Если есть минутка тишины и свободного времени, то почему бы не раскрыть потрёпанный служебный блокнот и не вспомнить старые дела. В Лукошкино вроде бы как раз начала приходить осень. Мы отдыхали. Ничего не предвещало проблем, пока Бабу-ягу не угораздило рассказать нам сказочку на ночь. И началось...
Черти — это что-то вроде адского спецназа, элита элит, а бесы приблизительно как ВДВ — морда в цветах, задница в мыле. И потому хлопот с ними во много раз больше, а выхлопа (то есть практического результата) меньше, и ловить эту преступно-активную шелупонь себе дороже.
И мне снова достались два дружеских лобызания в обе щеки. Я невольно начинал чувствовать себя мёртвой царевной в хрустальном гробу из сказок Пушкина. Оставалось только дождаться, когда подкатит королевич Елисей…
- Бабуль, наш Митька царя в мешке приволок. Скажите, что мне это снится.
Баю-баю, баю-бай!
Ну-ка, глазки закрывай.
А не то придёт волчок
И ухватит за бочок.
Дам я волку вдоль хребта,
Хоть силёнка и не та.
Да коленом по зубам,
Но тебя ему не дам.
Такой мальчик дорогой
Очень нужен мне самой.
Баю-баюшки-баю,
Дай-кось я себе налью.
Для здоровья, для души,
Для хороших снов в тиши.
Баю-бай, а ты, гляди,
Меня завтра не буди...
— Сказку людям верните, а?!
Все. Вроде со всеми разобрался. Кого пропустил или не вспомнил, извините, потом убью…
— Я только успела здесь кой-какой обыск провесть, как вон те дуры переспелые с матюками набежали! Скока лет на свете живу, и то не все слова знаю, а уж в таких-то чудных соединениях…
— Так ведь я… вроде бы помер по официальной версии.
— А Господь про то не знает, — улыбнулся он. — И мне не сказал.
Регулярно его увольняю, но пока без толку, возвращается, зараза, прямо бумеранг какой то…
– Митя! Бабуля! Кто нибудь объяснит мне, что у вас тут происходит?!
– Дык похороны же… вроде… – честно потупились оба.
– Угу. Нормально. И кого хороним?
– Тебя, касатик.
– Ещё раз угу. А с чего это вдруг, позвольте заметить?
– Понял. – Я быстренько сделал очередную пометку в блокнот. – И всё равно получается, что вопрос выдачи замуж вашей милой сестры относится скорее к ведомству боярской думы, но уж никак не к милиции. Состава преступления нет.
– Щас будет! – Горячий Горох резво вскочил со скамьи и бросился к дверям. – Марьянку сюда! Сей же час поставить предо мной сестру мою двою родно любимую!
Я поднял на него недоумевающий взгляд. Бабка тоже мало что поняла…
– Вот щас она при вас про свои пожелания к женитьбе петь начнёт, а я её прибью, ибо нервы не железные, и вот те на состав преступления!
– А то! – торопливо пятясь к выходу с зажатым в кулаке рублём, похвалился он. – Небось не тупее печки будем. Вы обо мне ещё услышите!
– Митя, я о тебе каждый день слышу, этим меня уже не запугаешь…
– Ну, тады предупрежу стрельцов, чтоб заранее поруб готовили. Рассолу туда занесли, воды колодезной, тулупчик, подушечек пару…
– Так, минуточку. У нас там вытрезвитель или санаторий?
Над последним я хихикнул, зная слабость Яги к лечебным настойкам на спирту. Как говорится, уж кто кто, а она не даст себе засохнуть!
– Митя, – я встал и строго взглянул ему в глаза, – у меня ощущение, что истина где то рядом, но ты её не узнаёшь или как то не так понимаешь.
Ох, батюшка уголовный кодекс, о своих собственных похоронах то я и забыл…
– Ну ты и жучара майская! Ить лежит себе, как будто мёртвый, и в ус не дует. А ежели я тебя сейчас под рёбра щекотну, а? А?! Ладно, не боись, не выдам. Но чтоб поутру был у меня с докладом. Живой или мёртвый, мне без разницы, понял ли, сыскной воевода?
– А а а а а!!!
– Уймите дуру, православные…
– А а а а а!!!
– Пущай орёт, у всех горе…
– А а а а а!!!
– Хоть энто мысль, не лишённая приятности. Придушите её слегка, кто там поблизости…
– А а а уп…
– Слава тебе господи, спасибо всем добрым людям… Какого человека потеряли, а? Я не про бабу, разумеется…
Вставать утром, с петухами. С петухом. В хорошем смысле этого слова. Я имею в виду традиционный деревенский будильник с перьями и гребешком. С первых побудок моей заветной мечтой стало увидеть его в супе или на сковороде. И хотя Яга пока против, мечтать не запретишь!
- А парня твоего пороть бы надо!
- Мы порем, - бессильно соврал я, ища взглядом Митю.
- Мало порете, - уверенно подчеркнул начальник стрелецкой охраны.