— Все, — вскипятилась бухгалтерша, — моему терпению настал конец! Марина, сколько можно сидеть и жалеть себя? Ты же, как вернулась, четвертый день носа из дома не высовываешь! Что, думаешь, мне легко? Или, например, Гоше? Или… неважно. Посмотри, до чего ты себя довела? Доктора сказали, что возможна депрессия. Но у тебя же просто какая-то черная меланхолия!
Это с ней что-то не так. Машина, искусственный интеллект, робот, операционная система, программа… Они ненастоящие, и все же… Надо признать — права Антонина Семеновна. Нельзя к ним привязываться, ненужно, неправильно. Но отчего же так тоскливо на душе?
— Какая женщина, нет, ну какая женщина! — тем временем восторгался главный мафиози. — Какой напор, какая харизма!
Казалось, еще чуть-чуть и он зааплодирует.
Марина, да и, похоже, Юлька, от такого хамства бухгалтерши просто обалдели. Даже Стас с Винтом ненадолго головы от монитора синхронно оторвали, вслушиваясь.
— Женщина на рынке семечками торгует, — продолжала возмущаться бухгалтерша, — а я для вас — Антонина Семеновна.
— Уважаемая… нет, дорогая Антонина Семеновна. Вы позволите мне вас так называть…
— Не позволю, — перебила та.
— Добрый приятный вечер, Марина Леонидовна, — сказал Винт, подвинул свободный стул, сел напротив.
— Скорее — неприятный, — скривившись, ответила та.
— О, вы еще и язвить можете! Похвально, похвально, — он улыбнулся, сверкнув золотым зубом
Как получилось, что искусственный интеллект оказался прагматичнее и дальновиднее настоящего? Вероятно, потому что он может выключить эмоции. Не думать. Не переживать. Не ненавидеть. Не любить.
Не хочет говорить — не надо. Не лезь в душу к другому, если тебе ясно дали понять, что ты там не желанный гость.