Когда Данилов приехал домой, его жена уже умерла… Гаишник, задержавший Данилова на дороге, «спас» его от тюрьмы, создав неопровержимое алиби. Однако несчастья продолжали подстерегать архитектора. Обезображен особняк, который Данилов вот-вот должен был сдать богатому заказчику, в офисе убит сотрудник его фирмы. Кто-то упорно хочет бросить тень на несостоявшегося музыканта, сына известных родителей, который не оправдал их надежд, а потому презираем… Но Данилов так никогда бы и не принял этот...
— Вы напились? — осведомилась Знаменская.
— Нет, — ответил Данилов.
— С ума сойти, — удивилась Знаменская. — Сейчас я приеду, и вы напьетесь. Диктуйте адрес.
Она знает, как он думает, как молчит, как отчетливо выговаривает слова, когда сердится, какие предпочитает галстуки и что ест на завтрак, и это нисколько — даже чуточку! — не приближает их друг к другу.
— Моя девушка беременна, — пожаловался Данилов, — и неожиданно выяснилось, что от меня.
— Поздравляю вас, — пробасила Знаменская.
— До сегодняшнего дня я не знал, что от меня, — продолжал Данилов жалобно, — и не знал, что она моя девушка. И не знал, что я ее люблю.
— А как ее зовут, вы знали?
— Марта.
— Прекрасно, — оценила Знаменская, — просто прекрасно! Пусть принимает «Маттерну», и у вас родится здоровый ребенок. Знаете, что такое «Маттерна», Андрюшик? Это витамины. Если нужно ее кому-то показать — всегда пожалуйста.
— Ее нужно показать мне, — прохныкал Данилов, — я обошелся с ней ужасно.
— Переживет, — утешила Знаменская и потрепала его по плечу, — девушки, они живучие. Взять хотя бы меня. Чего я только не пережила! А ведь вся такая нежная, как цветок.
— Вы архитектор, а я ваш наниматель. Если наниматель изволит пьянствовать с вами водку, вы должны подобострастно соглашаться и принимать посильное участие. Вам понятно?
— Вы надолго, Ариадна Филипповна? — спросил Данилов сухо.
— Тянет ответить, что навсегда, — сказала Знаменская, швыряя свою папаху на вешалку.
— врачи бесцеремонны и циничны от природы. Они такими рождаются. Старуха хотела узнать, будет ли на приеме интересный молодой человек, и сдуру наболтала лишнего.
— ни одна моя идея не нашла одобрения в вашем ледяном сердце. Почему?
— Ариадна Филипповна…
— Ну конечно! Дело в том, что я просто вздорная старуха, а вы первоклассный архитектор! Но вы должны уважать мои седины, и, если я прошу стеклянный кирпич, вы должны хотя бы сделать вид, что раздумываете.
— Прибедняться тоже нехорошо, — сообщил Данилов, — а вы почему-то сегодня прибедняетесь.
— У меня такая полоса! — объявила Знаменская. — Мало того, что я академик, доктор, лауреат, я теперь еще орденоносец. Ну? Дальше куда? Помирать?
— Я всю жизнь все делала сразу — встречалась, работала, рожала, проверяла уроки, защищала диссертации, вытирала носы, мыла полы, ругалась с начальством, строила козни! И что из этого вышло?
— Что?
— Теперь все только и думают, как избавиться от полоумной старухи, то есть от меня. Вы первый, Андрюшик.
— Он красивый?
— Кто — он, — осведомилась Знаменская, подумав, — орден или президент?
— Почему президент? — удивился Данилов.
— А как вы думаете, кто вручал мне мой орден?
— Андрюшик, замолчите. Я не юное создание тридцати шести лет от роду! Я стара, слаба и дьявольски умна. Вам что-нибудь об этом известно?
Впереди будет непонятный ребенок, папа - Петрысик, «на тот большак, за перекресток» по праздникам, разговоры по телефону сначала раз в три дня, потом раз в неделю, а потом – на каждый Новый год. Все хорошее позади. Все хорошее кончилось.
Можно жить дальше так, как он жил до этого, но от одной мысли о том, что он будет жить, как жил, Данилова тянуло немедленно удавиться.
Можно смотреть, как, цепляясь за ветки, шатается по лесу метель.
Человек моментально создаёт вокруг себя именно такое пространство, в котором ему комфортно и привычно.
Если постоянно следовать определенным правилам, можно в конце концов убедить себя, что живешь не зря.
К рыбе полагалось белое вино, а к мясу красное. И никогда наоборот.
Правила есть правила. Запивать шампанским картошку — преступление.
Может, все-таки стоило вчера повеситься? Впрочем, сегодня тоже еще не поздно.
Женщина может позволить себе все, что угодно, кроме отсутствия вкуса или распущенности.
— Тебе не нужна помощь? — спросил Данилов, аккуратно глотнув кофе. — Я имею в виду деньги. Или врачи?
— Я беременная, а не тяжелобольная, — буркнула Марта, — а денег у меня своих навалом.
Он не очень знаменит, но благонадежен, как английский завтрак.
Она часто приезжала без предупреждения, чего он терпеть не мог.
Пусть бы лучше приезжала без предупреждения, чем без предупреждения забеременела непонятно от кого!
«Работаете? — игриво поинтересовался шеф, проходя мимо. — Это правильно. Работайте много, и вам воздается».Ему самому давно «воздалось» — «БМВ» был самой последней модели, и жена со чадами и домочадцами проживала в мирном городе Лондоне, не мешая отцу и супругу в его многотрудном деле добычи денег. Марта работала много, но ей почему-то до «БМВ» и города Лондона было далеко. Видимо, все-таки не всем воздается одинаково.
— Можно я закурю? — спросил Данилов. — Или тебе это неприятно?
— Мне приятно, — уверила его Марта, — самое большое счастье в моей жизни, когда ты куришь в моем присутствии.
— Я только хотел узнать, — пробормотал Данилов, — не вредно ли это. Для ребенка…
— Полезно! — бодро откликнулась Марта. — Если мы будем его постепенно приучать, может, он даже родится с бычком во рту.
Кто сказал, что семья — это такое место, где все друг друга любят, жалеют, утешают и принимают такими, как есть? Семья — это худшее из испытаний, потому что получить по физиономии от чужих вовсе не так ужасно, как от близких.Чужие далеко, а близкие — рядом и точно знают, как ударить больнее, и занимают самые выгодные наблюдательные посты, чтобы выискать слабое место в обороне близкого и прорвать ее неожиданным стремительным ударом, после которого поверженному остается только хватать ртом воздух, таращить бессмысленные глаза, и до трех часов ночи придумывать «достойные ответы».