: к гавани подошла военная эскадра – последний отряд разгромленной большевиками белой армии. Две тысячи русских просят разрешения сойти на берег. У Клима Рогова не осталось иного богатства, кроме остроумия и блестящего таланта к журналистике. Нина, жена, тайком сбегает от него в город. Ей требуется другой тип зубоскала: чтоб показывал клыки, а не смеялся – мужчина с арифмометром в голове и валютой под стельками ботинок. «Лукавая девочка,...