Рецензии на книгу «Сердце» Нацумэ Сосэки
ВОСТОК - ДЕЛО ТОНКОЕ.
На прочтение этой, в общем-то небольшой, книжонки у меня ушла почти неделя. Начало было нудное, затянутое и не интересное. Молодой человек знакомится на пляже с незнакомцем и сразу признаёт в нём Учителя, он начинает преследовать его и добиваться дружбы. Для меня до сих пор не понятно, чему и как он
мог научиться у человека, который нигде не работает, ничем не занимается, живёт неизвестно на что. И отношения с родителями у главного героя странные. Вроде как он любит своих родителей, переезжает жить к ним, когда отец тяжело заболевает. Но всё это время он тянется к Учителю, пишет ему письма и как влюбленная девушка с трепетом и нетерпением ждёт от него ответа. При этом, не забывая просить у умирающего отца, чтобы он помогал ему финансово и дальше. И, наконец, апофеоз. Смерть Учителя и его исповедь. В молодости, Учитель совершил, по моему мнению, подлый поступок. Узнав, что он и его друг К., которому он покровительствовал, любят одну девушку, и она вроде бы более благосклонно относится к сопернику, Учитель, тайком ото всех, договаривается с её матерью о женитьбе на девушке. К., узнав об этом, кончает жизнь самоубийством. Зная истинную причину смерти молодого человека, Учитель не стал менять свои намерения и женился на девушке. А потом всю жизнь просто жил и ждал момент, чтобы покончить с собой.
P.S. Многие критики сходятся на том, что роман во многом автобиографичен и отождествляют автора с Учителем. А вот у меня другое мнение. Сосэки - это псевдоним. Настоящее имя - Кинносукэ. Сосэки был нежеланным ребёнком и его отдали в приёмную семью, а когда приёмные родители разошлись, мальчику пришлось вернуться в старую семью. Кого - то это напоминает.
А что думаете об этом вы?
P.Р.S. В общем, из этого романа я поняла, что ничего не поняла)))
Спасибо игре Книжное государство за сей тяжёлый камешек в постройке Города.)
Японцы у меня проходят по разряду «для души». Не знаю, почему, но я прощаю им то, что в западной литературе считаю раздражающим недостатком: натурализм и обилие бытовых деталей. Положим, детали интересны тем, что они другие, по нашим меркам, экзотичные. Ты не просто следишь за тем, как человек встал, как повернулся, что надел, как пообедал, но видишь, каким непостижимым образом он все это делает.
А натурализм... Хм. По-моему, у японцев очень органичный натурализм, не такой, как у человека западной культуры. Когда европеец (а если представить, что это европеец начала 20 века?) осмеливается сказать что-то о теле или естественных отправлениях, в этом всегда есть какой-то вызов – смотрите, я смог, я не испугался! У японцев иначе, у них другое отношение к телу, поэтому совершенно нормально, когда человек говорит, что было очень жарко, он весь провонял потом, добрался, наконец, домой, разделся догола и лег на пол с раскинутыми крестом руками, чтобы подумать, как жить дальше. Или два интеллектуала ведут серьезный разговор, и один из, не переставая говорить, справляет малую нужду, а рассказчик в этом время вставляет что-то вроде ремарки: учитель отлил. Вы представляете двух британских джентльменов в такой позиции в романе?
Но тут мы приходим к парадоксу японского мышления. Не стесняться естественных телесных отправлений – это нормально, а вот сказать кому-то, что у тебя в душе... Нет, лучше умереть. Показать душу – это страшно, даже просто продемонстрировать ее наличие. Признаться, что тебе сделали больно, что тебя обманули, что ты способен на слабость, что ты можешь быть несчастным – совершенно невозможное развитие событий.
Интересно следить за этим лавированием. Человек жаждет поговорить с человеком и отлавливает момент месяцами: сегодня неудобно, потом недостаточно времени, другой раз обстановка не располагает, и вообще, что обо мне подумают, да и слишком поздно, ничего не поделаешь, остается взять ножик и решить вопрос по-японски. Вжик – и все становится предельно ясным и не требующим объяснений. И главное – красиво и с сохранением лица! Кокоро... В переводе – «сердце». Но говорят, что на самом деле «кокоро» не переводимо. Это не просто сердце, а сердце «мыслящее и чувствующее». Мятущееся. Значит, японцы мыслят сердцем. А любят они чем? Похоже, что телом и головой...
Муж и жена в доме в вечном ритуальном танце... Как может быть, чтобы люди, живущие друг с другом, никогда не открылись? Двое в пустыне. Оба несчастны и улыбаются. Женщина – эта объект. Мужчина так думает, а она старается соответствовать. Она могла бы протянуть руку, но не решается. Не принято. А он не желает ее обеспокоить, думает, что не имеет права, боится. («Я боялся, что если показать молодой, красивой девушке ужасную вещь, её красота разлетится»). Как два ящика в одном секретере: вроде рядом, вроде служат общей цели, но никогда не видели содержимого друг у друга. При этом, отправляясь путешествовать, не забывают послать другу красный кленовый лист в конверте. Полное кокоро...
Очень японская книга. Очень. Хотя по своему прогрессивная, не без западных влияний. Акутагава считал Нацуме Сосэки своим учителем. Ага, по части рефлексии – точно. Вот за все это мне книга понравилась: за рефлексию, странность, японскость. За кокоро.
Рецензия на книгу Нацуме Сосэки “Сердце” - www.ostrel.ru
"Мы перед каждым именем в долгу - кто помнит, любит и скучает..."
Очень интересная многослойная книга. Много важных тем в ней поднимается (тема дружбы и наставничества, поиска своего места в жизни, тема смерти и др.), но для меня главными и значительными показались две из них: отношения отцов и детей (на примере главного героя, который начинает понимать своего отца, только когда тот уже находится практически при смерти) и отношения мужа и жены (на примере Учителя и Судзу, его жены, которые живут словно чужие люди, но при этом безмерно любят друг друга, но боятся показать свою любовь).
И еще очень важным мне показалось философское начало в том смысле, что не нужно позволять призракам прошлого отравлять свое настоящее и надо уметь ценить то, что есть. Да, трагический случай унес жизнь друга Учителя, но ведь Учитель-то остался жив и вдобавок женился на любимой девушке, которую любил больше жизни и при этом никак ей это не показывал, она была даже уверена, что ее не любит, что из-за нее он стал своеобразным отшельником. Можно ведь хранить память друга, но при этом продолжать радоваться жизни...Так нет ведь...Надо обязательно усложнить себе жизнь... Вообще вся книга проникнута меланхоличным настроением и поэтому читать ее тяжело...
Но книга замечательная, тонкая и трогательная, мне кажется, по-настоящему японская, есть даже момент самоубийства - есть в этом что-то самурайское...
5 баллов из пяти.
Живите для живых.
Мы на Земле лишь гости.
Приходим и уходим
Однажды, в небеса!
Живите для живых.
Ведь это же так просто.
Одну из ста мелодий пропеть. На голоса. Александр Маршал "Живите для живых"
Спасибо за совет licwin
Странный роман, рассказчик как будто находится в конференц-зале и обращается к публике. Он следит за реакцией зала и реагирует на неё: меняет тему и интонацию, что-то уточняет, дает пояснения. Начинается "Сердце" как роман воспитания - история взаимоотношений юного студента Токийского университета (от его лица ведется повествование) и Учителя, его старшего друга и наставника. Однако Нацумэ Сосэки мастерски обманывает ожидания читателя, внешне сонная и бессобытийная жизнь рассказчика на деле оказывается полной страстей и тайных желаний, а история взросления героя неожиданно оборачивается исповедью Учителя. С навязчивым пристрастием автор прорисовывает самые неуловимые, тончайшие движения душ своих героев или, перефразируя Учителя (так он начинает своё исповедальное письмо), разбивает сердца персонажей романа, чтобы брызнуть на лицо читателя их кровью.
От четкости образов, неумолимости и плотности текста становится не по себе. Ощущение, что рассказчик использует первые пришедшие в голову слова, простые и понятные каждому. "Красота" целью не является, главное - точность. Рассказчик нигде не повышает тон, не горячится, не впадает в пафос. Он подробно рассказывает об Учителе и его жене, об отношениях, которые сложились между ним и Учителем, о своей семье и болезни отца, когда пришлось уехать из Токио в родной город. Оттуда он несколько раз писал Учителю, но ответа не получил, пока однажды не пришло объемное письмо-исповедь.
Письмо приведено в романе полностью. Учитель, вспоминая и проговаривая свою жизнь, выступая одновременно и судьей и прокурором на собственном процессе, едва решается выговорить то, что его мучает. Письмо для него - единственная возможность быть услышанным. Диалог, не говоря уже о дискуссии или обсуждении, невозможен. И возникает догадка, что "Сердце" - это тоже исповедь, письмо рассказчика, только теперь публичное. В литературе самое важное то, что возникает после слов. Жаль, что в жизни это правило не работает.
Книга прочитана в рамках 12-ого тура "Игры в классики"
«Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь» А. Сент-Экзюпери
«Кокоро», как в оригинале называется этот роман, означает «чувствующее и мыслящее сердце», из чего можно было бы сформулировать некую гармонию между эмоциями и мышлением, но так ли это? Бывает ли так?
Может, создается такое впечатление, но это довольно спокойное произведение Натсумэ Сосэки в сравнении с предыдущими, - нет явного внутреннего напряжения, бессильного гнева, тонкой, как заноза, язвительной критики. Есть неспешная созерцательность, сравнимая с ритмичным морским прибоем, едва движимой гладью воды и свободным свежим простором вокруг.
В романе освещена сложная психологическая схватка с самим собой, душевный диссонанс вызванный разломом собственных предубеждений. Третья часть, «Письмо Учителя», по сути, и есть главная часть, в которой и разворачивается психологическая драма жизни, но композиция романа такова, чтобы дать читателю ответ на вопрос «Как жить дальше после такой трагедии?», и какова такая жизнь, мы можем знать лишь со слов главного героя, молодого выпускника, однажды случайно завязавшего знакомство со старым мизантропом. Потому что жить, получается, можно, но счастливо ли? После третьей части хочется начать сначала, чтобы в ранее неоднозначных (и потому не слишком понятных) фразах, действиях, поступках героев, уловить намек на истинное положение вещей.
Вот что заинтересовало, главный герой называет своего знакомого Учителем, подразумевая, что тот открыл ему новую сторону мира, человеческого существа, но вот сильно ли изменится теперь его жизнь после встречи с Учителем? История жизни Учителя, несомненно, поучительна, но не слишком ли она, так сказать, субъективная, чтобы совершенно постороннему человеку, даже не находящемуся в приблизительной ситуации, переносить выводы сделанные Учителем на собственную жизнь и мировоззрение? Как итог: прекрасная книга, которая оставляет за собой больше вопросов, чем ответов. Но тут, скорее всего только сердце и подскажет.
У меня сложилось стойкое впечатление, что это не Учитель погубил К. своим поступком, а К. погубил Учителя. Если посмотреть на все упоминаемые Учителем факты из жизни К. невооруженным глазом видно, что К. – эгоист. Сначала он не считается с возложенными на него ожиданиями обоих его семей, вместо того, чтобы хотя бы просто объяснится с ними, предпочитает гордую молчанку и детскую позицию «не даете – не надо!», аналогично, необоснованно высокомерно и отчужденно ведет себя, по началу, в доме, куда его устраивает жить Учитель. Будто своим присутствием в доме сделал всем большое одолжение. Итог, который К. преподнес своему другу, был не поступком отчаяния, на который его толкнул Учитель, как он думал, это был всплеск ущемленной гордости, капризного, избалованного ребенка, привыкшего, чтобы все делалось по его желанию. Не умеющего переносить удары судьбы и противостоять им.
Японская литература такая японская. Она другая, этим она и привлекает.
Я уже третий раз пытаюсь хоть что-то написать про эту книгу. И не могу. Мысли спутаны, и как бы я не начинала формулировать, чем же так хорош этот роман, получается какая-то чушь, насквозь пропитанная спойлерами. Так, попробую набросать просто заметки для себя, т.е. ни о чем.
Это "японский классический буржуазный роман", так написано в первом предисловии.
Рассказчика два: юноша в самом начале жизненного пути и взрослый мужчина, который вспомнит события своей молодости. Половина книги представляет собой одно длинное письмо.
Ни у кого из героев нет имени, кроме жены сэнсэя.
Во втором предисловии говорится про гомосексуальный подтекст. Я ничего такого не заметила.
Книга внезапно оказалась в списке 1001 books you must read before you die. Почему именно она - не понятно, множество достойнейших японских авторов туда не попали.
Роман переводился в СССР в 30-е годы, до орфографической реформы, поэтому написание некоторых слов ой какое странное. От "итти" меня каждый раз передергивало.
Не так уж много я читала классических японских романов, чтобы сравнивать "Сердце" с чем-то похожим. Одно точно, японская литература настолько далека от моего европейского мировоззрения, что тяжело собрать мысли в кучку и дать оценку роману. Первые две части - история, рассказанная молодым парнем, познакомившимся с учителем. Третья глава - письмо сэнсэя - это настоящая драма, как раз то, ради чего затевалось "Сердце". Для меня эта драма местами не очень понятна, в смысле, понятна, но японский стиль жизни, любви, дружбы, чести и совести всё таки достаточно далеко от меня. А поскольку, читая, я представляю себя на месте героя, практикуя эмпатию, я умом понимаю ситуацию, но принимать тот способ действия кажется мне не самым лучшим решением проблемы.
Большой привет переводчикам! "Итти" вместо "идти" - это немножко выбивает из колеи.
А так я благодарна Sand_Ra , в рекомендациях которой и отхватила эту замечательную книгу о Другом мире, Других традициях, но таких же людях, как мы с вами.
На свете не существует заранее созданных по шаблону злодеев. Обычно все хорошие, во всяком случае - обыкновенные люди. Но в критический момент они вдруг превращаются в злодеев, это страшно.
Невероятная тягомотина. Произведения, где на протяжении ста страниц ничего не происходит, явно не для меня. Да, типично японское, медитативно-созерцательное, до безобразия внимательное к мелким деталям и скучное. На любителя.
Японская литература для меня как окошко в другой мир. Иногда она открывает для меня совершенно новые грани человеческой природы, а порой показывает, что ничто человеческое японцам не чуждо и хоть с тараканами, но их терзают такие же страхи и проблемы. А еще японская литература любит оставлять меня в недоумении, когда вроде бы все сказано, но чувство незавершенности не покидает.
Нацумэ Сосэки сумел увлечь меня своей повседневностью, но письмо будто дыру во мне прожгло, которую нужно было наполнить словами, которых у автора больше не было. Может поэтому мне так трудно что-то внятное написать о книге?
Вообще книга очень восточная и отношения учителя и его жены напомнили мне книгу другого японца. У Танидзаки в его Ключе тоже много недосказанного и не высказанного между супругами, которые тоже ни к чему хорошему не приводят.
Персона грата, первый тур. Случайная команда
Собери их всех
Игра в классики
Всецело японское произведение до десятого колена. Главный камень преткновения это третья глава – письмо-исповедь Учителя. Какое-то время, я не понимал, почему эта часть не стала самостоятельным произведением (как задумывалось ранее), обособленным от предыдущего повествования в лице молодого человека. В третьей части, великолепно рассказывается сложная драматическая история о любви, дружбе, предательстве, отчаянии, которая впоследствии станет классикой. Зачем собственно, непримечательное, местами серое, начало и середина, где главным моментом является глубокая связь рассказчика и учителя.
Только для японцев, этот роман будет целостным. Читатели не знакомые с культурой, шаткими традициями, и историей страны восходящего солнца, просто не увидят весь широчайший пласт метафор, которыми пронизано все происходящее в романе. Мне как одному из них, хотелось видеть только последнюю главу. Однако автор создал нечто большее, нежели красивую драматическую историю с несколькими людьми. Нацумэ Сосэки написал великое произведение обо всей Японии и японском народе, вложив в него весь культурный диссонанс, творившийся в сердцах японцев в начале XX века, со смертью императора Мэйдзи и Генерала Ноги.
Слово "сердце" встречается в тексте сто тысяч раз. Это всё - о душевных (сердечных) переживаниях. Но эти переживания не только о любви, но и о долге, о чести, о нравственности.
Понять героев практически невозможно, если вы не японец. Слишком высокие требования к себе, много лет больших переживаний о совершённой мимолётной подлости, которая и не подлость-то по большому счёту. Скорее, драма произошла от чисто японской сдержанности, препятствовавшей искреннему разговору, так что сожаления о нём пожирают душу. На самом деле, меня часто тоже грызёт что-то не сказанное, сказанное грубо, или просто сказанное зря, вспоминается через много лет, заставляя сердце сжиматься. Однако, у меня есть моя культура, которая говорит мне выкинуть все глупости из головы. А у героев японского романа культура требует следовать слишком высоким идеалам, отчего всё и происходит.
Японцы прошлого, а действие происходит в начале XX века, как и все, очень пренебрежительно относятся к женщинам. К. требует, чтобы женщины были интеллектуально равны мужчинам, но при этом, очевидно, женщинам закрыты любые пути в науку и в университет. То есть то, что мужчинам достаётся тяжёлым учением под руководством учителей, женщины должны приобретать самостоятельно между делом, между вышиванием и уроком музыки. Но друг К. вполне себе доволен ролью женщины как подчинённого существа, вполне довольствуясь красотой и оптимизмом предмета (воздыханий, да), а особенно отсутствием необходимости спрашивать её мнения о собственном замужестве. Всё как всегда. Но при этом мужское и женское всё же сдвинуто по сравнению с западной культурой. Ну где вы видели мужчину, который отличит азалию от камелии или цвет сливы от цвета вишни?