Современная проза
Шестнадцатилетняя Намима — мико, служительница в царстве мертвых, ее госпожа, богиня Идзанами, ежедневно забирает тысячи людских жизней. Намима всегда будет шестнадцать, ведь именно в этом возрасте она умерла. Но после смерти ее душа не обрела покой и мучается неумолимой обидой, ведь ее убил горячо любимый муж. «Хроники Богини» Нацуо Кирино написаны на основе древнего японского мифа о сотворении мира: боги-супруги Идзанаги и Идзанами любили друг друга, и из этой любви родились небо, море,...
«Я поняла, что смогу остаться в этом городке, когда выловила из озера синюю эмалированную кастрюльку. Кастрюлька привела меня к дому, дом — к книге, книга — к адвокату, адвокат — к дому свиданий, дом свиданий — к науке, а из науки я вышла в мир», — начинает свой рассказ Барбара, героиня романа Лесли Дэниелc, с которой читатель знакомится в критический момент ее биографии. Оказавшись в провинциальном городишке, бывшая жительница Нью-Йорка лишилась не только друзей и работы, но и детей, отнятых у...
Америка, конец 1940-х годов. Двое близнецов тайно разлучены при рождении. Один остается у своих родителей — учительницы и страхового агента, а его единоутробный брат оказывается сыном миллионера и его великосветской жены. Они вырастают, не зная о существовании друг друга. Один геройски служит во Вьетнаме и становится преуспевающим банкиром. Другой занимается адвокатской практикой и политикой, и его избирают сенатором. Один — консерватор, другой — демократ. Все — другое, но судьба постоянно...
Известный журналист Джереми Марш долгие годы считал, что не способен любить, пока в его жизнь не вошла Лекси Дарнелл. Теперь Джереми счастлив - и думает, что это счастье незыблемо. Однако внезапно все меняется... Он узнает, что в прошлом его возлюбленной скрыто немало тайн. Более того, - Марша засыпает письмами загадочный незнакомец, утверждающий, что Лекси его обманывает. Можно ли продолжать любить женщину, не доверяя ей? И можно ли сохранить любовь вопреки всем...
Новый роман Юрия Бондарева «Непротивление» — это то, чего нам сегодня не хватает. Это — роман русского сопротивления. Это — нынешний офицерский вызов Юрия Бондарева. В Юрии Бондареве и по сей день живёт фронтовая ненависть ко всем штабным сволочам. Её не придумаешь и не разыграешь. Эта фронтовая ненависть, похоже, и спасла прозаика Юрия Бондарева от втягивания в водоворот «секретарской» литературы: он не захотел становиться одним из тех, кого всю жизнь ненавидел. И отсюда вырастает в романе...
Владимир Григорьевич всегда пресекал попытки поиска строгой автобиографичности в своих произведениях. Он настаивал на праве художника творить, а не просто фиксировать события из окружающего мира. Однако, все его произведения настолько наполнены личными впечатлениями, подмеченными и бережно сохраненными чуткой и внимательной, даже к самым незначительным мелочам, душой, что все переживания его героя становятся необычайно близкими и жизненно правдоподобными. И до сих пор заставляют читателей...
Владимир Григорьевич всегда пресекал попытки поиска строгой автобиографичности в своих произведениях. Он настаивал на праве художника творить, а не просто фиксировать события из окружающего мира. Однако, все его произведения настолько наполнены личными впечатлениями, подмеченными и бережно сохраненными чуткой и внимательной, даже к самым незначительным мелочам, душой, что все переживания его героя становятся необычайно близкими и жизненно правдоподобными. И до сих пор заставляют читателей...
Владимир Григорьевич всегда пресекал попытки поиска строгой автобиографичности в своих произведениях. Он настаивал на праве художника творить, а не просто фиксировать события из окружающего мира. Однако, все его произведения настолько наполнены личными впечатлениями, подмеченными и бережно сохраненными чуткой и внимательной, даже к самым незначительным мелочам, душой, что все переживания его героя становятся необычайно близкими и жизненно правдоподобными. И до сих пор заставляют читателей...
Владимир Григорьевич всегда пресекал попытки поиска строгой автобиографичности в своих произведениях. Он настаивал на праве художника творить, а не просто фиксировать события из окружающего мира. Однако, все его произведения настолько наполнены личными впечатлениями, подмеченными и бережно сохраненными чуткой и внимательной, даже к самым незначительным мелочам, душой, что все переживания его героя становятся необычайно близкими и жизненно правдоподобными. И до сих пор заставляют читателей...
Владимир Григорьевич всегда пресекал попытки поиска строгой автобиографичности в своих произведениях. Он настаивал на праве художника творить, а не просто фиксировать события из окружающего мира. Однако, все его произведения настолько наполнены личными впечатлениями, подмеченными и бережно сохраненными чуткой и внимательной, даже к самым незначительным мелочам, душой, что все переживания его героя становятся необычайно близкими и жизненно правдоподобными. И до сих пор заставляют читателей...
Владимир Григорьевич всегда пресекал попытки поиска строгой автобиографичности в своих произведениях. Он настаивал на праве художника творить, а не просто фиксировать события из окружающего мира. Однако, все его произведения настолько наполнены личными впечатлениями, подмеченными и бережно сохраненными чуткой и внимательной, даже к самым незначительным мелочам, душой, что все переживания его героя становятся необычайно близкими и жизненно правдоподобными. И до сих пор заставляют читателей...
Владимир Григорьевич всегда пресекал попытки поиска строгой автобиографичности в своих произведениях. Он настаивал на праве художника творить, а не просто фиксировать события из окружающего мира. Однако, все его произведения настолько наполнены личными впечатлениями, подмеченными и бережно сохраненными чуткой и внимательной, даже к самым незначительным мелочам, душой, что все переживания его героя становятся необычайно близкими и жизненно правдоподобными. И до сих пор заставляют читателей...
Владимир Григорьевич всегда пресекал попытки поиска строгой автобиографичности в своих произведениях. Он настаивал на праве художника творить, а не просто фиксировать события из окружающего мира. Однако, все его произведения настолько наполнены личными впечатлениями, подмеченными и бережно сохраненными чуткой и внимательной, даже к самым незначительным мелочам, душой, что все переживания его героя становятся необычайно близкими и жизненно правдоподобными. И до сих пор заставляют читателей...
Владимир Григорьевич всегда пресекал попытки поиска строгой автобиографичности в своих произведениях. Он настаивал на праве художника творить, а не просто фиксировать события из окружающего мира. Однако, все его произведения настолько наполнены личными впечатлениями, подмеченными и бережно сохраненными чуткой и внимательной, даже к самым незначительным мелочам, душой, что все переживания его героя становятся необычайно близкими и жизненно правдоподобными. И до сих пор заставляют читателей...
Владимир Григорьевич всегда пресекал попытки поиска строгой автобиографичности в своих произведениях. Он настаивал на праве художника творить, а не просто фиксировать события из окружающего мира. Однако, все его произведения настолько наполнены личными впечатлениями, подмеченными и бережно сохраненными чуткой и внимательной, даже к самым незначительным мелочам, душой, что все переживания его героя становятся необычайно близкими и жизненно правдоподобными. И до сих пор заставляют читателей...
Владимир Григорьевич всегда пресекал попытки поиска строгой автобиографичности в своих произведениях. Он настаивал на праве художника творить, а не просто фиксировать события из окружающего мира. Однако, все его произведения настолько наполнены личными впечатлениями, подмеченными и бережно сохраненными чуткой и внимательной, даже к самым незначительным мелочам, душой, что все переживания его героя становятся необычайно близкими и жизненно правдоподобными. И до сих пор заставляют читателей...
Родиться гением в сельской глуши, где тебя считают выродком, постичь тайны музыки и органной игры, не зная нотной грамоты, самозабвенно любить и не быть любимым, пережить первый и единственный успех у знатоков, чтобы через несколько дней неслыханным образом лишить себя жизни — такова история героя книги современного австрийского писателя Роберта Шнайдера (р.1961). Со дня выхода в свет в 1992 году роман «Сестра сна» был переведен на 24 языка, отмечен целым рядом литературных премий, лег в основу...
"Трения" — стилизованная под семейный роман жестокая жизненная история, где герой, этакий современный Зорро или Робин Гуд, увязнув в запутанных связях и отношениях, разрываясь между любимыми женщинами и пытаясь сладить с семейными демонами, ищет — и находит — нетривиальные решения. Сам джиановский текст при этом напоминает верхушку айсберга: трагические причины конфликтов и их эмоциональные следствия скрыты в глубинах авторского воображения. Тайны участников драмы намечены лишь тонкими штрихами,...
«Прощай, молодость» — один из ранних романов английской писательницы. Это трогательное, пронизанное искренним сочувствием повествование о периоде взросления: о мужской дружбе и первой любви, о верю и ненависти, о радостях и разочарованиях, о взлетах и падениях, о поисках и обретении себя.
Опубликовано в журнале «Иностранная литература» № 7, 1976 Из рубрики "Авторы этого номера" ...Рассказ «Жители пригорода» (1954) переведен по тексту, напечатанному в сборнике «200 лет американского рассказа» (200 Years of Great American Short Stories. Boston, Houghton Mifflin Company, 1975).
Наш современник Ингмар Бергман вряд ли нуждается в особом представлении. Он - всемирно известный кинорежиссер и один из создателей авторского кинематографа, выдающийся театральный режиссер и писатель. Роман "Благие намерения" вышел в свет в 1991 г., а уже в 1992 г. по нему был поставлен художественный фильм, получивший "Золотую пальмовую ветвь" на Каннском фестивале. О чем этот роман? О человеческой судьбе, о поисках любви и мечте о счастье, о попытках человека, часто безуспешных и порой...
Популярность писательницы и журналистки Дженнифер Иган растет стремительно. Первый же ее роман «Невидимый цирк» имел большой читательский успех и лег в основу фильма, где главную роль сыграла Кэмерон Диаз. Второй вошел в шорт-лист Национальной книжной премии США. Но настоящую славу принес Иган третий ее роман «Цитадель». Книга стала национальным бестселлером. Кинокомпания CBS Films планирует ее экранизацию. «Цитадель» — многослойная психологическая драма. Двоюродные братья Хоуи и Дэнни,...
Черная молния. Тень буревестника. Это повесть об уже искрящимся напряжении между властью и обществом. Это рассказ об этнических проблемах нашей страны. Это рассказ о людях по обе стороны назревающего конфликта. Автор не претендует на истину в последней инстанции и будет очень рад, если все персонажи данного произведения ошибаются в своих оценках. Время покажет кто есть кто… Желаю всем мира и благополучия.
Вторая книга несомненно талантливого московского прозаика Ивана Зорина. Первая книга («Игра со сном») вышла в середине этого года в издательстве «Интербук». Из нее в настоящую книгу автор счел целесообразным включить только три небольших рассказа. Впрочем, определение «рассказ» (как и определение «эссе») не совсем подходит к тем вещам, которые вошли в эту книгу. Точнее будет поместить их в пространство, пограничное между двумя упомянутыми жанрами. Рисунки на обложке, шмуцтитулах и перед каждым...