Рецензии на книгу «Формулы страха. Введение в историю и теорию фильма ужасов» Дмитрий Комм

Ликуй, киноман, ты дождался! На русском языке появилась книга о кино, не содержащая воспоминаний вышедших в тираж звёзд, наездов на коллег по цеху, плача о безвозвратно ушедшем "золотом веке" и поливания грязью всего современного. Аттракцион неслыханной щедрости: издательство позволяет профессиональному критику рассказать о своём любимом жанре, да ещё иллюстрирует текст картинками - держи конфету, малыш! И есть чему радоваться, ведь перед нами научно достоверное исследование, не пытающееся охватить всю историю кинематографа, как книги Разлогова или Кудрявцева, но показывающее одну из интереснейших его сторон. Именно такие книги лучше всего напоминают о природе кино как искусства, а не только зрелища.

Питерский автор Дмитрий Комм за фильм ужасов стоит горой. Решительно отвергая попытки коллег-критиков, особенно на Западе, дать упрощённую трактовку хоррору как фрейдистской или политической фрустрации режиссёров, он находит истоки технологии страха в готическом романе и детективной литературе. По его мнению, мотив присутствия мрачного двойника-допельгангера из романтических текстов куда лучше объясняет "Вторжение похитителей тел" (1956), нежели массовая истерия времён "холодной войны". Викторианский детектив и образы комиксов о Фантомасе возрождаются в эстетике итальянского триллера-джалло, непременным атрибутом которого становится безликий убийца. А интерьеры "Суспирии" (1977) Дарио Ардженто основаны на декадентской живописи Обри Бёрдсли. Примеры можно приводить бесконечно, а вывод будет тот же: фильм ужасов - вполне авторское произведение искусства со всеми поисками, влияниями и высказываниями. Точнее говоря, был таковым до появления "семейных" хорроров после 1980 и "блокбастера ужасов" в наше время.

Тема отличий и взаимовлияний американской и европейской традиций изображения ужасного рассматривается на протяжении всей книги. По мнению Комма, если в американском кинематографе монстр - конкретное осязаемое существо, которое можно убить (Дракула, оборотень, Существо Франкенштейна), то в фильмах Старого света зло невидимо, неименуемо и "разлито" в самой атмосфере картины. Англосаксонская готика и латинская мистика. Женщина как последняя героиня и спаситель, и женщина как жертвенно-сексуальный символ смерти. Мелодраматическая история с продуманным сценарием и счастливым концом и череда болезненных образов с "хореографией" убийств... Вплоть до поколения шестидесятников, Джорджа Ромеро и Роджера Кормана, Комм фиксирует ничью, но затем Марио Бава, Дарио Ардженто и Хесус Франко остаются последними большими мастерами, а в США наступает эпоха подростковых слэшеров с редкими авторскими работами Карпентера и де Пальмы. Впрочем, и итальянский хоррор довольно быстро задохнулся без новых идей, и мировая лаборатория ужасов переехала на Восток, к японским кайданам, эрогуро и "Звонку" и гонконгским кровавым боевикам.

Не хватит никакого места, чтобы перечислить все идеи, отсылки, аллюзии, культурные мосты, упомянутые Дмитрием Коммом в одной крохотной двухсотстраничной книжке, скромно названной "Введением...". При этом автор остаётся в рамках исследования конкретной проблемы, не отвлекаясь на постороннее, не проталкивая каких-то сенсационных идей и чрезмерно не усложняя. Отдельное удовольствие читать о тех самых формулах страха, когда Комм объясняет, какую роль играет тот или иной кадр фильма (и картинка вот - рядом на страничке!), свет, музыка или предмет. И написано всё тактично, с юмором и большим профессионализмом. Эту книгу должен прочитать всякий начинающий режиссёр, чтобы снять великий хоррор в стране непуганых идиотов.

Никак не предполагала, что нон-фикшн книгу о фильмах ужасов можно написать с такой любовью (почти нежностью) и с таким юмором.

То, что коллеги журналюги преподнесли бы пафосно-сенсационно, Дмитрий Комм подаёт спокойно, почти обыденно — тем сильнее эффект. Сосредотачивается ли он на отдельных фигурах мира кинохоррора — о, каким искренним восхищением проникнута глава о Марио Бава и рассыпанные там и сям по страницам упоминания о нём! — охватывает ли широчайше целую сферу (например, в главе об истории итальянского комикса от 60-х до 2000-х годов и его влиянии на кинематограф), — читать его захватывающе интересно.

Богатство эпитетов. Не только литературная, но художественная речь. Не только «что-где-когда», но и «как», и «почему». Глубокая взаимосвязь, концептуальность — то, чего мне коренным образом не хватило в Кронгаузе и не хватало в школе. История, политика, экономика, литература, комикс, аниме, критика — всё источник, и всё причина, а кое-где — и следствие.

Это прекрасно.

Никоим образом не являясь поклонником жанра (вообще профан, даже не любитель), книгу «Формулы страха…» читала с неослабевающим интересом. Выучила слова «артизан» и «кэмп» :) морщилась от словечка «артифицированный», умилялась выражению «кинографоманы» и… да не говорите вы, захотела уже посмотреть что-нибудь из фильмов, о которых с таким неакадемичным увлечением рассказывает Дмитрий Комм. Большое ему спасибо.

Граммар-наци, дорогие мои друзья по несчастью, должна вам признаться, что авторам я уже многое (возможно, даже лишнее) прощаю, а вот к корректорам/редакторам мой счёт всё суровеет. В этой книге, при её прекрасном содержании и вполне достойном издании, изрядный ахтунг со знаками препинания — почему-то в основном связанный со словом «как». Не подлежит сомнению, что корректор настолько нетвёрдо чувствует себя в этой области, что на всякий случай ставит запятые везде — в том числе и там, где они абсолютно не нужны: в тех случаях, когда «как» обозначает не уподобление, а отождествление, перед «как…, так и…», вокруг «как минимум»... >__

Книга, написанная с любовью к фильмам ужасов, но только к старым. Со вступления становится понятно, что Дмитрий - сторонник того, что раньше трава была зеленее, и это сказывалось на качестве фильмов в лучшую сторону. И несмотря на то, что я не придерживаюсь вот этого "небо было голубее 200 лет тому назад", но отрицать кризис идей, засилье ремейков, сиквелов, приквелов либо просто фильмов, снятых по единому шаблону, в современном кинематографе бессмысленно. Однако, во-первых, огромное количество выходящих фильмов не даёт в полной мере оценить крупицы оригинальности, которые существуют. А, во-вторых, без субъективизма и предубеждений никуда (и это абсолютно нормально для любой критики), но чувствуется, что, по мнению автора, современные фильмы априори проиграли классике, что никто их даже не пытается анализировать в этой книге.

На этом мои бурчания заканчиваются. Потому что во всём остальном это интересный и содержательный нон-фикшн, написанный человеком, который определённо разбирается в том, о чём он говорит. Здесь подробно и обстоятельно описывается зарождение и преображение с течением времени жанра ужасов, выделяются особенности различных течений и их развитие в разных странах, детально разбираются биографии главных творцов, анализируются приёмы, которыми пугали зрителей и с помощью которых на экранах появлялась жуткая атмосфера.

Читать об этом ни разу не скучно. Повествование очень увлеченное и увлекающее, приятный слог лёгок для восприятия. Написанное не портят даже нотки снобизма и показной глубокомысленности, которые хороши только в сочетании с бокалом вина, шёлковым халатом и рабом, делающим тебе массаж ног. Но здесь они смотрятся подходящими по статусу, есть в них своя философия.

Собственно, и сами фильмы ужасов имеют свою философию. И в отличие от других жанров, она здесь не едина, а многообразна, не столь видна на первый взгляд, но всегда стремится к высказыванию смелых и нетривиальных мыслей.

- Никогда я не думала, что получу столько удовольствия от автобиографии и, думаю, вряд ли получу когда то еще, но готова рискнуть - давай, что там есть на март?
- Автобиографию? А вот фиг тебе. Будешь читать другое!
- Что?
- Учебник...
- Чего-чего?!!
- Что слышала ))) Учебник будешь читать, университетский курс теории ужасов в кино.
- ...

(прошло время)

- Ну что, прочитала?
- Прочитала.
- Ну и?...
- Что "ну и"?
- Рассказывай!
- Да с чего бы?! Ты не Король, сейчас не февраль, а я не читала две книги :Р
- Эээээ, ты же понимаешь, что все равно придется рассказывать?
- Да понимаю я. Просто... знаешь, мне в этот раз не хочется делиться. Вот неожиданно, вроде учебник, но при этом читалось так легко и, я бы даже сказала, захватывающе! Хотя это по сути краткий исторический экскурс в кинематограф в целом с акцентами на фильмах ужасов, на культовых режиссерах и студиях. Кажется, я начинаю понимать, что университетские исследователи действительно чего-то там исследуют. И ведь дело не просто в том, чтоб пересмотреть побольше фильмов ужасов разных лет. Ты их попробуй найти для начала! Я вот себе список накидала, фильмов 30 наверное, если не больше, и кое-что попыталась найти - так нет! Нет их в сети, понимаешь? А ведь там еще и параллели нужно провести с историческими событиями, с политическим строем, с социальными движениями. И все это так разложить по полочкам, чтоб ты читал и понимал: ты все это в принципе знаешь, но как же блин здорово разложено!
- Что, прям "все знаешь"?
- Да нет конечно. Много нового почерпнула: тот же список фильмов и книг, например. Хотя многое я уже смотрела и знаешь что?
- Что?
- Когда смотрела,я и не знала, что это - ужасы )))

ДП 2020
Март
Всадники книгапокалипсиса.

Прежде всего позвольте выразить искренний восторг, связанный с выходом такой книги . Это не полный справочник по фильмам ужасов, а скорее учебник. Но учебник крайне интересный. В нем рассказывается об основных вехах становления жанра "хоррор". Он подойдет для всех, кто интересуется данным жанром в частности и историей кино вообще. Иллюстрации носят поясняющий характер и привязаны к тексту, а не просто чтоб были. В общем не книга, а полный восторг. Кстати, а вы назовете четыре фильма с обложки?

...страх неведомого всегда сильнее, чем боязнь видимой опасности.

Единственная моя претензия к этой книге - "МАЛО!" Да, мне мало представленного в ней материала, хотя основные тенденции индустрии кино жанра ужасов разобраны более менее детально с самых истоков и практически до нашего времени.

Европейские ужастики, как они есть, представленные Германией, Италией, Англией и Францией, американские слэшеры, постоянно тиражируемый американцами и всё равно остающийся неповторимо-прекрасно-завораживающим японский хоррор, китайское кино, наиболее мной не любимое...

Этапы становления, борьба киностудий и их ужастиков за существование, битвы за место в пантеоне "серьёзного и первосортного" кино, влияние смены политических режимов на развитие индустрии фильмов ужасов, странности и гениальность режиссёров, которые сами шли на то, чтобы работать с подцензурными и табуированными темами, кризис жанра, пришедший с уже набившим оскомину мультикультурализмом.... Как большой поклонник кинематографа в целом и этого жанра в частности, Я открыла для себя несколько мне не известных, но уже ставших классическими ужастиков, которые с интересом посмотрела.

Чтобы там не говорили завистники и злопыхатели, но жанр ужасов не умер и даже не впал в кому, а совсем наоборот, прочно занял место в "классическом и серьёзном" кинематографе, и новое десятилетие даст нам множество фильмов ужасов, на уже заданные когда-то и творчески доработанные тематики.
А у Вас есть план на случай зомби-апокалипсиса?!

"Из всех жанров фильм ужасов ближе всего стоит к идее чистого кино" - так думает Брайан Де Пальма, а с ним и автор книги, Дмитрий Комм. Вообще, генерирование страха средствами искусства - тема крайне интересная и даже полезная. Страх - один из главных мотиваторов, сподвигающий людей на разные по степени глупости коллективные и индивидуальные действия. Кинозал может стать хорошей экспериментальной площадкой для изучения механизмов ужаса и того, как человек может запугать себя сам и как в этом могут помочь ему другие. Потому что запугиватели - это может быть и тоталитарная машина, и близкий человек - манипулятор, и режиссер кино - давят для генерации страха на одни и те же кнопки. И "игра на этих кнопках», по мнению Комма, составляет суть рассматриваемого жанра.

Мы привыкли, если в фильме речь идет о поиске и разоблачении убийцы, то перед нами детектив; если тему противостояния хаоса цивилизации разыгрывают люди на конях и в шляпах, то перед нами вестерн. Таких жанровых маркеров у ужасов нет. Единственное что объединяет эти фильмы - то, что в них так или иначе осознанно задействуется технология страха. Книги написана не птичьим, а простым и конкретным языком, и автор не боится проговаривать банальные, но верные и нужные вещи. Так традицию киноужасов он подразделяет на две формулы. Первая восходит к историям о Шерлоке Холмсе, где в установленный миропорядок вмешивается нечто неясное и, следовательно, неподчиняемое контролю викторианских леди и джентльменов - например, таинственный велосипедист на пустынной дороге. Затем силой разума, могучей рационализации Холмса, все мистическое, непредсказуемое становится обычным и понятным - нестрашным. Человеческий ум побеждает хаос и страх. Контроль над ситуацией восстановлен. Вторая формула делает ужасное еще более ужасным и неуправляемым, что подчас обывательское сознание вынести не может. Хаос оказывается сильнее потуг человеческого ума. Предпочтение той или иной формулы не было характерно для отдельных эпох или национальных кинематографий, но могло сочетаться в творчестве одного режиссера (например, Хичкока). Голливуд предсказуемо предпочитал более психотерапевтичную первую формулу. Но и фильмы второй категории, на мой взгляд, выполняют душеполезную функцию по аналогии с вакцинацией - принять малую дозу яда, чтобы выработать способы адаптации к любым.

Книга рассказывает о людях, которые уходили в би-муви, чтобы работать с подцензурными, но такими важными теневыми темами как табу разного толка и сексуальными перверсиями. Это не было свалкой фабрики талантов, на которой остались те, "кто не смог". Были и такие, но были и другие, которые хотели сказать все, а не половину, Анализ культурного подполья информативен для описания актуального состояния общества. Дмитрий Комм кризис жанра в мировом кино связывает с тем, что в контексте мультикультурализма и прочего глобализма концепция зла растеряла границы. Уже неясно, как с ним бороться: то ли кол воткнуть, то ли мантру прочитать и в позу йоги сесть, то ли порубать огненым мечом. Есть над чем задуматься.

В России, по традиции, все еще хуже. Отсутствие фильмов ужасов в национальной кинематографии может свидетельствовать о тоталитарном режиме. Наши фильмы чаще говорят о режиме трех обезьян "Не вижу, не слышу и ничего не скажу". После катастрофы "Булгарии" кто-то сказал, что страна не в контакте с реальностью. Ни сверху, ни снизу. Поэтому кино не работает ни с актуальными проблемами, ни с архетипами, ни с базовыми концепциями и темами, пусть подпольными или возвышенными. За очень редкими исключениями. Поскольку шаблона жанра нет, то, чтобы снять вменяемый российский фильм ужасов, нужно хорошо подумать, чего боятся люди в этой стране. И тут, конечно, можно и к такому выводу прийти. Они это делают настолько постоянно, что пугать их специально смысла нет. Я думаю в период войн и аналогичных потрясений, хоррор не востребован. И, так, куда ни глянь - везде фильм ужасов.

"Формулы страха" мне было интересно читать как фанату жанра ужасов, но в ней основной упор делается на историю классического, в основном европейского хоррора, а также биографии наиболее заметных его представителей – Марио Бавы, Джесса Франко, Дарио Ардженто. Экскурса в более-менее современный хоррор здесь нет, и создаётся впечатление, что автор его в целом не жалует. Тем не менее, получилось познавательно. Интересно было узнать и о режиссерах-основоположников классического хоррора (хотя, буду честной, основную массу этих фильмов я вряд ли когда-то посмотрю), о любопытном соседстве европейского хоррора и комиксов, а также тесной связи ужасов и эротики в японской культуре.
В процессе чтения составила список фильмов, как не просмотренной классики, так и незнакомых ранее работ, которые заинтересовали, и смотрю их понемногу.

Иной раз приходится делать усилие, чтобы вспомнить, что речь идет не о заседающих в кабаках бабах... И не о незаслуженно забытых кинотворцах, находящих или не находящих покой на дне стакана. И даже не об истории отснятых лент! И что вообще-то речь должна идти о теории ужаса в кино, как и заявлено в названии. Проблема в том, что слишком уж часто автор отвлекается на биографии конкретных режиссёров, и вместо исследования механизмов творения ужасов посредством киноиндустрии, мы имеем перед собой в итоге сборник биографических сводок.
Так, например, в самом конце книги автор шикарно разбирает то, как снята сцена «раскрытия» стены в фильме «Лиза и Дьявол», и какой эффект эта сцена оказывает на зрителя (не уверенного, в отличие от голливудского, на 100500%, что стена в самом деле расступилась и образовала проход, а начавшего сомневаться в самом себе). Если бы вся книга была так написана – цены бы ей не было. Но целая жизнь и творчество одного человека может быть всего одной страничкой в истории кинематографа, да ещё и в столь узко очерченной теме, человек может всю жизнь снимать один и тот же сюжет, одними и теми же операторскими приёмами, и описывать все злоключении его жизни, как это делает Комм со многими героями своей книги/лекций, которых достаточно было бы упомянуть вскользь, заострив внимание на главном – просто излишне. Из всей книги в итоге по теме было всего лишь предисловие, там и сям раскиданные редкие обрывки, да неожиданный пассаж про стену в конце книги. Это примерно такой же обман, как если бы вас позвали на лекцию о стиле и технике письма Ван Гога, а вместо этого бы рассказывали об отношении современников к выходящим из-под его кисти картинам. У меня сложилось впечатление, что у Комма было слишком мало материала о сути повествования, раз он так разбавляет свои лекции посторонними, по факту, сюжетами. Что, учитывая количество помянутых им фильмов, просто невероятно. (У меня сделано адово количество закладок для переписи всей этой фильмографии с целью найти хотя бы часть и пересмотреть, всё-таки ужас в литературе – моя тема, а ужас, выраженный языком кино довольно близко от неё отстоит, и раз уж из книги Комма почти ничего интересного про механику возникновения ужаса не почёрпнуто – что ж, придётся действовать самой, гугл в помощь. И да, я знаю, что далеко не все эти фильмы так просто найти).

Главным различием между европейской и американской концепцией зла является то, что европейское зло имеет свою территорию и живёт само по себе. Туда можно забрести, каким-то образом случайно попасть, но в любом случае это будет вдали от каких-либо селений, от цивилизации. А сейчас я сознательно приведу примеры из американской литературы: вспомним Рип Ван-Винкля, ушедшего «в горы» и там попавшего к гномам, вспомним карнавал из брэдбериевского «Что-то страшное грядёт». Американское же зло обитает среди людей (далеко ходить не надо, берём любое произведение Кинга), с этой точки зрения и карнавал у Брэдбери – явление человеческой культуры, конечно. А вот, пожалуйста, европейские примеры «американского» зла: берём новеллы Гофмана, расчленяем… у него даже дверная ручка – горгулья. Так что, конечно же, не следует проводить чёткую границу по признаку территории, однако здравый смысл в таком разграничении Комма всё-таки есть.

Согласно лозунгу американской киноиндустрии, американский зритель платит за то, что видит. К сожалению, эта догма и сейчас тормозит развитие всей их культуры, в первую голову нацеленной на продажи и кассовые сборы. Европейским эмигрантам приходилось ковать монстра на потребу американской публике ещё в 30-ых годах, что совершенно идёт в разрез с основной концепцией природы ужаса: больше всего пугает (и манит) неизвестное. С течением времени американцы научились держать зрителя в напряжении… но какого зрителя? Столь же малознающего в области культурных традиций подростка, как и «самцы-производители» американской киноиндустрии, более чем вольно обращающиеся с европейскими культурными связями и свободно их путающими и перевирающими.
В бытность мою в универе угораздило меня посмотреть фильм «Ван Хельсинг». Я хлопал в ладоши от восторга и ржал на всю общагу, полагая, что авторы здорово так простебались над клишированностью американских экшнов. Там было всё, штамп на штампе сидел, штампом погонял… После мне кто-то сказал, что они это на полном серьёзе снимали, и Комм пишет то же самое. Грустно, что я могу ещё добавить. Однако пусть даже они того не хотели, самосатира вышла прекрасной.
Кроме того, в бытность мою в универе мне повезло общаться с народом, для которого добавлять ремарку *зловещий смех Винсента Прайса* вместо смайлов было в порядке вещей, и с которым мы пересматривали в том числе и британские ужастики 70-80-ых. В конце концов, плеяда исполнителей нечисти Кушинг, Прайс, Ли отпечаталась в моей памяти как герои комичного «Дома длинных теней». Согласно Комму, к концу 70-ых мелкобуржуазный фильм ужаса в Британии изжил себя. Вот они и снимали фильмы ужасов навыворот, комедии…

Интересное, и в общем-то верное наблюдение – что при тоталитаризме фильмы ужасов не снимают. Тем большей была моя досада, что Комм ни слова не сказал по поводу «Господина оформителя», в то время как само по себе это явление просто уникальное.
Забавно, как Комм столько раз называет наивным эссе Лавкрафта, всё время вместе с тем признавая его правоту, и ни разу не превзойдя собственными высказываниями содержательности этого эссе. Спасибо, господин Комм, биографических сведений я набралась вдосталь, но книгу придётся переписать… на худой конец – переозаглавить. Всё-таки теория и даже история фильмов ужасов – это совсем не биографический материал об их авторах.

ДП 2020, На вкус как курица. rootrude , Rosio , Catsgroove и я, как всегда, жолтый, и по-прежнему, круглый.
Школьная вселенная, анархоптах рисует силуэты.

Книга оказалась умной, интересной и, пожалуй, исчерпывающей в рамках изучаемой ею темы (несмотря на небольшой объем). Комм несколько субьективен в оценках, интерпретациях, но субьективен он вполне аргументировано, с солидным багажом знаний по теме в руках. Узнал очень много нового. И накачал несмотренной еще классики. :р

Странно то, что Комм очень много знает, скажем, об итальянских (и вообще европейских) комиксах, но при этом не знает, что "Из ада" (им критикуемый) снят по одноименному комиксу Алана Мура, культовой в общем-то вещи. И потому викторианский Лондон (при всех различиях оригинала и экранизации) он оценивает не через антураж и декорации графического романа, а как фантазию Хьюза и Хэйеса, что в общем-то не есть верно.

Впрочем, это все мелочи. Книга познавательная и, на мой вкус, удачная.

Неожиданно годный нон-фикшн, развернутая кинематографическая рецензия и просто информативная книженция! Автор пишет легко и интересно, последовательно и развернуто. Скучно не будет! Я на многое взглянула по-новому, причем не только на кинематограф. Свежая информация и неизведанные завороты менталитета радуют душу.

...в эссе «Сверхъестественный ужас в литературе» мистические традиции англосаксонской и германской культур, презрительно замечает: «На творчестве романской расы лежит четкий след рационализма, отвергающий даже ее собственные суеверия и волшебные мотивы, столь характерные для фольклора северян».
Но классик американского хоррора ошибался. Традиция фантастического и жуткого издавна существовала в южноевропейских странах, причем была не менее мощной, чем в Англии или Германии. Разница в том, что обнаруживалась она в большей степени не в литературе, а в визуальных искусствах — живописи, скульптуре, театре и т. п. Достаточно взглянуть на многие картины Караваджо или Гойи, увидеть скульптуры Бернини или послушать арию цыганки Азучены из «Трубадура» Верди, чтобы понять отличие этой традиции от страшных историй Северной и Центральной Европы. Если, читая сказки братьев Гримм, сталкиваешься с людоедами и оборотнями, то, слушая арию «Stride la vampa!», ощущаешь жар костра, на котором сжигают женщину, мрачный восторг толпы, наслаждающейся этим зрелищем, и ярость, переполняющую душу героини. Представление о жутком в латинских странах, особенно в Италии и Испании, приобретает «оперный», зрелищный характер и почти всегда связано с эстетизацией садизма и прочих сексуальных перверсий, а также с образом женщины как жертвы и мучительницы одновременно.

Принципиальное отличие слэшера от giallo не только в приземлении, обытовлении действия. Не менее показательно различие проявляется в образе главной героини. И в том, и в другом жанре женщины часто бывают центральными персонажами. Но в слэшерах героиня, которую специалистка по гендерным проблемам в кино Кэрол Кловер остроумно именует Последней Девушкой (Final Girl), является героиней лишь потому, что остается в живых. В финале зрителю просто не с кем больше себя идентифицировать — все остальные персонажи, включая маньяка, погибают. Последняя Девушка не выделяется из сонма других героинь внешне или интеллектуально; это типичная «девочка из соседнего подъезда». Ее единственное отличие от прочих персонажей заключается в том, что она чуть лучше прячется, чуть быстрее бегает, чуть громче визжит, а в конце у нее под рукой случайно оказывается нож, молоток или пистолет.

Про что-то не знаешь, о чем-то догадывался, но не мог сформулировать. Обалденная книжка!
Единственное, что сделало бы ее еще лучше, так это некий гайд по времени и направлениям развития жанра ужасов. Табличка или список обязательных к просмотру, классических фильмов. Авторов я себе выделила, но информация несколько хаотично и сумбурно преподнесена.

...И крайне порадовал последний абзац:

Современное кино не любит заглядывать в бездны — это некомфортно, да и опасно; ведь бездна может заглянуть в ответ, и прощай тогда старательно выстроенная карьера. В эпоху доминирования корпоративных блокбастеров можно сказать, что настоящий хоррор и в самом деле умер. Но не стоит надеяться, что его можно окончательно списать со счетов. Этому монстру не привыкать выбираться из могилы.

Путешествие по подсознанию ХХ века

Комм выбрал самую болезненную, самую острую и самую обширную тему для своей работы - и не прогадал. Через что ещё можно так удачно препарировать век двух мировых войн, технического прогресса, всевозрастающего атеизма, постмодернизма, дошедшего до абсурда, век торжества массовой культуры и геноцида, век сексуальной революции, рефлексии и интернациональности, век, расставивший все по своим местам, а потом ещё более запутавший? Только через страх. Он абсолютен и всепроникающ. Его можно отыскать в любой киноленте любого жанра любой страны. Но именно в фильме ужасов он обретает голос и лицо. Приятно познакомиться, садитесь поближе, давайте пролистаем этот психиатрический отчет поколений от года тысяча девятисотого до наших дней.
И первая глава, конечно, о истоках – а их бесчестное число, фиксированное в литературе и живописи, скульптуре и музыке, ведь страх родился вместе с разумом. И кино, новенькое, блестящее, только что изобретенное и не имеющее ещё сюжета, но больше похожее на картины импрессионистов, носило его в себе:

«Возможность воспроизводить свет, тени и образы на экране в те времена сама по себе воспринималась как чудо, и это чудо нередко принимало жутковатый характер.
Откровенно жуткими были, например, киносъемки Британского общества психиатрических исследований в начале прошлого века. Вопреки названию, общество занималось не вопросами психиатрии, а исследованиями в области оккультизма, спиритизма и парапсихологии. Его члены использовали технические средства: дагерротип, фотографию, а с 1898 года и киносъемку, пытаясь запечатлеть на пленке то, чего не видит «недостаточно чуткий» человеческий глаз: например, момент отлета души от тела. С этой целью они снимали умирающих замедленной съемкой, а также проводили съемки в известных домах с привидениями и во время спиритических сеансов, дабы документально доказать существование «эктоплазмы».

Собственно, истокам же посвящены и следующие главы в той или иной степени, а как без них объяснить готику и экспрессионизм, американскую научную фантастику и европейский же fantastique, всегда танцующие свой dance macabre скорей на стороне ужаса, нежели безобидного приключенческого жанра. Темы в каждой стране свои, но мировые войны – это в первую очередь мировое кочевье, миллионы людей, идущих и едущих неизвестно куда и бегущих неизвестно от чего. А значит темы и страх смешиваются, Голливуд, конечно, отхватил себе лучших из лучших, но успешно терял их, сильно ограничивая свободу режиссеров и постановщиков, шумная, нарядная энергия ужаса побывала везде (кроме послереволюционной России, куда и по сию пору не суется, но которой обожаема – а иначе откуда у нас столько кинокритиков, специализирующихся именно на этом жанре. Мы не боимся, мы рефлексируем), то под видом человека-без-лица, то в обнаженных телах див небывалой красоты, то прикрываясь детской невинностью или вовсе растворяясь в кадре, становясь каждой деталью, светом и тенью, особым сочетанием цветов.
Киноужас обожает заимствование, он давно уже впитал культуру-до и с не меньшим пылом взялся за культуру-после, прошелся по комиксам и психоанализу, пожрал все технические новинки, а потом принялся за собратьев по экрану и начал смешивать коктейль из находок других жанров. И Комм очень отстаивает тот факт, что чтобы не оказалось в этой гигантской топке, превалирует все равно именно страх, а не социальное, психологическое и т.д. Вы же не считаете, что волк, разделавшийся с зайцем и проглотивший его, вдруг отращивает уши и становится травоядным? Так и здесь.
«Формулы страха» подробны и остроумны, в них прячется столько сюжетов и историй, что заниматься пересказом дело неблагодарное, впрочем, цитировать их одно удовольствие, чего только стоит:

«Если французская «Барбарелла» была мужской сексуальной фантазией о суперженщине, то итальянский «Дьяболик» представлял собой нечто противоположное: придуманный двумя сестрами из Милана, Анджелой и Лючианой Джуссани, он являлся своего рода женской фантазией о супермужчине: сексуально неотразимом преступнике, мастере переодеваний, влезающем в чужие окна с безукоризненной элегантностью, даже не испортив прическу. Дьяболик был эффектен, очаровательно безнравственен и, в отличие от американского Супермена, не носил ужасающих красных трусов».

Эту книгу стоило бы почитать уже ради стиля изложения, а если учесть сколько биографий, сюжетов, кинематографического анализа, богато проиллюстрированного к тому же, вместилось на двухстах страницах – то вопрос «браться или нет?» отпадает сам собой.
Безусловно, вместилось не все, так, например, не нашел отражения русский дореволюционный декаданс, а это, пожалуй, единственное время, когда и у нас была своя эстетика ужаса (в двух третях выходящих тогда на экран картин присутствовал если не дьявол, то мистический ужас сна, одержимость и прочие составляющие готического романа), не было и современной уже проявляющейся тенденции переносить жанр в формат тв, а ведь большая часть нововведений и поисков уходит в сериал, пусть все это пока имеет шаблонный вид и зачастую не так интересно, как могло бы, но все течет, все меняется (впрочем, книга вышла в 12 году, а история жанра в сериалах скорей дело последних двух-трех лет).
Ну и пара слов о самой разбивке на главы – она интересна и имеет свои плюсы, рассматривая новые витки хоррора и появляющиеся традиции работы с ним. С другой стороны, та или иная тема отражается, зачастую, в одних и тех же картинах, оттого приходится вновь и вновь возвращаться, например, к триллеру-джалло, сначала изучая его только в связи с преступлением как произведением искусства, потом фиксируясь только на главном герое – черном человеке без лица. Между тем и другим может пройти глава, а то и две, такой отрыв мешает немного восприятию. Ну и конечно разбитые на полкниги жалобы на слэшер как на конец жанра и смерть импровизации верны, на мой взгляд, лишь от части (те же фильмы категории Б шестидесятых, особенно Кормановские постановки Эдгара Аллана По – очень, очень похожий принцип используют, даже выглядят предтечей, иногда не самой удачной – а уважения к ним проявлено значительно больше, несправедливо как-то).

Итог: «Формулы страха» при небольшом своем объеме стоят трех томов разбора, материала для этого наберется предостаточно. С ними можно соглашаться, можно спорить, ведь эта книга – диалог, участвовать в котором истинное удовольствие. И её действительно не хватало, а о большом ли количестве современной литературы можно так сказать?

Прочитано для дуэли в "Собери их всех"