"В связи с вышеизложенным ходатайствую о награждении бога Бахудвы орденом "За заслуги перед Отечеством" IV степени". Мэр небольшого городка ошеломлённо вчитывался в лежащие перед ним бумаги и ничего не понимал. Вызвал начальника управления внутренней политики. - Это что вообще? Тот вяло пожал плечами.
Дверь в сенях хлопнула, и мать, прислушиваясь, сразу замолчала и перестала пилить Местятку. А-то: женись, да женись! Вошёл Годобрат, Местяткин вуй, брат матери. Мать засуетилась, с улицы пришёл отец, сели вечерять.
Впервые на него внимание обратил один мой приятель. Он указал на кого-то, мелькнувшего в толпе, и сказал с ухмылкой: - Причудливый талант. После чего распрощался и ушёл. Я остался в недоумении, как правильно трактовать характеристику. Причудливый здесь, как "необычный" или "с причудами"? Прошло время, случай забылся.
Первую парочку писатель Карандашов встретил в метро. Поезд уже тревожно гудел из тоннеля, люди привычно отступили на шаг назад - ну как сдует! - а рядом с писателем в людской тесноте очутились две барышни. "Миленькие! - подумал Карандашов. - Особенно, брюнетка. Есть в ней что-то южное, страстное. Эдакая хванчкара!".
Настоятель Скориан, вопреки всем правилам, был официально признан Святым ещё при жизни. Лично конвенарх Церкви Единого Создателя во всём блеске властителя приезжал в прошлом году в их скромную обитель, собрал братию и объявил. И семилучевую звезду повесил на шею Скориана, на тяжеленной цепи, всё, как полагается. - Носите, Святой, заслужили!
Просто была осень и падали листья… Сердце порвалось на части, в который уже раз. «Осень… Когда она приходит к нам? Кто это может сказать точно… Ее и ждешь, и удивляешься: как, уже? И на минуточку останавливаешься, чтобы до конца осознать — вот она и пришла.»
Небольшое прокуренное помещение без окон и дверей. Единственный источник света - лампочка накаливания у потолка, неуверенно подмигивала. За столом двое мужчин сверлили друг друга глазами.
Представьте мир, в котором выдают лицензии на убийства. Для всех, кто захочет такую лицензию. Но при условии, что Вы назовёте точную цифру тех людей, которых Вы хотите лишить жизни. Ни больше, ни меньше. Что будет, если лицензию получит человек, которому известно чуть больше, чем всем остальном? К чему это приведёт?
Всё началось с того, что кто-то принёс табуретку, встал на неё, выпрямился и заговорил. Люди шли мимо, и единственная голова, взволнованно торчавшая над склонившимся морем, смотрелась как утопающий, который отчаянно разевает рот.
Лес был таким, каким мог – умученным, придорожным, с большими замусоренными проплешинами. – Надо было дальше ехать, – сказала высокая худая девушка, – здесь засрано всё. Таша поддержала: – Девы, давайте дальше поедем! Воняет же. Ну девы!
– Ой, я вас чмокну! Крохотная женщина хихикнула. Автобус качнулся, и дама навалилась на соседа: – Во мне сто сорок пять росту! Приложусь в спину помадой! Я уже немало семей разлучила! Народ засмеялся. Так легче проходился крутой поворот. – Бойкая я – взведи, не спустишь! – завопила женщина.
Как всегда, первой явилась баба Клава. Она недобро зыркнула, молча ухватила ветку и поволокла её за собой, как стариковскую тележку. Так же молча баба Клава явилась за второй веткой и третьей. Только на четвёртый раз Иван решился окликнуть: — Баб Клав, ну вы бы хоть спросили!
Тень, прилипшая к афишной тумбе, вязко заколыхалась, как порция густого черничного желе и выплеснула жуткого вида руку. Упакованная в лоснящийся от грязи рукав конечность потянулась в сторону Казимира, гипнотически пошевеливая распухшими сардельками пальцев.
Старший помощник Андрей Багров безуспешно пытался отрегулировать спинку кресла. Полчаса трудов не принесли успеха, старпом собрался вызвать корабельного механика, но тут прозвучал сигнал вызова из рубки. Андрей бросил бесполезную возню и быстрым шагом покинул каюту.
В седьмую ночь года семьсот семьдесят седьмого от основания Братства Млечного Пути небо подало знак - густо-фиолетовую темень прорезало сияние Изумрудной звезды.
Девушка-рыцарь Грета брошена в темницу, палач готовит колесо, через час прикрутит макушку к пяткам, возьмёт железный прут и примется дробить кости. Как избежать казни? Ей нужно провести отряд по туннелю, где бродят души язычников. И всё бы ничего, но отряд собран из отъявленных раздолбаев.
На пересадочной станции пахло шашлыком и незнакомыми специями. Энди поморщился - шашлык он не любил: масса потерянного времени, а в итоге - несколько кусков полусырого обгорелого мяса. Почему-то во всех ресторанах и тавернах Города шашлык получался преотвратный. А уж когда сами пробовали готовить...
Из дверей института на широкое крыльцо высыпала шумная толпа студентов и мгновенно затихла, глядя на серо-стальное, совсем не весеннее небо, на гнущиеся под порывами ледяного ветра деревья, покрытые первыми бледно-зелеными листьями. Захлопали редкие зонтики и студенты начали расходиться поодиночке и маленькими группами.