Книга в целом не понравилась.
Не нравится манера письма. Как-то слащаво написано.
Не нравится Адам, не по-мужски истерит и постоянные рефлексии, ведёт себя как баба. Раздражает эта кличка Оленёнок. Ну и конечно, по отношению к Саше вел себя как сволочь, попользовался и бросил. А потом ещё и предъявы, почему не сообщила о ребёнке.
Как врач вызывает сомнение. Обычный перелом ноги у дочери и вдруг такие последствия. Куда смотрел, когда сняли гипс и увидели неправильное сращение костей? Такие вопросы решаются сразу, а не ждут неизвестно чего. И такие проблемы не решаются массажем и физио. Полный бред. Вопрос по Мадине. Как не увидел, что его жена на грани самоубийства? То, что она самоубилась в бассейне во дворе дома, на глазах у дочери - это явная патология и нарушенная психика. Где этот врач был? Куда смотрел? Почему сразу не начал решать вопрос с потерей речи у дочери. Явно сразу же было, что нужен был психолог.
Я просто делаю вывод что он как врач, как муж и как отец несостоятелен.
Не совсем понятен вопрос, почему Сашу нанял на один месяц? Она работает , отпуск у нее только на месяц, а потом как? Понятно что по сюжету автор планировала любовь морковь и свадьбу. Но изначально то герои сами не планировали это. И чем Саша в таком случае отличалась от других нянь, которые менялись также через месяц?
И конечно же в 7-летнюю любовь не поверила. Адам сам говорил, что в Штатах был доволен семейной жизнью, и когда вернулся в Россию ,то про Сашу не вспоминал, если бы любил, то нашел бы в один день. Ведь нашел же ее, когда увидел после собеседования. Завел себе любовницу, жил и не вспоминал ее. А тут вдруг как озарение.
Короче сюжет провисает и очень конкретно.
Но особо мне не понравилось другое. Жена мусульманка, ее уважал, жалел, заботился , не изменял. Был доволен семейной жизнью. А русская любовница это любовница на время, ее чувства не важны, на последствия плевать. Ее роль только трахаться, отношения без уважения, без обязательств. Хотя эти отношения длились год и проживали они вместе.
Саша то была уверена, что он женится на ней когда узнает о ребёнке, что у них настоящие серьёзные отношения. Значит он дал ей уверенность в этом.
Еще раз убедилась что Лейк не мой автор. Дело в том, что аморальность героя даже не рассматривается в книге, все его дела и слова принимаются и воспринимаются как нормальные. Никто из его окружения не осуждает его. И сам автор в конце книги дает ему семью, сына и любовь Саши, а вдобавок к этому и мать для его дочери. Все плюшки и ватрушки за его непорядочность.
Мои отзывы
глупо
— Что тебе нужно, Сафаров? — поинтересовалась враждебно. — Чтобы ты ответила на вопрос: кто этот мальчик? — Мой сын, — гордо и с такой всепоглощающей нежностью, а вот я, наоборот, с обманчивой мягкостью: — Сколько ему? Если Олененок обманула меня — порву! Потом соберу и снова порву! И только потом обниму и никогда не отпущу! — Шесть. — Он же мой, да? — сжал хрупкие плечи, в глаза бездонные заглянул, на губы розовые жадно накинуться хотел. Семь лет. Семь! — Мой? Отвечай же! — Нет, —...
глупо
Он стал моей первой любовью. Утверждал, что тоже влюбился, а потом женился на другой. Я честно хотела сообщить о беременности, но он был увлечен женой и не захотел слушать. Следующие три года изменили меня кардинально. От восемнадцатилетней веселой девчонки практически ничего не осталось. Теперь я студентка престижного вуза и мама замечательной голубоглазой девочки. А еще я абсолютно уверена, что у нас с ним нет и не может быть общего будущего. Даже если у него на этот счет иное...
глупо
— А что там, праздник какой-то? — Я жую нижнюю губу, стараясь выглядеть соблазнительно. Мой новый знакомый Данил, спасший недавно нас с сестрой от больших проблем, окидывает меня внимательным взглядом. — Старший сын Миронова женится. У него мальчишник. — Сын Кулака, что ли? — смеюсь я. — Московский перец, что недавно унаследовал целое состояние? Везет же дуракам. Ты приглашен? Данил кивает с усмешкой. В горле пересыхает. — А мне можно посмотреть? Сто лет не была на вечеринках. Вернее ни...
Для этого автора книга неудачная, не впечатлила.
— Не подходи ко мне, — прошипела Саша, сжимая в кулаке шелк свадебного платья. Равнодушно взглянув на нее, Левицкий с холодным цинизмом произнес: — Давай проясним кое-какие моменты. Мы с тобой женаты лишь номинально. Жить нам, конечно, придется вместе. Это условие твоего отца. Но близких отношений не будет. Когда надо, мы будем изображать на людях пару. Но на этом всё. У каждого из нас своя личная жизнь. — И ты не будешь меня касаться? — уточнила Саша. Он посмотрел на нее со скучающим видом....
Вот действительно у авторки таракашки в голове.
– А вообще, что хочешь на день рождения? – Серый обернулся.– Тебя! – кокетливо откликнулась Тая.– Не смешно!– А я не шучу, – повернулась, включила чайник.– Я в вольном найме не работаю, копи денег, покупай через контору.– Да не вопрос! Так и сделаю! – фыркнула она. Серый снимает квартиру напополам с коллегой. Но вот его сосед уезжает, и в квартире появляется новый жилец. Со своими тараканами. Точнее одной. Таракашкой. Серега готов ей быть хорошим другом, но она совершенно точно хочет большего!
Книга ниочемка
— …Не смей никому говорить о том, что было между нами, Измайлов! Рома стоит напротив. Он слишком близко. И смотрит так… — Боишься за свою репутацию? — Знаешь? Да, боюсь! Быть твоей бывшей женой — это не то чтобы очень почетно! Молчит. И правильно. Ты знаешь, я — права! И из-за этого я от ненависти просто сгораю…здравый смысл, логика, все идет к черту! — Кстати, об этом. Где же твоя первая «любоффф»? Надеюсь, ее не будет в меню? Сегодня. Рома отвечает тихо. — Без понятия, где она. Я не...
Затянуто и нудновато
Я пыталась начать все с чистого листа: вычеркнула из памяти человека, которого безумно любила. Его предательство сломило меня, уничтожило, оставив лишь пепел. Но у судьбы другие планы. Спустя три года Витя вновь ворвался вихрем в мою жизнь. Только зачем? Добить окончательно или заставить поверить в любовь, что до сих пор живет в наших сердцах?..
Как будто-то две книги соединены в одну, плейбой и претенциозная любовница женатого человека в первой части и они же пытающиеся строить семейную жизнь во второй части.
Временами было скучно. Затянуто.
Временами было скучно. Затянуто.
— Давай так: как только кому-то из нас надоест, мы расстанемся. Без выяснения отношений, без слез и упреков. Идет? — Идет. Но есть еще кое-что. Я больше не хочу любить без взаимности. И не хочу, чтобы безответно любили меня. Если кто-то из нас почувствует, что паритета больше нет, мы тоже расстанемся. Без упреков и без выяснений. *** Они очень разные, но у них есть общее: оба не верят в любовь и не хотят серьезных отношений. Алексей развелся с женой после ее измены, Мила так и не дождалась...
Ах, какие двойные стандарты по отношению к измене, если мужчина изменяет и объясняет это охлаждением к жене и невниманием жены к его особе, то это плохо и очень плохо.
А когда жена изменила и не раз, и по тем же самым причинам, а именно невниманием мужа , то конечно же виноват муж, такой-сякой, нехороший, так ему и надо и рогов ему побольше.
Плохо с мужем, уходи до измены.
А когда жена изменила и не раз, и по тем же самым причинам, а именно невниманием мужа , то конечно же виноват муж, такой-сякой, нехороший, так ему и надо и рогов ему побольше.
Плохо с мужем, уходи до измены.
«На что тебе жаловаться?» – эту фразу Ася слышала чаще, чем собственное имя. Красивый муж, стабильная работа, безбедная жизнь, что еще нужно для счастья? И Ася перестала жаловаться. Она привыкла к одиночеству, к мужу, который был рядом словно для галочки, к нелюбимой работе, и к стабильности, поверив в то, что не имеет права быть недовольной. Но лишь единожды поддавшись своему искреннему желанию, Ася сталкивается, кажется, со всем ми иром. От нее отворачиваются родители, друзья, и все те, кто...
Дальше аннотации читать не стоит, я думаю. И без того понятно, что это дно.
Мне одной кажется, что топлиба превращается в яму, куда сливают уже даже не шлак, а какие-то помои....
Мне одной кажется, что топлиба превращается в яму, куда сливают уже даже не шлак, а какие-то помои....
— Простите. Я думала, вы… — Сантехник? Мой отчим поднимается в полный рост — и кажется, что весь воздух в ванной исчезает. — Я не знала, — выдавливаю я. — Я правда... — Я понял, — он подходит ближе. Почти вплотную. — Ты не знала, что это я. С трудом дышу, рассматривая чужого мне мужчину. Грудь — словно выточена из бронзы: гладкая, тёмная, вся в бликах от воды и отражений. Он стоит рядом. Всё тот же торс, теперь ближе. Блики воды на коже, капли бегут по груди, по животу. Рядом с ним я...