Как засекались хвосты? До обучения в академии он полагал, что объект слежки замечал примелькавшееся лицо или там одежду. Однако инструктор в академии приводил примеры, когда при наблюдении за особо важным объектом устраивались дорогостоящие представления с участием десятков профессиональных агентов, но тот все равно распознавал слежку.
Оказалось, дело в общем ритме. Как если бы летела стая воробьев, а один из них вдруг стал нарезать сальто – одно за другим. Так было и здесь – каждый человек при естественном поведении обладает собственным ритмом и даже стилем. То же самое для целой улицы. А агент, ведущий слежку, вынужден ломать свой ритм, едва объект остановится, чтобы оглядеться. Вот это рассогласование и замечали талантливые агенты, определяя слежку.
А неталантливые не замечали и попадались.
Через неделю Дюндик-Макондо поправился, но на Брейна стал поглядывать с опаской, как на оголенный электропровод.
... ночь – это время грабителей и игрового бизнеса, – изрек Фогель.
– И неизвестно, что хуже, – добавил Брейн.
– Это точно.
– И вы не спросите, сколько там? – удивился Тинлуб.
– От этого в кошельке не убудет и не прибудет, господин Тинлуб.
– Как ты это делаешь? – удивились Ронни и Мартин.
– Все запросто. Первые сто раз, конечно, не получается, но потом налаживается.
Проще говоря, пока заяц может бежать, шансов на выживание у него больше. Однако мало просто бежать, нужно еще и правильно запутывать следы, и Брейн их запутывал.
– Вот и хорошо. Напоминаю, что, если все получится, вам выплатят по десять золотых.
– У-у! По десять золотых! – загалдели бандиты. – А Кривой говорил, что по пять.
Кривой смущенно потупил взгляд и, боясь смотреть в сторону мессира Дюрана, стал сбивчиво оправдываться:
– Ну, должен же я что-то оставить и себе. К тому же я много сдаю в воровскую кассу. Нам нужно заботиться друг о друге…
- Ну, ладно, рассказывай, - согласился Тютюнин. - Только сразу говорю - я против.
- Будете в Горелкове, спросите товарища Ежова.
- Так ты, стало быть, Ежов? - догадался Леха.
- Нет, я его товарищ
- Только я тебе не Чингисхан. Я тебе Биллялетдинов. Что, трудно запомнить?
- Запомнить не трудно. Произносить мудрено
Острый приступ голода делал Леху бесстрашным и очень уверенным в себе.
Ведь вы, судя по одежде, – бомж? – Нет, судя по одежде, я диггер. От меня и пахнет, как от диггера
– А что такое национальная традиция?
– Ну... – Госсекретарь поводил в воздухе пальцем.
– Ну вот, например, итальянцы кушают макароны, французы кушают лягушек, русские кушают водку...
– Ты хотел сказать русские пьют водку?
– Нет, это мы её пьём, а русские её кушают
Потертый ридикюль, валидол, бинокль и парабеллум. Что ещё нужно пожилому человеку?
– Ох и подлец! Таких, как ты, ещё поискать нужно.
– Ничего не нужно искать – вы меня уже нашли. Теперь немножко добавьте к цене, и мы поладим.
В отдыхе таилась какая-то неопределенность, а неопределенности он боялся больше, чем определенной опасности.
– Почему ты не задавал мне вопросов после ухода славного Томаса? Неужели их у тебя не было?
– Если подчиненный задает слишком много вопросов, он напрашивается на увольнение, – парировал Спот.
Брейн шел по улице в направлении центра, где собирался посидеть напротив небольшого фонтана с настоящей водой. Там имелись скамейки, тень и не слишком навязчивые роботы-шмели, которые делали вид, что опыляли синтетические цветы, а на самом деле подкрашивали их и заправляли ароматизаторами.
... Корсак лет двадцать как не майор. Просто ему нравится называться так. Агенты, знаете ли, побаиваются высоких должностей, а Корсак в чине майора – достаточно авторитетный, но и не такой далекий, как генеральские звезды. Вот как-то так. Это его стратегия.
А только ты никакой не механик.
– А вот и механик.
– А руки у тебя чистенькие, хотя, конечно, здоровые лапищи. Но больше под пистолет заточены, а не под молоток.
– Ничего, я и молотком могу, и напильником, если что.
– Укокошить? Не сомневаюсь, – пошутил гоберли и сам рассмеялся своей шутке.
... Фиби столько перенесла ради того, чтобы вы наконец были вместе, что потерпеть еще немного для нее не трудно.
– Ты думаешь?
– Женщины по натуре жертвенны. Она все понимает. Она знает, что у тебя временные трудности, и, уверяю тебя, найдет в себе силы, чтобы преодолеть последнее препятствие.
... Резак решил в срочном порядке ликвидировать ближайшего помощника.
Такие сверхдоверенные лица на пенсию не уходят, их зачищают после их собственных юбилейных торжеств.
– Какая новая тактика? У нас лодка жестяная, ее порвут одними сигнальными ракетами!
– Торпедами.
– Что?
– Под водой нет ракет, там их заменяют торпеды, – поправил Брейна Корсак, но тот видел, что майор просто выгадывает время.
– Новая терминология жестяную лодку броненосной не сделает.
– Хотели бы убрать – давно бы убрали.
– Возможно, политика, – согласился Корсак, застегивая на куртке последнюю магнитную кнопку. – И это страшно. Политику я боюсь больше всего, потому что за ней нет никакой логики.
Девушка-кадет сидела в кресле, закинув ногу на ногу, и сверлила взглядом стену перед собой. Ноги были красивые. Обе.