Осторожно, Форстад, – с милой улыбкой предупредила я, – камень, брошенный в мой огород, всегда отправляется обратно.
– С чего Ранор буйствует?
– Ты правда не слышала? К кусту устроили паломничество, и оранжерею теперь опечатывают заклятьями.
– На него молятся, что ли? – фыркнула я.
– Проверяют истинные пары.
– Это как? – Я с удивлением посмотрела на Илая.
– Если спеленает, значит, все по-настоящему.
– По-настоящему – это до гробовой доски и общей погребальной урны?
– Вам, девочкам, лучше знать, – согласился он.
– Если девочкам лучше знать, то что под кустом делали двое парней?
– Пытались на спор доказать безосновательность теории.
– И как?
– Спеленал. Не представляю, как они теперь будут выживать в мужском общежитии.
Меня подзуживало спросить: они всем коллективом сидели на строгой диете или надеялись поразить аристократов экономностью в питании? Мол, возьми меня замуж, я красивая и мало жру!
– Ведьма, не смей называть мое родовое имя! – немедленно отозвался Дживс, услышав, что вражина посмела посягнуть на святое. – Это не к добру.
– Не к добру, Дживс, чужие разговоры подслушивать, – отпарировала я. – Можно случайно узнать, что о тебе думают люди, и сильно расстроится.
Вот случится конец света, что делать без сиропа подорожника? Помру же при первом катаклизме!
– Смотрю, ты знаешь толк в том, как нажить себе врагов, – нехорошо усмехнулся он.
– А ты что, хотел подружиться?
Господа, не стесняйтесь показаться умными!
мужчины порой сплетничали и злословили похуже женщин. А еще очень любили помериться длиной, величиной и идеальной формой всего, что можно было сравнить или измерить
Надежда – безжалостный враг отчаявшегося человека. Она застит глаза, не позволяет видеть вещи ясно, и потом, когда увядает,то взамен не оставляет ничего, кроме горечи. И реальность бьет сильнее в десять, в сто – нет – в тысячу раз
- Точно! – Он ухмыльнулся. - Я рассчитываю пить всю ночь, не хочешь присоединиться?
- У меня непереносимость.
- Что? - Рой невесело рассмеялся. – То есть ты вынуждена переваривать дерьмо, что происходит в твоей жизни, на трезвую голову?
- Верно
Что ж, на пути к истине его ждало много неожиданных открытий. И главным из них была я
- Что ты здесь делаешь? - наконец вымолвил он.
- Ну как же? - издевательски развела руками.
- В письме ты послал меня...
- В задницу. - услужливо напомнил Доар.
- Именно! - быстро улыбнулась. - Так вот я здесь. Кстати, благодарю, дорога действительно была легкой.
- Форстад, ты отвернулся?
- Да!
- Что ты видишь?
- Стену.
- Опиши её!
- Серая стена... Эден останови приступ скромности! Что я, чулок не видел? Они, к слову у тебя с начесом, что ли?
Смерть тебе, похотливая скотина!
На полу, лицом вниз, лежал человек в черном плаще и не подавал признаков жизни.
- Вы прикончили страшную рожу?! - воскликнула я.
- Рефлекс, - коротко проинёс Качок. Полагаю это можно было считать извинениями.
Вдруг человек под плащем зашевилился, глухо всхлипнул и, приходя в сознание, попытался поднять голову. Мы невольно отпрянули от тела. Секундой позже на затылок жертве опустилась злосчастная палка. Только-только ожив, бедняга тюкнулся носом в каменные плиты и затих.
- Ой...- обвела нас Тильда смущённым взглядом.
- Честное слово, я случайно! Рука дрогнула.
- Нехорошо... оставлять на полу, - пробормотала я.
- Надо тело спрятать... Всмысле, человека, переложить. Он же живой. Пока.
- Ты серьёзно, Эден? - возмутился Флемминг.
- Время еще есть. В чулане кадка стоит, посадим в неё. Она деревянная.
- Мягче пола? - хмыкнул он.
- Теплее.
Джер перекинул пострадавшего в кадку, проверил на всякий случай пульс и заботливо поправил на коленях бессознательной жертвы длинный плащ. Тильда шустренько присунула палку между сложенных безвольных рук мужика.
- Очнётся и решит, что сам себе по голове настучал.
Наверное, стоило указать бедняге, что возлюбленная вообще-то кактус, но в ошеломлении я оказалась способной лишь спросить:
- С чего ты решил, что он дама?
- Хозяин! - в кабинет без стука вломился прислужник.
- Хозяин, люди пришли! Вас зовут.
- Люди? - оживился Ирен. - Дары принесли?
- Ну... замялся тот. - Они принесли вилы и мотыги...
- Почему у нас в кровати посох? - немедленно вопросила я, пока от догадок не лопнула похмельная голова. Макс повернулся набок, подпёр взлохмаченную голову рукой и усмехнулся :
- Всё-таки ты очень странная женщина. Почему ты не спросишь, что в этой кровати делаю я?
- Это очевидно - ты спишь, - закатила глаза я, - но почему с нами ещё и посох спит?
- Ты решила, что хозяин его хочет своровать и взяла с собой в постель.
- До комнаты ты меня донес?
- Нет, что ты, - ухмыльнулся Макс. - Ты проявила крайнюю настойчивость в желании самостоятельно покорить лестницу. Помогала себе посохом и ползла, никогда не видел такой целеустремленности. Но не переживай, к этому времени народ уже попрятался в комнатах.
- Что случилось, старик? - вытаращился Эверт.
- Она на тебя напала? Ударила по спине посохом? Переломала ноги? Что? Почему тебя, друг мой, так раскорячило?
Из разявленной матерчатой пасти на меня с лютой ненавистью таращилась огромная серая жаба. Конечно, может быть, виной злобному взгляду была банка с засушенными лягушачьими лапками на полке за моей спиной.
- Это Картер, - прошептала девица.
Раз сам не обратился, значит будем варить, - вздохнула я.
- Кого? Картера?! - Эмили немедленно схватила вазон с жабой и прижала к груди.
- Только через мой труп. Лучше сварите меня саму!
У меня изогнулись брови и, вид похоже получился ужасно заинтересованный.
- Ну...- замялась клиентка и вкрадчивым жестом вернула вазон на стол.
- Вы же не заставите меня съесть Картера в одиночку? Знаете, госпожа ведьма, я все-таки предпочитаю булочки на обед, а не рагу из жаб...
А в том, что он сейчас такой и ваша вина тоже имеется... Но, конечно, если надо есть, то лапки я попробую пососать.
- Эй! - раздался над ручьем жалобный голос Картера.
- Заберите меня отсюда! Кажется мне в штаны кто-то заполз! Быстрее!! Уильям, ты рискуешь остаться без племянников!