Рыска подумала и коварно поинтересовалась:
- А если начнется новая война, ты за кого будешь?
Из мешка донесся сдавленный кашель.
- Ударный крысиный отряд?
Станислав (скептически). Обмениваетесь боевым опытом?
Стрелок. Нет, родительским! Вот, например, ты знаешь, как отмыть от дивана сырые яйца?!
Вадим (и глазом не моргнув). Чьи?
Когда все катится в ад, остается только делать вид, что так оно и запланировано!
Станиславу даже показалось, что он чувствует запах молочного шоколада, разнузданно пожранного под покровом ночи.
— Шо, уже?! – возмутилась Сара. – Куда вы так меня спешите, я только начала хорошо жить!
…Беседа приобрела душевность круглого стола главарей мафиозных кланов, где все зубасто улыбаются друг другу, придерживая лежащие на коленях плазмометы.
…Как известно, между бухгалтерией и юридическим отделом периодически разыгрываются драмы похлеще шекспировских.
Авшур мог растормошить даже мертвеца (а потом убедить его взять кредит под триста процентов).
— Ого, вы как будто знали, что мы сегодня за вами прилетим! – с уважением заметил Тед.
— Ой, ну за такой прекрасной женщиной рано или поздно кто-нибудь прилетит! – небрежно отмахнулась Сара. – Не вы, так кредиторы, или погромщики, или вообще тетя Роза в гости нагрянет!
– …В этой дыре можно заработать только убытки! Эта торговля уже сидит у меня поперек горла и пинает в язву желудка!
— Но если погода окажется слишком опасной для посадки, то не рискуйте, сразу поворачивайте назад, ясно? – добавил Станислав для очистки совести.
— Конечно! – без колебаний запачкал свою совесть Тед.
— А ты позволил бы своим друзьям погибнуть ради спасения человечества?
— Они постоянно пытаются это сделать.
Станислав хотел сразу отвезти чипы на «Флипс», но Кира, встревоженная поломкой двигателя, попросила оставить их на транспортнике: «У вас оно надежнее, все свои». За своих Станислав ручался (такие идиоты чужими быть не могут!), за надежность – как-то не очень, однако возражать не стал.
– Вы мне не поможете?..
Вениамин подавил в себе гены Герасима и, сложив удилище и леску в правую руку, протянул Сергею Петровичу левую.
В шлюзе Станислав со сдавленными проклятиями выкопал из пакета провалившийся на самое дно, сплющенный и отсыревший труп хот-дога, однако голод мог сделать падальщиком даже самого гордого хищника.
— Угу, маленьких все любят… – еще больше насупилась девочка.
— Неправда! – бодро возразил Майкл. – Моей дочери уже девятнадцать лет, и провалиться мне на этом самом месте, если сейчас она нравится мне не в сто раз больше того лысого беззубого недоразумения, которое жена девятнадцать лет назад притащила из роддома!
— Вы же не местные, да? Тогда поосторожнее тут! – зловеще проворчал он. – Говорят, вчера в соседнем лесу видели стаю сыроежек… – И емко уточнил: – Красных!
— Ну и что? – беспечно сказала Полина. – Это же всего лишь грибы!
— А как вы думаете, почему их назвали сыроежками? – вкрадчиво поинтересовался мужик…
— Я всегда добрый, – слегка удивился Станислав. – Особенно когда меня не пытаются разозлить.
Рассвет вселяет в людей первобытное, ложное чувство безопасности: если мы пережили ночь, то сейчас и подавно ничего не случится!
Работать с копом Трикси, разумеется, не собиралась, но лучший способ избавиться от мужчины – самой экзальтированно на нем повиснуть.
— Что вы делаете?
— Инвентаризируем груз! – нашелся пилот.
— А стучать по нему зачем?
— Если внутри моль, то она испугается и зажужжит!
— Нашел? – поинтересовался от двери Дэн.
— Нет, тут только грязные женские секреты. – Теодор продемонстрировал другу горсть скомканных конфетных фантиков.
…Мама, воодушевленная приездом своей кровиночки, затеяла ремонт. Сперва своими силами, а когда стало ясно, что их хватило только навести бардак, в котором уже однозначно нельзя жить, – с привлечением рабочих. Рабочие привлекались дорого и плохо, но тем не менее сумели окончательно разгромить квартиру, вытеснив хозяев на матрасы в кухню.
— Идиотский закон! – кипятился Тед. – С тем же успехом можно запретить ввоз, скажем, женщин! Из-за них куда больше народу погибло, чем из-за киборгов!
Капитан открыл на планшете книгу «Петр Первый» и ушел в свою каюту, дабы хоть на часок окунуться в те благословенные времена, когда за порубание бород называли реформатором, а не самодуром.