Мне никогда не казалось - тебе, я знаю, тоже не кажется, - что любовь к ребенку выше, осмысленнее, важнее любой другой. Но это особенная любовь, потому что в ее основе не физическое влечение, не удовольствие, не интеллект, а страх. Ты не знаешь страха, пока у тебя нет детей, и, может быть, именно это заставляет нас считать такую любовь более величественной, потому что страх придает ей величие. Каждый день ты просыпаешься не с мыслью "Я люблю его", а с мыслью "Как он там?".