Если я верну пепельницы, могу я получить свою лоботомию?
Интересно, мечтают ли андроиды? – Рик задал себе вопрос и тут же ответил: – Несомненно. Иначе зачем им убивать своих хозяев и возвращаться на Землю?
Разве можно силой что-нибудь понять?
Наше ощущение пространства и времени, порождение нашей собственной души, иногда эти ощущения изменяют нам. Ну как расстройство среднего уха лишает нас равновесия, это бывает даже тогда, когда просто каким-нибудь необычным образом наклонить голову и чувство равновесия исчезает.
Зачем идти в разрез своему мироощущению? Для того, чтобы полностью заблудиться потеряв все свои указательные столбы и остальные знаки которыми можно было бы руководствоваться. Нужно прекратить это ужасное брожение среди теней и снова сосредоточиться и вернуться в свой мир.
У них там паника. Оказывается, по Фриско разгуливает живой еврей.
— Тебе холодно? — спросила она.
— Ага, — кивнул он. — Очень холодно.
— У меня в машине хорошая печка, — сказала Донна. — Когда будем в киношке, согреешься. Она взяла его ладонь, сжала ее, немного так подержала а затем вдруг отпустила.
Но подлинное ее прикосновение, в самом его сердце, помедлило. Так там и осталось. И все последующие годы его жизни без нее, когда он больше ее не видел и не слышал, ничего о ней не знал, жива она или мертва, счастлива или несчастна, это прикосновение всегда жило внутри него, никуда не уходило. Одно-единственное прикосновение ее ладоней.
Разве можно силой что-нибудь понять?
Наше ощущение пространства и времени, порождение нашей собственной души, иногда эти ощущения изменяют нам. Ну как расстройство среднего уха лишает нас равновесия, это бывает даже тогда, когда просто каким-нибудь необычным образом наклонить голову и чувство равновесия исчезает.
Зачем идти в разрез своему мироощущению? Для того, чтобы полностью заблудиться потеряв все свои указательные столбы и остальные знаки которыми можно было бы руководствоваться. Нужно прекратить это ужасное брожение среди теней и снова сосредоточиться и вернуться в свой мир.
У них там паника. Оказывается, по Фриско разгуливает живой еврей.
Разве можно силой что-нибудь понять?
Наше ощущение пространства и времени, порождение нашей собственной души, иногда эти ощущения изменяют нам. Ну как расстройство среднего уха лишает нас равновесия, это бывает даже тогда, когда просто каким-нибудь необычным образом наклонить голову и чувство равновесия исчезает.
Зачем идти в разрез своему мироощущению? Для того, чтобы полностью заблудиться потеряв все свои указательные столбы и остальные знаки которыми можно было бы руководствоваться. Нужно прекратить это ужасное брожение среди теней и снова сосредоточиться и вернуться в свой мир.
У них там паника. Оказывается, по Фриско разгуливает живой еврей.
— Они были здесь. Эти два фараона. Готорн и Блэк. Болван и висельник. Вот только никак не возьму в толк, кто из них добряк, а кому положено быть зверюгой. Они, кажется, оба звероватые. — 9
— Вы нарушаете традицию, — отпарировала Фрэйя. — Людям не свойственно легко отказываться от того, к чему они привыкли за сто лет. — Даже в том случае, если речь идёт о собственном спасении? — спросил у неё Лэйрд Шарп. — 15
— Поразительный возраст. Когда тебе восемнадцать, ты уверен, что тебе известно абсолютно все, что располагаешь неограниченными возможностями. А затем, когда тебе исполняется сто пятьдесят, становится ясно, что это далеко не так. — 11
— Тебе холодно? — спросила она.
— Ага, — кивнул он. — Очень холодно.
— У меня в машине хорошая печка, — сказала Донна. — Когда будем в киношке, согреешься. Она взяла его ладонь, сжала ее, немного так подержала а затем вдруг отпустила.
Но подлинное ее прикосновение, в самом его сердце, помедлило. Так там и осталось. И все последующие годы его жизни без нее, когда он больше ее не видел и не слышал, ничего о ней не знал, жива она или мертва, счастлива или несчастна, это прикосновение всегда жило внутри него, никуда не уходило. Одно-единственное прикосновение ее ладоней.
Разве можно силой что-нибудь понять?
Наше ощущение пространства и времени, порождение нашей собственной души, иногда эти ощущения изменяют нам. Ну как расстройство среднего уха лишает нас равновесия, это бывает даже тогда, когда просто каким-нибудь необычным образом наклонить голову и чувство равновесия исчезает.
Зачем идти в разрез своему мироощущению? Для того, чтобы полностью заблудиться потеряв все свои указательные столбы и остальные знаки которыми можно было бы руководствоваться. Нужно прекратить это ужасное брожение среди теней и снова сосредоточиться и вернуться в свой мир.
У них там паника. Оказывается, по Фриско разгуливает живой еврей.
— Тебе холодно? — спросила она.
— Ага, — кивнул он. — Очень холодно.
— У меня в машине хорошая печка, — сказала Донна. — Когда будем в киношке, согреешься. Она взяла его ладонь, сжала ее, немного так подержала а затем вдруг отпустила.
Но подлинное ее прикосновение, в самом его сердце, помедлило. Так там и осталось. И все последующие годы его жизни без нее, когда он больше ее не видел и не слышал, ничего о ней не знал, жива она или мертва, счастлива или несчастна, это прикосновение всегда жило внутри него, никуда не уходило. Одно-единственное прикосновение ее ладоней.
Когда узнаешь о самоубийстве, по крайней мере в одном можешь быть точно уверен: человек, его совершивший, знал, что не является полезным членом общества.