У него перед глазами оказалось письмо Кристианы, исполненное гнева и страсти, а содержание его было старо как мир. Ухожу. Ты эгоист. Не хочу больше видеть. У меня есть гордость. И так далее и тому подобное на шести страницах.
Отлично, с этим разберемся вечером, подумал он, согласившись с тем, что он на самом деле эгоист, но по опыту зная, что люди, и взаправду решившие от вас уйти, не берут на себя труд уведомлять об этом на шести страницах. Такие обычно исчезают, не говоря ни слова...
Город выглядел мрачно и был похож на старую разорившуюся герцогиню в обносках. Грязь и нищета пришли на смену былой роскоши.
- ... парень днем занимается уборкой квартир, а вечерами историей Средневековья. - Разве обычно бывает не наоборот?
Бывает, впутаешься во что-нибудь по пустяковым причинам, а потом не можешь выпутаться, даже если причины у тебя самые веские.
- Это наш последний ужин в «Гарбюре». Ты больше сюда не придешь, Луи. И я тоже.
- Это почему?
- Есть такие места, которые входят в маршрут путешествия. Путешествие окончено, и это место исчезает вместе с ним.
Потому что, как известно, если занимаешься болтовней, все болтовней и закончится.
Люди, преисполненные самомнения, не могут себе представить, что однажды потерпят поражение. Когда это происходит, они в недоумении и смятении от проигрыша сдуваются, впадают в ступор, от них остается мокрое место. Ни привычной почвы под ногами, ни общественного положения, ни перспектив".
... мы все невротики. Все зависит от того, насколько мы сами способны держать себя в равновесии.
Из любого положения можно выйти при помощи цитаты. Особенно когда наготове целая тысяча.
... если ничего не делать, в конце концов так ничего и не сделаешь.
Если я хочу привлечь к себе внимание, чувство меры мне изменяет.
Город выглядел мрачно и был похож на старую разорившуюся герцогиню в обносках. Грязь и нищета пришли на смену былой роскоши.
Хочешь сохранить секрет, храни его.
Одуванчики, размышлял он, обездоленные слои цветочного общества, их не уважают, попирают ногами и скармливают кроликам. А вот на розы наступить почему-то никому и в голову не придёт. И кроликам их не скормят.
Если долго ходить по кругу, ввинтишься в землю, как шуруп.
Семь раз отмерь, но не десять все-таки и не двадцать, добавлял отец, а то весь пар уйдет в свист.
... вихрь, который приближается украдкой, пугает больше, чем водоворот, внезапно захлестывающий с головой.
Когда вещи собраны, мужчина назад не оглядывается.
Отец говорил, что, прежде чем действовать, надо семь раз отмерить мысль в уме, никак не меньше, а то можно наделать глупостей, и главное – не больше, потому что так и будешь ходить по кругу. А если долго ходить по кругу, то ввинтишься в землю, как шуруп. И потом уже на поверхность не выбраться.
Один мой приятель – старый проходимец, замечу в скобках – всегда говорил мне: “Хочешь сохранить секрет, храни его”.
Смех - это защитная реакция на сильные ощущения.
- Я задумался, - сказал он извиняющимся тоном. - О чем? - Понятия не имею.
- Зачем вы искали меня? Что вы хотите со мной сделать?
- Какой вы дотошный, Шарль. Мы встретились, вот и все. Обычно мои порывы ничем не мотивированы, если, конечно, речь не идет о подводных биологических объектах. Вот слушаю я вас и жалею, что иногда моим поступкам не хватает мотивации.
- А вы-то почему молчите, комиссар?
- Я пытаюсь думать.
- И что-нибудь получается?
- Ничего. Просто я так привык.
В машине Данглар процедил:
- Винная пробка и зарезанная женщина... что-то я не вижу связи, не улавливаю. Не могу разобраться, что творится в голове этого типа.
- Когда мы заглядываем в ведро с водой, - ответил Адамберг, - мы видим дно. Погружаем руку - и дотрагиваемся до него. Даже если перед нами бочка, мы можем изловчиться и достать до дна. А вот если это колодец, тут уж ничего не поделаешь... Колодец не поддается нашему разумению, он нас презирает в глубине своего таинственного чрева, где плещутся волны, расходясь кругами. А сколько волн? Куда они доходят? Чтобы узнать, нужно наклониться, опустить веревку, потом другую.
- Отличный способ утонуть, - подал голос Кастро.
- Разумеется.
- Не вижу, какая тут связь с убийством, - заявил Кастро.
- А я и не говорил, что есть какая-то связь, - ответил Адамберг.