Цитаты из книг

Такова судьба всех пионеров! Они столкнулись с таким множеством всего нового, что не могут позволить себе применять серьёзные научные методы. Когда завоёвывают новую территорию, нельзя смотреть направо и налево, а только идти вслепую прямо!

Лабиринт Мечтающих Книг

Вальтер Моэрс

Книгород, Город Мечтающих Книг, мекка писателей, издателей и читателей, был спален дотла, но вновь возродился из пепла в еще большем блеске! Великий цамонийский писатель Хильдегуст Мифорез возвращается в Книгород спустя двести лет, и снова его ведет след таинственного манускрипта. Но на сей раз автор ему отлично известен – это он сам… или некий неизвестный подражатель? Впервые на русском языке!

— Ты знаешь, как можно понять, что ты состарился? —спросил Кибитцер дрожащим голосом. — Не по забывчивости. О, нет. Это замечают по тому, что с тобой говорят более громким голосом и несколько медленнее. Как со слабоумным или с маленькими детьми. Я ведь не глухой, черт подери!

Лабиринт Мечтающих Книг

Вальтер Моэрс

Книгород, Город Мечтающих Книг, мекка писателей, издателей и читателей, был спален дотла, но вновь возродился из пепла в еще большем блеске! Великий цамонийский писатель Хильдегуст Мифорез возвращается в Книгород спустя двести лет, и снова его ведет след таинственного манускрипта. Но на сей раз автор ему отлично известен – это он сам… или некий неизвестный подражатель? Впервые на русском языке!

Жизнь - лишь путешествие в неведомое.

«Мечтающие книги». Так называли здесь антикварные фонды, которые, на взгляд торговцев, были уже не совсем живы, но еще не совсем мертвы, а находились в неком промежуточном, подобном сну состоянии. Их первоначальное бытие осталось позади, впереди ждал распад, поэтому миллионы и миллионы книг влачили апатично-сонное существование на полках и в ящиках, в подвалах и катакомбах Книгорода. Только когда книгу брала и открывала ищущая рука, только когда ее покупали и уносили домой, она могла надеяться проснуться к новой жизни. Вот о чем мечтали все здешние книги.

"Если точка подобна стене, то двоеточие - двери".

Толстая шкура ящера – лучшее средство против отрицательных рецензий.

Все зло исходит от живых, мертвые - народ мирный.

История опасных книг началась, вероятно, с того, что один книгопират врезал другому по черепу толстым томом. В этот исторический момент разумные существа поняли, что книги способны убивать, и за последующие столетия способы причинять ими зло умножались и совершенствовались.

Нет ни моральных, ни аморальных книг. Книги бывают плохо или хорошо написанные. Ни больше, ни меньше.

Многого добился тот, кому собственная жизнь напоминает полную бочку, а не пустое ведро.

Не мозг управляет нашим сознанием. Нет, им управляет желудок.

Сам знаешь, каждый день — по доброму делу, и почему бы не за завтраком, тогда через час уже буду свободен.

- Создавать книги ты еще не можешь, - отрезал Тень-Король, - а вот убивать их уже научился. Может тебе стоит стать критиком?

В смехе в одиночку всегда есть толика отчаяния.

Примечания – как книги на самой нижней полке. Никто их не любит, так как чтобы прочесть, приходится нагибаться.

Толстые книги потому толстые, что у автора не было времени выражаться короче.

Нам не нужна великая, безупречная литература. Нам нужна посредственность. Барахло, хлам, массовый товар. Все больше и больше. Все более толстые книги ни о чем. В счет идет лишь проданная бумага, а не слова, которые на ней напечатаны.

Почти все ответы на сегодняшние вопросы содержатся в старых книгах.

Разве не абсурд, что от хороших воспоминаний слезы на глаза наворачиваются чаще, чем от дурных?

Заимствовать у одного писателя – кража, у многих – сбор материала.

При помощи чтения умные люди избавляются от необходимости думать самим.

Любопытство - самая мощная движущая сила во вселенной, ведь она способна преодолеть две ее величайшие тормозящие силы - здравый смысл и страх

Толстая шкура ящера – лучшее средство против отрицательных рецензий.

Все зло исходит от живых, мертвые - народ мирный.

История опасных книг началась, вероятно, с того, что один книгопират врезал другому по черепу толстым томом. В этот исторический момент разумные существа поняли, что книги способны убивать, и за последующие столетия способы причинять ими зло умножались и совершенствовались.