Сократ считал, что лучшее, что может сделать учитель, - это задать студенту такие вопросы, которые вызовут к жизни имеющиеся у него знания.
Чем меньше степень удовлетворения от жизни, тем острее страх смерти.
Монтень говорил, что окна кабинета писателя должны выходить на кладбище — это делает мысли отчетливее.
Существует огромная разница между знанием о чем-то и знанием из собственного опыта.
В нашей культуре смерть слишком часто замалчивается. Если в доме есть умирающий, друзья и члены семьи обычно отдаляются от него, потому что не знают, что ему сказать. Они боятся расстроить его. Кроме того, они боятся приближаться к умирающему из страха заглянуть в глаза собственной смерти.
<...> рано или поздно ей придётся отбросить надежду на лучшее прошлое.
Написать что-либо - всё равно что произвести на свет новую жизнь. Я люблю процесс создания произведения - от первых проблесков идеи до окончательного безукоризненного текста. Я нахожу удовольствие и в чисто механической работе. Мне нравится "плотницкая" сторона писательского ремесла: поиск идеально подходящего слова, шлифовка и полировка фраз. Необходимо догнать движение фразы и подстроиться под ее ритм.
Если мы сами ответственны за то, что происходит в нашей жизни, то мы, и только мы одни, в силах изменить это.
Какими бы полезными ни были идеи, лишь глубокий контакт с другими людьми может реализовать потенциал этих идей.
Вряд ли есть что-то ужаснее этого испытания — наблюдать, как медленно, но неуклонно разрушается разум вашего спутника жизни.
<...> как бы нам этого ни хотелось, нам не кого рассчитывать в этом мире, кроме самих себя. Никто, кроме нас самих, не поддержит, не оценит наше поведение, не предложит ясную жизненную схему. Судьба наша не предопределена, и каждому из нас приходится решать самостоятельно, как прожить свою жизнь возможно более полно, счастливо и осмысленно.
Одно дело — существовать для другого, и совсем другое — быть в равноправных отношениях с другим.
«Даже сейчас, в пятьдесят, я все еще не знаю, чем хочу заниматься, когда вырасту».
В упражнении «совершенно секретно» каждый из участников записывает на одинаковых листах бумаги без каких-либо идентификационных знаков свой главный секрет, который, как им кажется, было бы рискованно открыть. Затем эти листы распределяются заново, и каждый член оглашает главный секрет кого-то другого и рассказывает, как он бы себя чувствовал, если бы это был его секрет.
В действительности невероятно трудно узнать, что испытывает другой человек; слишком часто мы переносим наши собственные чувства на другого.
Если основное побуждение состоит в накоплении состояния, а не оказания помощи, тогда жизнь психотерапевта — не лучший карьерный выбор.
Убежденность в том, что жизнь без достижения цели не полна, – не столько трагический экзистенциальный факт жизни, сколько западный миф, культуральный артефакт. Восточный мир не допускает мысли, что у жизни есть "пункт назначения" или что она представляет собой проблему, которая должна быть решена: нет, жизнь – это тайна, которую нужно прожить. Индийский мудрец Бхагван Шри Раджниш говорит: "Существование не имеет цели. Это чистое путешествие. Путешествие жизни так прекрасно, кого волнует пункт назначения?". Жизнь просто есть, и мы просто оказались вброшены в нее. Жизнь не требует обоснования.
Иногда я ощущаю себя гидом, показывающим пациентам комнаты их собственного дома.
Одной из основных форм отрицания смерти является наша вера в личную уникальность, в то, что мы не подвержены неотвратимым биологическим законам и что жизнь не расправится с нами так же жестоко, как и с остальными.
Наш воображаемый образ строится на выраженных оценках, которые нам дают важные фигуры нашей жизни.
Психотерапия — это не замена жизни, но ее генеральная репетиция.
Четыре «первичные тревоги», на мой взгляд, отчетливо вырисовываются в процессе психотерапии: смерть, изоляция, смысл жизни и свобода.
Французское выражение, обозначающее оргазм — la petite mort(«маленькая смерть»), подразумевает оргазменную потерю себя, которая уничтожает боль раздельности — одинокое Я исчезает в возникнувшем Мы.
вы можете захотеть воодушевить своих пациентов на погружение еще глубже. Вы можете просто заставить их поделиться своими мыслями: «Не пытайтесь покинуть это пространство. Оставайтесь там. Пожалуйста, продолжайте говорить со мной; попробуйте облечь ваши чувства в слова». Или вы можете задать вопрос, часто используемый мною: «Если бы ваши слезы могли говорить, что бы они сказали?»
Многие пациенты, начиная терапию, ощущают себя исключительными в своем несчастье; они убеждены в том, что только у них есть мысли и фантазии столь ужасные, запретные, садистские, эгоистичные и сексуально извращенные. Раскрытие подобных мыслей другими членами группы превосходно умиротворяет и дает великолепный опыт: «Добро пожаловать в человечество».