Отзывы о книгах
Очень люблю Гиляровского. Но отдельно меня повеселили отрицательные отзывы и рецензии некоторых читателей. Люди, кто вы такие? Вы хоть на секунду представьте себе ту пропасть, что лежит между вами и Гиляровским, и устыдитесь своих каракулей
Мясные и рыбные лавки Охотного ряда, тайны Неглинки, притоны Хитровки, Колосовки и Грачевки с грязными дворами и промозглыми «фатерами», где жизнь на грош, а любовь за копейку…
Автор, прозванный современниками «дядей Гиляем», известный журналист, в живой и занимательной форме рассказывает о быте и нравах старой Москвы, подкупая достоверностью и живостью портретов и описаний, ощущением сиюминутности происходящего и сохраняя в своих очерках неповторимый аромат той эпохи.
Замачательная, атмосферная и очень интересная книга. Прочитала в детстве, теплое ощущение на всю жизнь. Перечитала уже взрослой - читалось по-другому, но впечатление не изменилось.
Мясные и рыбные лавки Охотного ряда, тайны Неглинки, притоны Хитровки, Колосовки и Грачевки с грязными дворами и промозглыми «фатерами», где жизнь на грош, а любовь за копейку…
Автор, прозванный современниками «дядей Гиляем», известный журналист, в живой и занимательной форме рассказывает о быте и нравах старой Москвы, подкупая достоверностью и живостью портретов и описаний, ощущением сиюминутности происходящего и сохраняя в своих очерках неповторимый аромат той эпохи.
Много много лет назад с этой книги Гиляровского началось моё увлечение мемуарами, письмами и путевыми заметками. С тех пор в моей библиотеке появилось несколько подобных книг, которыми я дорожу и горжусь. Конечно, есть и эта.
Мясные и рыбные лавки Охотного ряда, тайны Неглинки, притоны Хитровки, Колосовки и Грачевки с грязными дворами и промозглыми «фатерами», где жизнь на грош, а любовь за копейку…
Автор, прозванный современниками «дядей Гиляем», известный журналист, в живой и занимательной форме рассказывает о быте и нравах старой Москвы, подкупая достоверностью и живостью портретов и описаний, ощущением сиюминутности происходящего и сохраняя в своих очерках неповторимый аромат той эпохи.
познавательноА я люблю эту книгу) Претензии некоторых читателей - мол, не то описывает, не тех и не так - не понимаю: дядя Гиляй вам не платный экскурсовод, чтобы по дворцам да бутикам водить. Как говорила Ханаева в известном фильме: Вы знаете какие дома были на Домняковке до революции? Зачем таким домам красота снаружи?
.... Нужно знать, что увековечивать. Здесь отображено то, чего уже нет в действительности. А на память каждый хотел бы иметь то, чего уже нет. (с)
И мне грустно от того, что многого уже нет - того, что я бы хотела оставить как историческую ценность. Но... Многое, к сожалению, делается по принципу "рамки бы надо побогаче" (с)
.... Нужно знать, что увековечивать. Здесь отображено то, чего уже нет в действительности. А на память каждый хотел бы иметь то, чего уже нет. (с)
И мне грустно от того, что многого уже нет - того, что я бы хотела оставить как историческую ценность. Но... Многое, к сожалению, делается по принципу "рамки бы надо побогаче" (с)
Мясные и рыбные лавки Охотного ряда, тайны Неглинки, притоны Хитровки, Колосовки и Грачевки с грязными дворами и промозглыми «фатерами», где жизнь на грош, а любовь за копейку…
Автор, прозванный современниками «дядей Гиляем», известный журналист, в живой и занимательной форме рассказывает о быте и нравах старой Москвы, подкупая достоверностью и живостью портретов и описаний, ощущением сиюминутности происходящего и сохраняя в своих очерках неповторимый аромат той эпохи.
Прочитал, не ахнул, путевые заметки и получше видел. Исторически - неплохо, но не шедевр.
Мясные и рыбные лавки Охотного ряда, тайны Неглинки, притоны Хитровки, Колосовки и Грачевки с грязными дворами и промозглыми «фатерами», где жизнь на грош, а любовь за копейку…
Автор, прозванный современниками «дядей Гиляем», известный журналист, в живой и занимательной форме рассказывает о быте и нравах старой Москвы, подкупая достоверностью и живостью портретов и описаний, ощущением сиюминутности происходящего и сохраняя в своих очерках неповторимый аромат той эпохи.