Я жила у зеленых холмов Идегоррии, где растут исполинские деревья и искрятся хрустальные водопады. Я рисовала этот мир, изменяя реальность, ведь я – созидающая. Я была счастлива. Но моя жизнь изменилась в тот день, когда я стала пленницей у чужеземного захватчика. У него белые волосы, огненные глаза и тело воина. Я знаю, кто он, – арманец, демон Ранххара. Тот, о ком говорят шепотом, чтобы не накликать беду. Он принес в мой мир смерть и кровь, разукрасил его красным и черным, стал тем, кому я...
– Ты веришь тому, что тебе сказали...
— Я верю в то, что истинно!
— Истина легко меняется в зависимости от того, кто ее излагает... И от того, кто слушает.
– Что же делает вас людьми..? И отличает от нас?
– Люди не убивают, словно звери.
– Серьезно?.. Боюсь, ты плохо знаешь людей…
Любовь сильнее любого артефакта.
...не все можно решить силой.
Все-таки непросто быть единственным человеком в семье драконов.
Порой страх делает то, что не может сделать доблесть.
Он умел одним лишь коротким и грустным вздохом выразить все глубину сожаления за мое неподобающее поведение.
Как трудно поклониться, когда единственное желание — это вцепиться им всем в горло.
Мой муж дракон. Меня невозможно испугать шкурой дохлого волка и шипами в волосах...
– Обычно девушки любят такие сюрпризы. И балы… вам не нравится?
– Наверное, я неправильная девушка, – пробормотала я.
Несдержанность всегда ведет к поражению...
Истина легко меняется в зависимости от того, кто ее излагает.
Разве понимание причин поступка отменяет боль от самого поступка?
– На вас злятся, Ваше Величество, – весело выдохнул Диос уже рядом с нами.
– У меня судьба такая всех злить… – пробормотала я.
созидание – это как круги на воде от брошенного камушка. Вода всколыхнется, и круги дойдут до самого берега. Потом все стихнет, но река уже станет другой, ведь на ее дне остался маленький камень, брошенный созидающей...
- Я верю в то, что истинно! - Истина легко меняется в зависимости от того, кто ее излагает. И от того, кто слушает. …Только это – неудобная для вас истина. И поэтому верить в нее не хочется. - Я не верю! А даже если и так, это ничего не меняет! Ты все равно останешься лишь убийцей и зверем, повелитель Ранххара! - Для своего народа я стану освободителем. Я дам им будущее. Надежду. Жизнь. Так какая разница, кем я буду для остальных рас? Или для одной маленькой дикарки…
– Ничего, что я не стану поздравлять тебя с помолвкой, Ева? Мне не понравился твой выбор жениха.
– Да что ты! – я обернулась гневно. – Почему, интересно? Арвиэль добивается меня пять лет, он заботливый…
– Он чуть не убил тебя.
– …терпеливый…
– Замороженный самодовольный хлыщ.
– …красивый…
– У тебя дурной вкус.
– …и он не убивал моего отца!
Линтар замолчал, но взгляд не отвел.
– Да, – медленно протянул он. – Достойный кандидат.
Но Ева хотела летающие статуи, значит, они полетят, чего бы мне это не стоило!
— Линтар, ты без одежды, — я залилась краской, пытаясь не смотреть на его черные рисунки и… просто не смотреть.
— Я не стеснительный, — насмешливо усмехнулся он.
– Вот всегда подозревала, что я не умею врать. Очень вредное качество для особы королевской крови…
У меня судьба такая, всех злить…
«Я сделаю все, чтобы избежать… лишних жертв.
– Великий Творец… Ты хоть понимаешь, как ужасно то, что ты говоришь? Какая жертва для тебя лишняя, а какая нет?»
Даже самая смелая мечта обязательно станет реальностью.
– Любовь, Ева. Она ведь разная бывает… Только счастливая делает души красивыми, а поступки – благородными, а такая, как у меня, – уродует. Прости, тебе неприятно это слышать, я знаю.
Что я чувствую к нему?Это невозможно рассказать.И потому я его рисую.