— Что, леди, тут вам зачет за красивые глаза не поставят? — хохотнул Мартин.
— Ну почему же? Если глаза сумеют защитить или отбить атаку, то вполне, — на дорожку спланировал темно-зеленый с серыми полосами дракон, обернулся Дареном. Насмешливо глядя на Мартина, добавил: — Это же касается ваших способностей к красноречию, стажер. Заболтаете до обморока нападающего, и я помогу вам с диссертацией на тему: «Редкие тактики ведения ближнего боя».
— Еще слово, и я из тебя коврик сделаю! — пообещала я, удерживая щитами острые, как клинки, листья растения, напоминающего громадный лопух.
— Я тебе что, оборотень, чтобы из меня коврики делать? — возмутился эльф.
— А я не привередливая
Диета хороша, когда о ней рассказываешь подругам. Предварительно плотно поев.
Самый страшный в мире зверь отнюдь не дракон, а совесть. Она клыкастая, вредная, с отличной памятью
— Это диверсия! — срываясь на фальцет, завопил с новой силой ректор, заметив у ворот полицейскую карету. — Я требую проверки! Меня околдовали!
Мэр с раздраженным рыком остановился, обернулся к нему и рявкнул, сверкая глазами и клыками:
— Какую вам еще проверку, лорд Рэель? Пять! Пять раз мы проверили вашу кровь и ауру! Вы абсолютно вменяемы!
— Абсолютно?! — эльф был категорически не согласен. — Меня опоили зельем правды!
— Вот именно, — отрезал мэр. — Брать взятки и красть вас никто не заставлял
— Тоже мне знающая! — светло-карие глаза волка зло блеснули. — Сама, небось, сюда за драконом пришла! Вон как рвалась, даже с ректором поругалась!
— Ну, если ты так просишь, могу его тебе уступить, — я поправила ремень, сумка со скрижалью оттягивала плечо. — И ректора, и дракона.
Мартин открыл пасть, собираясь сказать ответную колкость, но тут сверху донеслось сердитое:
— А ну вы, оба, прочь руки и лапы от дракона!
Мы с волком подняли головы. На дереве сидела незамужняя красота нашего выпуска — Зои. Одной рукой эльфийка пыталась удержать свиток с лапками, как у многоножки, второй цеплялась за ветку. Выглядела Зои так, словно ее не просто протащили кустами-разнотравьем, как меня, а пару раз окунули в лужу, обваляли в песке и присыпали тополиным пухом. Не скупясь. Но нашу красавицу это совершенно не смущало, она сверлила меня воинственным взглядом.
Ну да, в принципе правильно. Хвостатый — известный поклонник дамских ножек и всего к ним прилагающегося. И отнюдь не в гастрономическом плане.
— Тоже за чешуйчатым? — насмешливо оскалился Мартин.
— За личным счастьем и благополучием! — поправила Зои, пытаясь отцепить свиток. Он впился в кору всеми сорока (или сколько у него там?) ножками.
— Только бы личное счастье с благополучием не успело от тебя удрать, — поддел Мартин.
Пусть только попробует огрызнуться. Пчелы дикие неподалеку в дупле. Сидят. Ждут. Вдруг Мартин решит с ними побегать? Размяться.
— Фифочка и зануда! — Мартин любил, чтобы последнее слово оставалось за ним.
Зря он так. Не люблю, когда обзываются.
— Да что ж это такое?! — донеслось из зарослей. — Опять?!
И громкое жужжание.
Я посмотрела на вглядывающуюся в деревья эльфийку. Та кровожадно улыбалась
— Хорошо бежит! — хихикнула она, потом с подозрением покосилась на меня: — Надеюсь, не будешь спасать?
Я отрицательно покачала головой. Щит на волка успела нацепить, пчел жалко. Я так скоро все пчелиное население в округе на него изведу.
— Ты меня поняла, Колберт? Драконы мои, точка.
— Да на здоровье! — усмехнулась я. И тут же поняла, что речь шла не об одном ящере. — Драконы? Ты о стражнике, что ли? А кто он?
Видимо, кто-то из высокородных, раз наша боевая невеста уже лыжи навострила в его сторону.
— И о нем тоже, — свиток цеплялся, Зои пыхтела.
Я удивленно глядела на эльфийку:
— Тоже?
Она что гарем из чешуйчатых решила завести? Для души. Для сердца. Про запас. Для ровного счета.
Зои вытащила нож.
О, сейчас ножкам одной бумажки не поздоровится. Я мысленно потянулась к свитку. И ничего. Чистое заклинание, насекомым он был лишь внешне.
— У лорда Сиварда новый помощник, не женатый, дракон… — пропыхтела Зои. Свиток не подавался. — В общем, все, что в архиве чешуйчатое и с приставкой лорд, — мое.
— А тебе не много будет? — заинтересовалась я.
— В самый раз… У девушки должен быть простор для действий и несколько подходящих кандидатур для светлого будущего…
Диета хороша, когда о ней рассказываешь подругам. Предварительно плотно поев.
Черный со звездочкой зрачка глаз гидры косил. Самую малость, но... На восьми головах все было отлично, а девятая напоминала нерадивого студента, решившего достать шпаргалку.
Я незаметно для остальных членов комиссии показала Владу на проблемную голову. Мой дипломник побледнел как смерть, потянулся к своему творению.
— Леди Шерил, — остановил его взмахом руки лорд Ростер, — вы же не к соисканию профессорской должности его готовите?
Представляю свой доклад Мейси: «А дальше меня сгреб в охапку и насильно увез обратно в университет жених… Откуда он у меня? Завелся… как-то сам. Вот такая я везучая: вначале мужья сами находятся, потом женихи заводятся».
Если вас похитили один раз – это случайность. Два раза – злой умысел. Три – диагноз.
Лорд Беренгар, недовольно поморщившись, шагнул к шкафу и поймал увесистую леди. Хотя, судя по нехорошему прищуру серых глаз, с удовольствием позволил бы комедиантке блестяще доиграть роль.
— Лорд Эванс, вам срочно надо ввести ограничение по весу для сотрудников, — язвительно предложил ледяной маг, направляясь к распахнутой двери кабинета.
— А вы не выдавайте ей пропуск, — дружелюбно и весьма заботливо предложила я. — Пробежка вдоль забора университета отлично борется с излишней пышностью тела.
— А вы мстительны, леди, — усмехнулся лорд Беренгар.
— Ну что вы. Я всего лишь забочусь о здоровье этой милой леди.
десяток лет для женщины – мелкая погрешность, а пара-тройка – плохой слух у собеседника.
Понятно, магия – штука злопамятная: ни одно добро не останется безнаказанным. За каждую удачно брошенную кочергу – по фамильяру!
— А какой ты настоящий?
Хитринка, промелькнувшая в глазах Идена, мне не понравилась. Спорю на перо из хвоста, сейчас мне такие сказки расскажут, только держись!
— Во-первых, я блондин. — Палач загнул палац. — Во-вторых, лысый.
— Понятно, — пряча улыбку, кивнула я, — все лысые — блондины… зимой, а летом брюнеты.
— В-третьих, у меня кривой нос и ноги.
— И перья лезут, — подсказала я, вспомнив шутку Рикарда.
— Лезут, — подтвердил Иден. — Петуха бойцовской породы видела? Вот и я такой.
— Ты не сказал, что любишь меня!
— А ты сомневаешься?
— Хотелось бы услышать. Я ведь люблю тебя. Хотя иногда ты просто невыносимый тип.
— Я палач.
— И я о том же.
— Слова ничего не стоят, Лина, гораздо важнее знать, что ты любим, чем слышать это по двадцать раз в день и сомневаться.
В этом весь он. Даже признаться в любви нормально не может. Палач! Мой любимый палач!
— О! У него такой веер из зада растет! — отозвался Рикард. — Два пера!
— А остальные куда делись? — Я провела последнюю линию и вопросительно посмотрела на Идена.
— Полинял, — криво усмехнулся палач, кивая мне.
Устроить, что ли, на нашей цветочной ферме салон? На грядке с сорняками… А что, леди получат загар и выгоревшие пряди, родители — прибыль и бесплатную рабочую силу. А еще можно брать плату за оригинальный мотыжный метод похудения. Отмотыжила пару грядок — и стройная, как елка.
Ненависть — цветок, что может пустить корни в душе от одного косого взгляда, от случайно оброненного слова. Ей достаточно капли злости, чтобы расцвести буйным цветом и закрыть ветвями разум.
Какая непростая, оказывается, у призраков жизнь! Прежде чем откуда-то выпрыгнуть со злобным и тоскливым воем, туда надо еще добраться. Понятно, почему призраки такие тонкие, стройные и прозрачные.
расставить все крышечки по котелкам
Если подумать, мы вообще редко смотрим на небо, спешим, торопимся
- Что у меня на пальце? - Судя по времени - шизофрения! - зевнула Лия
Как любит говорить моя мачеха, десяток лет для женщины – мелкая погрешность, а пара-тройка – плохой слух у собеседника.