Ко мне подошел один офицер и что-то сказал на нашем языке с непривычным гортанным выговором. В ушах у меня еще стоял грохот рушащихся стен, и я не поняла, что он от меня хочет. Офицер подождал немного, а потом медленно поднял руку и ударил меня по лицу. От боли и неожиданности у меня на глазах выступили невольные слезы, но в то же время мне было нестерпимо стыдно, что враги видят мою слабость. Я вскинула голову и взглянула ему прямо в глаза. Что бы там ни было, я сумею быть достойной дочерью своего рода.