Нет и всех названий племен, странников и кочевников, которые бредут в монотонности пустыни и видят яркость, и веру, и любой камень, или найденная металлическая коробка, или кость становятся священными предметами. Вот в чем величие той страны, в которую моя любимая сейчас входит и становится ее частью. Мы умираем, вбирая богатство любовников, племен, вкусовых ощущений, которые мы испытали, тел, в которые мы погружались и из которых выплывали, словно из рек мудрости, характеров, на которые мы взбирались как на деревья, страхов, в которых мы прятались, как в пещерах. Я хочу, чтобы на моем теле были все эти отметки, когда умру. Я верю в такую картографию, выполненную самой природой, а не в гроздья имен на карте, словно названия универмагов, данные в честь их богатых владельцев – женщин и мужчин. Мы – истории общины, книги общины. Нами не владеют, и мы не моногамны в наших вкусах и опыте. Все, что я хотел, – зто пройти по такой земле, где нет карт.
История любви не о тех, кто теряет сердце, а о тех, кто находит в себе то, что запрятано глубоко, глубоко.
...для того чтобы влюбиться, все части тела должны быть готовы принять другого человека, все атомы должны двигаться в одном направлении для осуществления желания
Есть люди, которых разрушает несправедливость, а есть те, которые сохраняют стойкость.
В пустыне вода, как сокровище, ты несешь ее, как имя своей возлюбленной, в ладонях, подносишь к губам… и пьешь пустоту…
Те, кто умеет говорить, умеют обольщать. Слова заводят нас в тупик. Больше всего мы хотим расти и меняться. Дерзкий новый мир.
Плоть ничем нельзя обмануть - ни мудростью сна, ни соблюдением светских приличий. В плоти - средоточие и самого человека, и его прошлого.
Пустыня — мир, где цивилизация существовала столетиями, где сплетались и разбегались тысячи тропинок и дорог.
Эхо – это душа голоса, пробуждающаяся в пустоте.
Она разрушила его. И если она сделала это с ним, то что же он сделал с ней?
Я из тех, кто, оказавшись один в чужом доме, направляется к книжному шкафу, достает книгу и читает ее, забыв обо всем.
Иногда мне невыносимо без тебя. А иногда мне все равно, увидимся ли мы снова. Дело тут не в морали, а в том, сколько человек способен вынести.
... слезы изматывают сильнее, чем любая другая работа.
Разве ты не прощаешь все тем, кого любишь? Ты прощаешь эгоизм, желание, обман до тех пор, пока ты – причина, мотив, цель…
Когда у тебя глубокое горе, единственное средство, чтобы выжить, - с корнем вырвать все воспоминания.
Пустыня — мир, где цивилизация существовала столетиями, где сплетались и разбегались тысячи тропинок и дорог.
Эхо – это душа голоса, пробуждающаяся в пустоте.
Она разрушила его. И если она сделала это с ним, то что же он сделал с ней?
Я из тех, кто, оказавшись один в чужом доме, направляется к книжному шкафу, достает книгу и читает ее, забыв обо всем.
... слезы изматывают сильнее, чем любая другая работа.
Иногда мне невыносимо без тебя. А иногда мне все равно, увидимся ли мы снова. Дело тут не в морали, а в том, сколько человек способен вынести.
Разве ты не прощаешь все тем, кого любишь? Ты прощаешь эгоизм, желание, обман до тех пор, пока ты – причина, мотив, цель…
Когда у тебя глубокое горе, единственное средство, чтобы выжить, - с корнем вырвать все воспоминания.
Проблема среднего возраста в том, что окружающие люди думают, будто ты уже полностью сформировался.
Война, как и любовь, забирает тебя без остатка