У тебя есть потрясающая способность – кричать шепотом, ты знала об этом?
– Правда – вот что важно.
Мы словно затеряны посреди океана: вокруг нас никого.
Мама всегда говорила, что на мед можно поймать больше пчел, чем на уксус.
Она - мой стержень, огонь во мне, мое спасение. Она - это все.
И почему всем так нужно давать обещания? Разве никто не знает, что клятвы всегда нарушаются?
С заморочками в отношениях куда легче справляться, когда тебе не надо переживать о том, что твоего парня могут отправить в тюрьму.
За ошибки надо платить...
Если твой рот весь перепачкан чьими-то чужими сладостями, то другие кондитерские больше не захотят предлагать тебе свои.
“I can fight for other people. Like my mom or Reed or you, but…I’m not good with conflict at my door.”
– Кто это? – переспрашивает Истон.
– Стив, – сознаюсь я.
– Это Стив там внизу. Он появился на пороге в ту же секунду, как увезли Рида.
– Стив, – недоверчиво повторяет за мной Истон. – Дядя Стив?
– Покойный дядя Стив?
Я стискиваю зубы.
– Он не умер. Немного похож на Тома Хэнкса в фильме «Изгой», только без волейбольного мяча.
В каждой тёмной туче всегда есть просвет.
За милым фасадом не всегда живут милые люди.
Я не такой эгоист, чтобы начать что-то, что не смогу закончить. Я не стану так поступать с тобой.
Все, что ты делаешь, это мое дело. Каждый твой шаг влияет на меня и на мою семью.
Когда тяжелая ладонь Рида опускается на мое плечо, я чуть не подпрыгиваю от неожиданности. И от меня не ускользают полные злобы взгляды
Если я и обладаю каким-то умением, то это не танцы - я отлично умею верить в то, что завтрашний день будет лучше. Даже не знаю, откуда во мне взялся этот оптимистический настрой. Может быть, от мамы. Просто однажды я начала думать, что если мне в жизни выпадет что-то плохое, если у меня вдруг выдался плохой день, завтра обязательно будет ждать что то лучше, светлое, новое.
– Тебе нужно убираться отсюда. Эти Ройалы погубят тебя.
– Может, я хочу, чтобы меня погубили, – небрежно отвечаю я.
Она отпускает меня, прижимает руку к себе, словно хочет спрятаться.
– Никому не хочется, чтобы их губили. Мы все хотим, чтобы нас спасли.
Не задавай вопросы, ответы на которые лучше не знать
Если я и обладаю каким-то умением, то это не танцы – я отлично умею верить в то, что завтрашний день будет лучше. Даже не знаю, откуда во мне взялся этот оптимистический настрой. Может быть, от мамы. Просто однажды я начала думать, что если мне в жизни выпадает что-то плохое, если у меня вдруг выдался плохой день, завтра обязательно будет ждать что-то лучшее, светлое, новое. Я по-прежнему в это верю. По-прежнему считаю, что впереди меня ждет только хорошее. Мне просто нужно идти дальше и ждать, пока не придет это время – все, что со мной случается, происходит лишь только и только потому, что где-то меня ждет награда.
Даже не знаю, что мне нравится больше. Когда в особняке Ройалов царит спокойствие и Рид молчит или когда он орет на меня, чтобы я держалась от всех подальше, и угрожает своим пенисом.
Порой потери заставляют нас совершать безумные поступки.
– Давай послушаем, – усмехнувшись, предлагаю я.
– Послушаем что?
– Какое-нибудь очередное вранье. Ну, о том, что вчера ты просто делал мне одолжение, что на самом деле ты меня не хочешь, бла-бла-бла. – Я машу рукой.
К моему удивлению, парень начинает смеяться.
– О боже. Это что, смех? Люди, Рид Ройал смеется. Кто-нибудь, срочно звоните в Ватикан, у нас тут чудо Господне!
Он вновь усмехается и ворчит:
– Ты невыносима.
– Да, но я все равно тебе нравлюсь.
Рид вдруг затихает. Я начинаю думать, что он так и будет молчать, но тут слышатся тихие ругательства, и Ройал произносит:
– Да, наверное, нравишься.
– Два чуда за одну ночь? Настал конец света?
Я выдала свои чувства, и Рид сказал мне держать их при себе. Он сделал это деликатно, но и чистое лезвие режет больно.
.... нищета не окружает тебя ложью. Она не обернута в красивую упаковку. Там все так, как оно есть на самом деле...