Люди сильнее привыкли ко лжи, чем к правде.
Когда людям страшно, их легче разозлить - материал первого курса полицейской академии. Потому не стоит без надобности нервировать испуганных. Но Харри сделал из правила совершенно другой вывод. Куда полезнее их раздражать. Рассерженные часто говорят не то, что думают. Вернее, не то, что думали сказать.
- То же самое с художниками. Ради того, чтобы испытать любовь, мы рискуем получить вместо нее страшную боль. Это отнюдь не безопасно, Харри.
— Холодно, Харри! Потому что мне кажется, что я потерял хорошего врага. Мы похожи. Ты ведь понимаешь, о чем я?
— «Разве не радость — ненавидеть?»
— Что?
— Микаэль Крун. «Рага Рокерз».
Каждый охотник знает, что, если хочешь разглядеть дичь в темноте, смотреть надо не прямо на нее, а чуть в сторону.
Лучшее вранье на 90% состоит из правды.
Никакой афродизиак не действует на женщин сильнее, чем искренняя мужская влюбленность.
— Да. Мне нравится такой кухонный запах. Я вообще кухни больше люблю, чем гостиные.
— Правда? — Олауг Сивертсен склонила голову набок. — Значит, в этом мы с тобой похожи: я тоже «кухонный» человек.
Беата улыбнулась:
— В гостиной человек старается выглядеть таким, каким хочет себе казаться, а на кухне расслабляешься и словно понимаешь, что нужно быть самим собой. И на «ты» сразу хочется перейти, верно?
Харри глянул на шерстяное пальто, висевшее на стоячей вешалке. Фляжечка в кармане полнехонька. И он не притрагивался к ней с тех пор, как в октябре купил бутылку «Джима Бима», злейшего своего врага, наполнил фляжку, а остатки вылил в раковину. Вот с октября и носил в кармане отраву, как нацистские вожди таблетки цианида в подметках. К чему эта дурацкая блажь? Он не знал. Да это и не важно. Главное — она действует.
Порядочность — добродетель ленивого и лишенного фантазии.
У меня проблемы с религией, которая утверждает, что вера как таковая — входной билет в Царствие Небесное, а стало быть, идеал — это способность манипулировать собственным разумом, заставив его принять неприемлемое для рассудка. По сути, та же модель интеллектуального подчинения, какую использовали все диктатуры во все времена, идея высшего разума, которая не подлежит доказательству.
В глазах Юна стояли слёзы. И на одну беззащитную секунду Харри почувствовал искреннее сострадание. Не такое, какое испытывал к жертве или к её близким, но сострадание к человеку, который в душераздирающую минуту видит собственную уязвимую человечность.
- А вы, Холе, занимаетесь расследованием убийств из идеализма? - И да и нет. Жить-то надо.
Ей было четырнадцать, и она твердо верила, что если зажмурить глаза и сосредоточиться, то прямо сквозь потолок увидишь звезды.
Ты берешь инициативу на себя, хочешь командовать. Главным образом потому, что боишься того, что может случиться, если ты позволишь командовать мне.
Харри подумал, что вожак становится вожаком не благодаря грубой силе, а благодаря способности правильно оценить ситуацию.
Вы давно обнаружили, что в виновности присутствуют нюансы, о которых вы не думали, когда решили стать полицейским и спасать человечество от зла. Что, как правило, злого умысла немного, куда больше человеческой слабости и порока. В иных печальных историях узнаешь себя. Но, как вы говорите, жить-то надо. Вот мы и начинаем помаленьку лгать. И окружающим, и самим себе.
Сперва интуиция, потом факты. Потому что интуиция тоже факты, совокупная информация с места преступления, которую мозг не сразу способен облечь в слова.
Случайности и нюансы — вот что отличает героя от преступника.
... человеческий мозг способен до мельчайших деталей воспроизвести увиденное или услышанное, только не запах, даже самый обычный и сильный.
Я вообще никогда не мог понять, как женщины решаются делить постель и дом с людьми, которые физически целиком и полностью их превосходят. Мужчины никогда бы не пошли на такой риск.
Сомнение — тень веры. Если ты не способен сомневаться, то не можешь верить по-настоящему. Тут как с храбростью, инспектор. Неспособный бояться не может быть храбрым.
… жизнь без любви пуста, но ещё более пуста жизнь без боли.
По-моему, необходимо найти в себе что-нибудь достойное любви, иначе не выжить. Кое-кто говорит, одиночество асоциально и эгоистично. Зато ты независим и никого не потянешь за собой, если пойдешь на дно. Многие боятся одиночества. А меня оно делало свободным, сильным и неуязвимым.
- Вам надо купить новые стельки для кроссовок, которые у вас в сумке.
- Не надо быть Жаном Батистом Гренуем, чтобы учуять запах.
- Патрик Зюскенд. "Парфюмер".
- Читающий полицейский.
- Солдат Армии спасения, читающий об убийствах.