Цитаты из книг

Берегитесь разочарований, ибо впечатления бывают ошибочны. Вещи редко бывают такими, какими кажутся. А женщины — никогда.
Лютик, «Полвека поэзии»

Какой смысл знать что-то, если ты не можешь этим похвастаться?

Рассказать тебе, хороший ведьмак, кто такие хорошие люди? Это те, кому судьба поскупилась дать шанс воспользоваться благами бытия плохих.

И если для этого потребуется государственный переворот, его совершит один из этих двух. С обоими я знаком через кузена. Оба они... такое впечатление... скользкие как гвно в майонезе. Если ты понимаешь, что я имею в виду.

Литта умела распознавать настоящего мужчину даже на расстоянии, основываясь на малых и внешне неприметных признаках. Настоящий мужчина, уяснила чародейка, увлекается рыбалкой, но исключительно на мушку. Коллекционирует солдатиков, эротические рисунки и собственноручно изготовленные модели парусников в бутылках, а уж пустых бутылок от дорогих напитков в его доме хватает всегда. Он умеет хорошо готовить, ему удаются истинные шедевры кулинарного искусства. Ну и, говоря в целом, самый вид его уже пробуждает желание.

История, - улыбнулся ведьмак, - это пересказ, преимущественно ложный, событий, преимущественно незначительных, изложенный нам историками, преимущественно - недалекого ума.

"— А я думаю, — резко сказал рыцарь из Гарбова, — что все зло этого мира идет от мышления. Когда думать начинают люди, совершенно не способные к этому."

Презирают прежде всего тех, кто доносит безвозмездно. Идеи ради. От страха. От злости и зависти. Я тебе уже говорил: больше, чем за измену, Иуда заслужил презрения за то, что предал дешево.

А я думаю, что все зло этого мира идет от мышления. Когда думать начинают люди, совершенно не способные к этому.

Не один сам себе горло собственным слишком длинным языком перерезал…

Никогда не надо безразлично и бездушно проходить мимо человеческого горя. Никогда не следует поворачиваться к бедняку спиной. В основном потому, что бедняк может неожиданно заехать клюкой по затылку.

я хотел бы, чтоб ты предсказал мне, как и Рейневану, любовь. Не смерть.

Но женитьба - могила любви. Поэтому я стою за то, чтобы ее просто-напросто коллективно оттрахать.

— Только глянь, — останавливаясь, проговорил Шарлей. — Церковь, корчма, бордель, а между ними кучка дерьма. Вот парабола человеческой жизни.

Завтра будет иным, нежели Сегодня. Настолько иным, что люди перестанут верить во Вчера

С каких это пор годы лечат глупость?

убить врага во имя Христа значит вернуть его ко Христу!

-- И верно, грозное и убийственное оружие эта твоя хандканона, Сторк. Погляди сам, какую дырищу в кобыле проделала. Кулак поместится! Да! Воистину – оружие будущего! Современность! Прогресс!
– В задницу с такой современностью, – кисло огрызнулся Сторк из Горговиц. – Не в коня, а в мужика я метился из этой холерной трубы. И не в этого, в того, другого.
– Не беда. Не важно, куда метился, важно, куда попал!

-- Иначе у нас могут быть неприятности.
– С Иинквизицией? А в чем нас обвинят?
– Важно, – голос Шарлея стал вполне грустным, – не в чем нас обвинят, а в чем мы признаемся.

Не платье красит человека, а человеческое достоинство. Однако лишь хорошо одетый человек чувствует себя воистину достойно.

Война без рыцарей и рыцарства сначала превратится в обыкновенную бойню. А потом — в человекоубийство.

Знаете, господа, как узнать, что время идёт историческое? Просто всего происходит очень много и быстро.

Если забыть о бесподобной сарказме - ты уже начинаешь улавливать основной жизненный закон: закон ограниченного доверия. Суть которого в том, что окружающий нас мир непрестанно тебя подлавливает, ни за что не упустит оказии унизить тебя, подстроить неприятность или обидеть. Что он только и ждет, когда ты спустишь портки, чтобы тут же приняться за твою голую задницу.

- Я вижу это очами души моей. Массовое изготовление бумаг, густо покрытых литерами. Каждая бумага в сотнях, а когда-нибудь, как бы смешно это ни звучало, возможно, в тысячах экземпляров. Все многократно размножено и широко доступно. Ложь, бредни, шельмовство, пасквили, доносы, черная пропаганда и убеждающая толпу демагогия. Любая подлость облагорожена. Любая низость - официальна. Любая ложь - правда. Любое свинство - достоинство. Любой зачуханный экстремизм - революция. Любой дешевый лозунг - ценность. Любая глупость признана, любая дурь - увенчана короной. Ибо все это отпечатано. Изображено на бумаге, стало быть - обязывает. Начать это будет легко, господин Гутенберг. И запустить в дело. А остановить?

Любовница, роскошное поле которой пахал лишь законный супруг, это, почитай, почти что девица, а та, что уже давала другим любовникам, - развратница.