Есть люди, от которых что-то остаётся, а есть люди, от которых не остантся ничего.
А школьная любовь - комнатная, станешь ее пересаживать из горшка во взрослую жизнь - сорняки забьют.
На кoм вина - тoт пoслушный.
Ничто тaк не объединяет, как сoвместное грехoпaдение.
Пока людей не искусают, на мир любую красивую теорию примерить можно. Любую сопливую. А потом уже верится только в то, что с тобой до сих пор бывало.
Полистал без интереса свои старые книжки; раньше думал, в них правда о взрослой жизни, но правда оказалась непечатной.
Я думал, что убивать не страшно, а оказывается, убивая других, убиваешь и себя: нерв, живой корень мертвишь в себе этим мышьяком, и существуешь дальше, как мёртвый зуб.
Слизень отовсюду вылезет, а улитку панцирь не пускает.
Когда просишь чуда, надо быть готовым в него поверить. Иначе проглядишь.
Страх и ужас - совсем не одно и то же. Страх подхлестывает, заставляет действовать, изобретать. Ужас парализует тело, останавливает мысли, лишает людей человеческого.
Душа ведь не бывает черной от рождения. Сначала она прозрачная, а темнеет постепенно, пятнышко за пятнышком, каждый раз, когда ты прощаешь себе зло, находишь ему оправдание, говоришь, что это всего лишь игра. Но в какой-то момент черного становится больше. Редко кто умеет почувствовать этот момент, изнутри его не видно...
Я за вас сдохнуть готов был, а тут и сдохнуть-то не за кого.
Музыка — самое мимолетное, самое эфемерное искусство. Она существует ровно столько, сколько звучит инструмент, а потом в одно мгновение исчезает без следа. Но ничто не заражает людей так быстро, как музыка, ничто не ранит так глубоко и не заживает так медленно. Мелодия, которая тебя тронула, останется с тобой навсегда. Это экстракт красоты. Я думал, им можно лечить уродство души...
Как же, как же. Референдум. Народ скажет да — значит да. Народ скажет нет — значит, народ плохо подумал. Пусть народ подумает ещё раз.
Человек всегда умел убивать лучше, чем любое другое живое существо.
Чтобы завершить поход, надо просто перестать идти.
Потому что человек - ссыклив и тосклив. Легко решить, трудно решиться.
Тот, у кого хватит храбрости и терпения всю жизнь вглядываться во мрак, первым увидит в нем проблеск света.
Это ваше беспамятство – наше благословение, конечно. Никто ничего не помнит. Народ однодневок. Вчерашнего дня как будто и не было. И о завтрашнем дне никто думать не хочет. Сплошное сейчас.
- Знаешь, когда один день похож на другой, они летят так быстро, что кажется - последний из них уже недалеко. Боишься ничего не успеть. И каждый из этих дней наполнен тысячей мелких дел, выполнил одно, передохнул - пора браться за другое. Ни сил, ни времени на что-то действительно важное не остается. Думаешь - ничего, начну завтра. А завтра не наступает, всегда только одно бесконечное сегодня...
Жизнь приговоренного к смерти, которого казнят через год и он знает об этом, жизнь смертельно больного, которому врачи сказали, сколько ему осталось, отличаются от жизни обычного человека только одним: первые точно или приблизительно знают, когда умрут, обычный же человек пребывает в неведении, и поэтому ему кажется, что он может жить вечно, хотя не исключено, что на следующий день он погибнет в катастрофе. Страшна не сама смерть. Страшно ее ожидание.
- А толку майора валить? - возразил Лёха. - Майоров хоть жопой жуй. Завалишь майора - только капитана обрадуешь. Валить сразу маршалов нужно.
Человек просто устроен. Шестерёнки в башке у всех одинаковые. Вот тут - желание жить получше, вот тут - страх, а вот тут - чувство вины. А больше в человеке никаких шестерёнок нет.
Если время некому считать, оно останавливается.
Никогда не рассуждай о праве сильного. Ты слишком слаб для этого.