У него болит все вплоть до полой полости в самом центре его существа, где прежде, он уверен, обитала его душа, пока не уплыла прочь по морю виски, выпитого за десятки лет.
Если два таких разных человека, напрочь лишённых возможности устного общения, могут видеть одни и те же сны, значит, наверное, — даже если оставить в стороне все сны и не принимать во внимание все прочие верования, — другие реальности тоже могут проникать друг в друга.
— Мистер Эйлмор много читает <...> — Читающие люди очень впечатлительны и чувствительны
Порой - особенно, когда стонет лед, - Френсис Родон Мойра Крозье сознает, что военный корабль "Террор" для него жена, мать, невеста и шлюха. Интимная близость с дамой, сделанная из дуба и железа, пакли и парусины, - единственный истинный супружеский союз, который у него может быть и будет когда-либо.
Жизнь дается лишь раз, и она несчастна, убога, отвратительна, жестока и коротка. В ней нет плана, нет смысла, нет скрытых тайн, которые возмещали бы столько очевидные горести и банальность.
К счастью, в молодости, когда он еще не стал самим собой, Джона Бридженса удерживали от самоубийства еще две вещи помимо нерешительности: книги и иронический склад ума.
Он настолько смирился с неизбежной скорой смертью, что мысль о возможном спасении показалась почти мучительной.
— Может, начитанность — своего рода проклятие, вот и все, — заключил Фаулер. — Может, человеку лучше жить своим умом.
Может, начитанность - своего рода проклятие, вот и всё. Может, человеку лучше жить своим умом.
Жизнь дается лишь раз, и она несчастна, убога, отвратительна, жестока и коротка.
Этого не может отрицать ни один здравомыслящий человек. Френсис Крозье, несмотря на свои сны и головную боль, человек здравомыслящий.
Если господин в смокинге, сидящий в хорошо натопленной библиотеке в своем лондонском особняке, в состоянии понять, что жизнь дается лишь один раз, и она несчастна, убога, отвратительна, жестока и коротка, то как может отрицать это человек, который в холодной ночи тащит сани, нагруженные мороженым мясом и шкурами, через безымянный остров к замерзшему морю, под беснующимся небом, в тысяче и более миль от любого цивилизованного очага?
Идя навстречу своей гибели, такой страшной, что и не представить.
В проклятых проволочных очках чувствуешь себя так, словно смотришь сквозь черные шелковые женские панталоны, только при этом тебе далеко не так весело.
маленький человечек гораздо опаснее, когда рядом с ним находится здоровенный идиот
- Жизнь у человека одна, и она несчастна, убога, мерзка, жестока и коротка, -нараспев произнес он. - И похоже, всего короче она у тех, кто крадет еду у своих товарищей.
У него болит все вплоть до полой полости в самом центре его существа, где прежде, он уверен, обитала его душа, пока не уплыла прочь по морю виски, выпитого за десятки лет.
Если два таких разных человека, напрочь лишённых возможности устного общения, могут видеть одни и те же сны, значит, наверное, — даже если оставить в стороне все сны и не принимать во внимание все прочие верования, — другие реальности тоже могут проникать друг в друга.
— Мистер Эйлмор много читает <...> — Читающие люди очень впечатлительны и чувствительны
Порой - особенно, когда стонет лед, - Френсис Родон Мойра Крозье сознает, что военный корабль "Террор" для него жена, мать, невеста и шлюха. Интимная близость с дамой, сделанная из дуба и железа, пакли и парусины, - единственный истинный супружеский союз, который у него может быть и будет когда-либо.
Жизнь дается лишь раз, и она несчастна, убога, отвратительна, жестока и коротка. В ней нет плана, нет смысла, нет скрытых тайн, которые возмещали бы столько очевидные горести и банальность.
К счастью, в молодости, когда он еще не стал самим собой, Джона Бридженса удерживали от самоубийства еще две вещи помимо нерешительности: книги и иронический склад ума.
Он настолько смирился с неизбежной скорой смертью, что мысль о возможном спасении показалась почти мучительной.
— Может, начитанность — своего рода проклятие, вот и все, — заключил Фаулер. — Может, человеку лучше жить своим умом.
Может, начитанность - своего рода проклятие, вот и всё. Может, человеку лучше жить своим умом.
Жизнь дается лишь раз, и она несчастна, убога, отвратительна, жестока и коротка.
Этого не может отрицать ни один здравомыслящий человек. Френсис Крозье, несмотря на свои сны и головную боль, человек здравомыслящий.
Если господин в смокинге, сидящий в хорошо натопленной библиотеке в своем лондонском особняке, в состоянии понять, что жизнь дается лишь один раз, и она несчастна, убога, отвратительна, жестока и коротка, то как может отрицать это человек, который в холодной ночи тащит сани, нагруженные мороженым мясом и шкурами, через безымянный остров к замерзшему морю, под беснующимся небом, в тысяче и более миль от любого цивилизованного очага?
Идя навстречу своей гибели, такой страшной, что и не представить.
Быть священником — дело такое же заурядное и бесполезное, как быть ирландским пьяницей.
Страшная усталость побуждает человека высказываться честно, не испытывая смущения.