есть еще ипохо́ндрики, у которых малейший чих или прыщик – это смертельная болезнь. И вот эти господа начинают меня дергать постоянно – не умирают ли. А когда оказывается, что нет, смерть им в ближайшее время не грозит, жутко оскорбляются. Ведь у них всё так плохо, а они, оказывается, вовсе не при смерти.
Мы с моей паранойей нежно друг друга любим, нам вдвоём хорошо, и лишние маньяки в компанию нам не требуются.
— Убери с меня свои ноги и руки! — приказал он, но я только снова моргнула и скосила глаза.
Ой. Оказалось, я с перепугу обвила руками шею упавшего на меня парня (он явно не намного старше меня, максимум года на три), а ногами обхватила его за талию. Как удачно, что у меня под многочисленными юбками надеты брюки. А то сверкала бы сейчас трусами.
— Н-не м-могу, — помолчав, призналась я и снова икнула. — Н-не слуш-шаются.
И правда, и руки, и ноги проявили похвальную любовь к жизни и искали надежную опору. А потому в нашу с ними жертву вцепились накрепко и выпускать отказывались. Причем это они сами. Я-то девушка приличная и честно попыталась приказать своим конечностям разжаться и обмякнуть.
Учить меня никто не учил. Самоучки же — народ страшный, и действуют они чаще всего по принципу «куда кривая выведет»
...если не можешь изменить ситуацию, смирись и возглавь ее.
Такую радость, как я, нужно принимать стоически и терпеть изо всех сил. Потому как альтернатив нет. Если я кого-то решила осчастливить своим обществом и вниманием… Ну… будет он счастлив, хочет того или нет.
— Так, уважаемая рувита, на что жалуемся?
— На жизнь в основном, — улыбнулась я.
Глаза у некоторых белобрысых живут своей тайной жизнью. Точно говорю. То один дергается, то другой. А то оба сразу…
Вот что с людьми делает сталь животворящая, приложенная к нужному месту да еще с размаху.
Оставшееся расстояние до земли я и щит летели по воздуху и орали как ненормальные. Ну ладно, ладно. Орала я, щит молчал и летел.
— Ну ты наглей, но не забывайся!
Да, Викуля, разошлась ты не по-детски! Уж если попадать в сказку, то масштабную. Земляне не приемлют полумер. И моя сказка намного круче, чем история спящей царевны, например. Ну что она? В лесу пожила, всем богатырям отказала, яблочко схрумкала, в гроб попала. Поцелуй схлопотала – бац! – и под венец.
Не-э-эт, так неинтересно. А как же развернуться? Дом построить? Дерево вырастить? Бизнес наладить? С женихом поженихаться… э-э-э… на свидания походить, лямур, тужур и все такое?
Дом – есть, баронства – есть, бизнес – есть, дерево – будет. Осталось разобраться с женихами. Как говорили древние: «Fortes fortuna adjuvat». Смелым судьба помогает.
Лучше общаться с приличной нечистью, чем с неприличной… эм… честью.
Но лучше уж подложенная свинья, чем свиная голова на плечах.
— Леди, вы крайне несговорчивы.
— Да, мне уже говорили об этом.
Я не лезу в политику и не люблю, когда она лезет ко мне. У меня своих забот хватает.
Зеленые глаза внимательно оценили предложенный ассортимент, вываливающийся из глубокого выреза блузы.
— Оно ежели и так, то не то чтобы дескать, но что действительно, то и касательно. А случись какая оказия, вот вам и пожалуйста! – И я тоже рассмеялась.
— Я говорю, что в наш сугубо меркантильный век каждый индивидуум, в силу своих концепций и унификаций, катастрофически мистифицируя экономику, имманентно эволюционирует в данных сферах, находясь во власти своих феноменистических тенденций, – с самым серьезным выражением лица произнесла я.
...Да здравствует моя паранойя, тщательно взращиваемая и лелеемая средствами массовой информации двадцать первого века!
И вот сегодня утром я чувствовала, что все – сдулась и мне срочно нужен хотя бы один день растительного образа жизни. Спать, есть, лежать, читать что-то легкое и ненагружающее мозг или слушать музыку, загорать и плавать в море. И вообще, хотя бы на несколько часов почувствовать себя амебой или инфузорией-туфелькой, не обремененной ни мозгами, ни проблемами.
Вопрос века: что бы такое ненужное продать, чтобы другое ненужное потом купить?
У мироздания свои законы для разных миров. И то, что меня изумляло до нервного тика, Эйларда и демонов ни капли не удивляло. Но, вспоминая латынь: Credo, quia absurdum (est) – «Верю, ибо это нелепо».
— У всех есть право выбора. И право жить жизнью, наполненной светом или тьмой, – пожала я плечами. – Я выбрала свет и готова впустить в свою жизнь тех, кто достаточно силен, чтобы сделать свой собственный выбор.
— О да! Ты мужчина. Тебе можно быть козлом блудливым. Так?