Рецензии на книгу «Ланарк: Жизнь в четырех книгах» Аласдер Грей
— Где я видел тебя раньше?
Девушка с улыбкой покачала головой:
— Понятия не имею.
— Я вроде бы хорошо тебя знаю.
— Вряд ли.
— Я убил тебя, правда?
Прочитано в рамках книжного клуба "Борцы с долгостроем".
Этот роман пролежал на книжной полке несколько лет - то беготня, то сессия, а почти 800 страниц - чтение масштабное. Но тут Тони все-таки собралась, назначила себе целью одолевать по 100 страниц в день и с этим успешно справилась.
Передо мной развернулась не просто фантасмагория, не просто мир, а нагромождение миров, в каждом из которых словно что-то не так, тут и там подвох и предатели. Помня, что это работа шотландца, я невольно постоянно вспоминала столь обожаемого мною Бэнкса, но дядя Иэн на фоне Грея просто самый-самый оптимист. Каждая страница "Ланарка" - это падение в кроличью нору, у которой нет и не может быть дна. Каждая страница "Ланарка" пропитана ощущением безысходности и печали (может именно поэтому в последнее время у меня настрой на меланхолию, кто знает).
Концепция бесподобна, сюжет более чем странный, но крут только так, стиль довольно тяжеловесен. Роман читается непросто, и сложности возникают во многом благодаря образу главного героя, который если и очаровал меня в самом начале этой истории (а с началом-концом у Грея все тоже очень хитро, ух!), то затем вызывал неприятие и некое непонимание по мере знакомства с его прошлым-настоящим и на пути к будущему.
Как итог - о чем эта книга? Она о жизни и смерти. И еще множестве вещей. Бродить по мирам, которые хотят разрушить хитрецы и музыканты, лечить драконов книгами и задыхаться от астмы, потеряться во времени или застрять там, где отсчет ведется по пульсу - все это и даже больше предстоит читателю на страницах "Ланарка" Грея.
И начнется все в городе, который уже давно не видел солнца.
Аластера Грея люблю преданно и нежно, с первой публикации, и, право, не отвечу на вопрос, почему "Ланарк", opus magnum шотландского прозаика, так неоправданно долго пылился у меня в шкафу. А вот понадобилось ехать четыре часа в электричке, потянулась рука за толстой книженькой... и что же? Я еду уже не из Северной Столицы во Псков, а из Глазго в деревню Гленко. А то и из Института в город Унтанк, где звонят колокола и вызванивают мне лорд-мэрство и персональную преисподнюю.
Первая часть "Ланарка", которая, естественно, идёт после третьей...
Ну, в общих чертах улавливаете. На полке пылилась маленькая вселенная внутри большой. Или большая Вселенная внутри маленькой.
Итак, первая и вторая часть "Ланарка", естественно, идут после третьей. Хитроумный Гомер-Грей рекомендует читать в одном порядке, а осмысливать - в другом. А вы умеете осмысливать в том порядке, в каком пронумеровано? Так вот, эти части - вполне традиционный портрет художника в юности - или в щенячестве, коль скоро вы предпочитаете Дилана Томаса Джойсу. Художник болен всеми мыслимыми аллергиями, избегаем дамами, безденежен, не понят и не принят обществом, да что там обществом, родными папой, мамой и сестрёнкой... но от стандартных [икро]метаний творческой личности (торговая марка) "Ланарк" отличается, как небо от земли. Грей и не скрывает, что написал своего Дункана Тоу с себя, хотя Дункан, мол, честнее и твёрже. Да, и писатель, и его персонаж - питомцы одной и той же Академии Художеств, только Тоу расписывал церкви, а Грей - кафе и рестораны. Ощутив всеми фибрами души своей безнадёгу и невостребованность, автор не поехал в деревню Гленко, к самому серому северному морю. А Тоу поехал.
Строго говоря, не так-то Ланарк выходит из ряда вон. Есть произведения, где завязкой является то, что обычно считают развязкой. Помните страшный военный/антивоенный фильм "Лестница Джейкоба" или рассказ Е. Хаецкой о семерых праведных? А "Дети воды", которые в XIX веке были любимейшим чтивом британских малышей, а теперь издаётся в отрывках - из политкорректности? "Ланарк" начинается с непристойно реалистического интерьера кофейни, в которой самый что ни на есть противный кофе и липкие приторные пирожные, но ходить больше некуда, и все ходят. А построена эта кофейня там, где вместо экземы кожа покрывается драконьей бронёй, а вместо астмы на теле открывается множество ртов. При желании можно выучить рты петь хором.
Я могу до бесконечности живописать самозамкнутый мирок Института (Внимание, прошу внимания! Комитет по экспансии объявляет, что после сто восьмидесятого в клоаку больше не будут приниматься размягченные. Все безнадежные мягкие будут сливаться через воронки в компрессионные шлюзы...), доброго шизофреника Оракула на не менее шизофренической Дороге, которую надо пройти до конца, драконовскую схему власти в Унтанке, личного демона-искусителя - да-да, обаятельного всеми любимого супермужчину, перечень "Откуда и что в "Ланарке" сплагиачено" с актуальной классификацией плагиатов, и наконец, встречу с собственным создателем, но разве это главная изюминка нашего талмуда? Он же маленькая вселенная внутри большой, и все эти экземы, драконы с саламандрами, выборы, росписи, девушки, города, шизофреники и мокрое бельё на верёвке имеют значение постольку, поскольку они - часть этой вселенной.
На вопрос, с какой целью он объединил два настолько разных романа: модернистскую, оказывается, автобиографию, и социальную фантастику с элементами, вот оно как называется, абсурда, Аласдер Грей ответствовал:
Одна толстая книга, падая в воду, издаёт значительно более громкий всплеск, чем две тонкие.
Шотландия, леди и джентльмены.
Евангелие от Ланарка
В ветро-весеннем зное,
Облачись облаком белым,
Покину царство земное
И в подземное сойду смело.
Там - Ад. Там горят свечи
Из человечьего жира;
Живуча там память о встрече
С существом из другого мира.
ГДЕ Я?
Мысль отчетливо появляется моем мозгу. За ней следует другая: КТО Я? Вокруг темно. Чувства отсутствуют полностью: я не чувствую тепла или холода, я не ощущаю границ своего тела. Я могу быть бесконечно малым или бесконечно огромным… Ни вкуса, ни запаха. Я пытаюсь заговорить, но не слышу произносимых слов. Я пытаюсь потрогать окружающее пространство, но не знаю, имею ли руки. Время течет. Быстро, медленно ли? Мне оно кажется вечностью. Мне нечего вспомнить, я не знаю, о чем мне мечтать.
Вдруг я осознаю присутствие другого. Это девушка. Я ощущаю волны, исходящие от нее. Я стремлюсь к ней, ориентируясь на свет, на тепло, которого не вижу, но чувствую всем своим существом. Цель всей моей жизни заключена в одном — догнать ее и прикоснуться к ней.
Потеряв надежды и силы, отчаявшись догнать ее, я погружаюсь в себя, желая успокоиться и отдохнуть. В этот момент где-то раздается громкий щелчок. Затем шелест. Затем — голос, скомканный и дребезжащий.
« Я был довольно болезненным ребенком. Я избегал шумных и подвижных игр, не мог найти общий язык со своими сверстниками. Учился плохо и мне постоянно доставалось от родителей… Я чувствовал себя ничтожеством, которое не может одолеть лестничный пролет, не запыхавшись».
Голос вызывал отвращение. Потом меня захлестнуло: Я СЛЫШУ! Затем меня накрыло: ЭТО БЫЛ МОЙ ГОЛОС.
«Ненависть к себе росла во мне черной, засасывающей массой. Каждый прожитый день уменьшал меня в моих собственных глазах. Со временем все перестало иметь смысл. По пути на работу я видел лишь крошечное окошко окружающей дествительности, обрамленное непроглядной тьмой. Краски мира меркли, сам я мельчал, скукоживался, съеживался, пока… не исчез. Мрак поглотил меня».
Я был ошеломлен. Кто был это ничтожество? Я хотел жить! Я любил жизнь, хотя и не знал ее. Ни минуты.
Раздался еще один щелчок, звук перематываемой пленки. Стоп. Заговорил мужчина, его голос звучал так, как будто кто-то пускал мячики слов в огромной пустой комнате: они ударялись от стен и приходилось хорошенько напрягать слух, чтобы расслышать его.
«— Ну что же, начнем разговор? Расскажи мне о последней книге.
— Это было чудесно (все тот же дребезжащий голосок меня). Вы знаете, когда-то я ценил книги, которые бы резонировали с моим жизненным опытом (удивительно, но голос набирает уверенность). Что-то из разряда: он так прекрасно описал юность этого паренька, я сам когда-то был таким же. Но, со временем, все эти вещи утомляют. В книгах жизнь, но, позвольте, разве в нашей жизни недостаточно жизни? Каждый был когда-то карапузом, имел проблемы в школе, безответная любовь, борьба с системой, отстаивание собственных взглядов и стремлений. Каждый желал, если не стать художником, то музыкантом, или танцором, или врачом. Каждый кончал жизнь самоубийством, если не по-настоящему, то хотя бы понарошку. В мыслях и мечтах. И убивал. Нырял в омут садо-мазохостских фантазий, доводя себя до исступления.
Так вот, со временем все эти жизнеописания немного утомляют: мало чем они отличаются одно от другого и выделяются лишь особенностями писательского мастерства или какими-то совсем уж нереальными подробностями.
— Но ты же сказал, что книга была чудесной?
— Верно. В этом соль постмодернизма. Жизнь паренька Тоу (считай, автобиографичный очерк Аласдера Грея) — лишь незначительная часть книги. Остальное — сюрреалистический и в крайней степени непредсказуемый рассказ о его путешествии в преисподнюю. Самое забавное состоит в том, что паренек Тоу в ад не верил.
Звучит отвратительный истерический смешок.
—«Ланарк: жизнь в четырех книгах» постмодернизм в самом его лучшем проявлении. Чем мне нравятся постмодернисты, так это тем, что они плюют на все законы. Время? Порядок? Логичность? Грей активно заимствует у многих, кто был до него. И сам же составляет список плагиатов. Чтобы не мучались.
Ланарк попадает в Унтанк, своеобразное чистилище, загробный Глазго, заброшенный и опустевший. Куда не проникает ни лучика света. Оттуда — прямиком в ад, в Институт, где грешники не жарятся на огне, а идут на энергию и еду остальным обитателям преисподней. Забрав любимую из ада, Ланарк возвращается в Унтанк, который успели поработить крупные корпорации и которому угрожает низвержение все в ту же преисподнюю… Наш герой отправляется в Прован, то есть, конечно, в рай. Там он встречает бога-создателя, он же писатель. Что вполне логично. Кошмар всей истории в том, что в раю заправляет все тот же дьявол, орудовавший в аду.
Ланарку даруют смерть.
Писатель намекнул на то, что Ланарк для него как сын (то есть божий), которого необходимо принести в жертву. Странно, но при полнейшем отсутствии сходства, меня не покидали мысли об Иисусе. Возможно, это можно объяснить огромным количеством священников.
Кроме того, он имел представление о писательском труде, поскольку, блуждая по городу, посещал публичные библиотеки и прочел достаточно рассказов и повестей, чтобы понять: все они делятся на два рода. Один — что-то вроде киносценария, где много действия и почти совсем нет мыслей. Другой — повествование о несчастном умном человеке (часто о самом авторе), который много думает, но почти ничего не делает.
Самого Ланарка можно отнести ко второму типу. Поразительно, но герой совершенно не обладает волей. Все, что с ним происходит, происходит по инициативе окружающих, он лишь безропотно поддается и течет себе по течению. Умный и несчастный человек, который ничего не делает и много думает.
Любовь утех себе не ждет —
Ей ничего себе не надо:
Она другим отраду шлет,
Воздвигнув Рай во мраке Ада.
В этих четырех строчках квинтэссенция всего романа. Любовь Ланарка вернула его в Унтанк и, умирая, он только лишь жалеет, что любви в его жизни было мало».
Голос затих. И я как-то сразу успокоился. Эта тьма вокруг — это временно. Она обязательно рассеется и что-то ждем меня впереди.
Долгая прогулка, команда Boomagomaraque
Эта книга была бы обычной историей об удивительно непрактичном молодом человеке, погруженном в свои мечты, если бы он не сошел с у ума в одной из ипостасей. Не тихо так, сидя себе в углу и пуская слюни, а буйно, сочно и с последствиями, оказавшимися фатальными. Под конец книги мы узнаем, что автор развернул перед нами один из вариантов своей жизни. Собственно, полуреальная автобиография обрамлена в гротескную полуахинею, не вызывающую никакого отклика своей какой-то наигранной фантасмогоричностью.
Сам Ланарк до ужаса механичен и беспрерывно рефлексирует. Складывется впечатление, что к его якобы осознанным и свободным решениям был дан толчок извне другими героями или созданными ими обстоятельствами. Фантастическая составляюшая вызывает недоумение, а после знакомства с Дунканом Тоу еще и раздражение: автор, ну зачем ты писал про Ланарка, если о Тоу у тебя получается в разы лучше? В сем произведении прием, который не оправдал себя, сделал чтение нудным. Вывод очевиден: автору здорово удается писать про себя на основе фактического материала собственной биографии, все же выдуманные моменты бледны и неинтересны.
Поразительно, с какой честностью автор в конце книги отождествляет себя с ГГ. В наш циничный век многим покажутся смешными юношеские переживания героя, его сексуальная неудовлетворенность на фоне полового созревания, мысли о творческой гениальности, разделения своего Я и общества. На самом деле, это только говорит о тонкой чувственной душе. Но из-за постоянной фрустрации своим творчеством, когнитивном диссонансе между тем как тебя видят и каким бы ты хотел быть, герой оказывется социальным импотентом.
Такие люди как Тоу слишком серьезно (а зря) воспринимают окружающее. Все мы помним наши любовные увлечения юности, когда любое недопонимание воспринималось как трагедия. А иногда излишнее самокопание "волшебным" образом находит это недопонимание. Естественно, молодому человеку тяжело еще ориентироваться в обществе, приоритеты не расставлены, ориентиры не найдены. Из-за внутренней неуверенности возникает чувство недооцененности. А тут еще родители, самые близкие люди, пытаются "выбить дурь из головы". Все это в Дункане Тоу гипертрофировано по самое не балуй. Если его увлечение рисунками как-то поддерживается мудрым терпеливым отцом, то любовные похождения вызывают только смех у окружающих. Кстати, отец Дункана напоминает Аттикуса Финча у Харпер Ли: такой же несуществующий в природе мудротерпимый тип папы. Поразительно маленькую роль для героя сыграла смерть матери. Нет, это не бездушие, а, я на это надеюсь, внутренняя самоуглубленность, когда все окружающее существует как дополнение.Неудачи на любовном поприще и постоянной отторжение его творчества людьми вкупе со слабой душевной организацией просто обязаны по закону жанра привести героя к суициду. У ГГ иногда проскальзывает мысль Раскольникова, может ли он КАК ВСЕ работать на заводе и быть несвободным. Или право имеет на свободную творческую жизнь. Да, корреляция слабая, но она основана на архетипе противопоставления себя обществу. Все мы помним как кончил Раскольников, а как это было у Дункана Тоу можно узнать, прочитав книгу.
В конце мы видим Ланарка-Тоу постаревшим, уставшим от жизни, не имеющим цели и своего мнения стариком, которому "не хватило любви" и времени. Историю неудачника автор попытался "запаковать" в фантастическую оболочку, всеми силами пытаясь доказать убогость практического типа мышления на фоне развитого капитализма, ставя ему в вину гибель творчества и отсутствия высоких чувств, а по сути просто оправдывая себя в своих же глазах, что оставляет горькое послевкусие. Это не поэма индивидуальности, а ода самооправданию. Поменьше бы эгоизма, побольше открытости и все могло бы быть иначе. А в итоге то же самое - смерть личности.
История одного безумия
Книга исполнена в постмодернистской манере. Не исключительно, но по большей части: вдруг откуда ни возьмись писатель проламывает бумажную "четвертую стену" и оказывается один на один со своим героем и читателем. Трудно заподозрить в начале, чем все обернется, хоть книга и начинается с антиутопического сюра.
Аласдер Грэй - славный сын современной литературы с внушительным культурным багажом из книжной классики художественного образования. Обширные отсылки и цитаты, споры на теологические и экзистенциальные темы выдают человека мыслящего и страдающего. Герою нельзя отказать в упорстве, которое требуется, чтобы идти за своим призванием - автор наделяет его гением художника.
Главный персонаж - личность неординарная до безумия (в прямом смысле. Тоу нет-нет да и словит галлюцинацию.). Фрейдизм, кафкианство, переосмысление идеи бога и много-много еще чего потребовалось, чтобы описать путь героя от рождения до смерти. Путь в большей мере духовный, потому что с физическим существованием все складывается грустно. Любовь и ее отсутствие - центральная тема книги. Любовь в самых разных проявлениях, которой остро не хватает герою.
Книга в большой мере автобиографична: вследствие пристрастия к эскапизму, обремененности многими талантами, а также астмой и сексуальной неудовлетворенностью автор выводит одного (или двух?) главного героя, до крайности усугубляя эти особенности личности. Два героя (или все же один?), Ланарк и Тоу, существуют как бы в разных реальностях, хотя один мог быть создан больным воображением другого, или другой мог бы иметь иную жизнь в качестве первого - смотря какой мир брать за отправную точку. Впрочем, ближе к концу автор не дает читателю широкого выбора, подробно, в деталях разъясняя, благодаря чему (список плагиатов прилагается) и кому (выводя на страницах короля-автора) возникла книга.
Структура книги нелинейна - снова привет постмодернистским игрищам. Нумерация частей, а также небольшие связки - пролог, интерлюдия, эпилог - разбросаны в, казалось бы, хаотичном порядке. История Тоу обрамлена историей Ланарка: с Ланарка начинается, им же и заканчивается книга. В серединке описан мир, условно нам знакомый, - жизнь Тоу в Глазго, война, учеба в школе. История Ланарка - фантасмагория с многочисленными литературными отсылками. Переплетаясь, они создают невиданный узор с кафкианской пессимистической атмосферой, обильно сдобренной богоискательством.
Химерическое смешение жанров и стилей
А что, разве не так? Книги третья и четвёртая написаны как нечто явно сюрреалистическое, постмодернистское, с элементами фантастики и, может быть, даже эзотерики. И тут же — злобную мантикору тебе в подруги и оскаленно-улыбистую горгулью в полюбовницы! — постапокалиптика (или предапокалиптика, что практически одно и то же), и вдогонку антиутопия с утопией вперемешку. Зато первая и вторая книги явно принадлежат твёрдому реализму с явственно читаемыми вкраплениями из автобиографии писателя (что он и подтверждает сам в эпилоге).
Честно говоря, до чтения эпилога у меня было твёрдое убеждение, что книги первую и вторую нужно брать в качестве отдельного произведения автора, и тогда она будет однозначно обречена на успех и приговорена к читательским симпатиям — настолько мне было интересно читать про жизнь и приключения заморыша шотландского происхождения и творческого разлива. Жизнь мальчишки, рассказанная откровенно и с многочисленными едва ли не бесстыдными подробностями и деталями им самим же — со всеми его метаниями и поисками самоё себя, с неуверенностью и стеснительностью, с влюблённостями и подростковыми «шалостями», с болезнями и творческими находками, с ощущением враждебности окружающего мира и с попытками протеста и восстания против веры и бога — живо погрузит читателя мужского пола в собственную детско-подростковость и персонально-индивидуальную юношескость, а для читательниц станет в какой-то части откровением, а в чём-то и примером того, как надо и как не надо «видеть и понимать» молодых людей. И потому читались и воспринимались обе эти части тетралогии довольно легко и с большим интересом и удовольствием.
Зато уже упоминавшиеся части третья и четвёртая — пьяного грифона им в соседи и драчливую горгулью в собутыльники! — ползли… тянулись… шли так натужно и с такими отчётливо слышимыми скрипом и скрежетом!.. слава богу, что процесс чтения проходил в последние отпускные дни, не то коллеги, чего доброго, начали бы с сомнением поглядывать в мою сторону да покручивать многозначительно пальчиками у височка — дескать, совсем Анатоль заработался! Ну вот как-то недолюбливаю я литературу такого рода, в особенности когда закрученные тугими витками колючепроволочные элементы абсурдистского толка вдруг ввинчиваются тебе в мозги и выносят напрочь его остатки, оставляя после себя дурно пахнущую липкую кашицу. Конечно, я понимаю, что раз дело происходит в загробном (загробном ли?) мире, то там уже действуют другие законы и беззакония. Да и вообще, поскольку, как затем открылось, и сам этот мир и главный герой являются тварью Автора, вставленного в книжку в качестве субперсонажа, то по воле его и по замыслу сего творца могло происходить (и происходило!) вообще всё что было угодно ему, автору, и не всегда и не совсем угодно читателю. И даже некоторые весьма любопытные вбросы социально-критического содержания и утопического и антиутопического характера — с философией и социологией, политэкономией и кредитно-финансовой мировой схемой — несмотря на всю их актуальность и смысловую важность, вряд ли смягчили бы мою всякий раз суровевшую и дубеневшую душу, если бы не вот этот самый эпилог.
Который всё расставил на свои места, который смонтировал все части тетралогии воедино и сделал их одним большим романом. Который многое разъяснил (отобрав тем самым от читателя возможность включить на полную мощность собственные читательские мозги, воспринималки и понималки, и всю прочую экстрасенсорику и аналитические способности, и самому разобраться со всей этой эквилибристикой и чехардой смыслов и смысловых оттенков этого многослойного романа), обозвал своими именами, сдёрнул все покровы тайны, сделал фигуры фона основными — в общем, произвёл все разрушения и вскрытия, которые только можно (но совсем не нужно) было сделать — и тут уже василиски и сфинксы, драконы и фениксы, единороги и прочие горгульи градом посыпались из моего читательского «Я» — ну зачем автор лишил меня возможности попробовать самому побыть (или хотя бы попредставляться таковым) умным и красивым?..
Так что, несмотря на трёхдесятилетний творческий труд автора (страшно даже себе представить — допустим, начал писать будучи семнадцатилетним пацаном и закончил уже с сединой в бороде и бесом в другом месте сорокавосьмилетним матёрым мужчиной — О_о! ведь это уже разные люди и совсем различные эпохи) и звание самой великой и ужасной книги английского происхождения, этот роман в конце концов превратился в довольно заурядную книгу.
Извините, фокус не удался. Хотя не нужно забывать, что Аласдер Грей ― шотландец. Это многое объясняет.
Прочитано в качестве основного задания девятого сентябрьского тура игры «Долгая прогулка», команда «Ё и другие буквы»: Clickosoftsky , Maktavi , red_star и strannik102 .
Книга обескураживает с оглавления. Открываю - действительно, как следует из названия, делится на четыре части, но первой идет третья. Сначала я подумал, что составитель перепутал, мало ли что бывает в электронных книгах. Но проверил еще на нескольких и понял, что это такая фишка. Ну, думаю - еще один "интеллектуальный" автор "не такой как все".
Первая (третья) часть стала полностью подкреплять мое мнение, Кафка почти в чистом виде, даже стало страшно, что я не осилю почти 800 страниц этого шедевра. Однако, в месте попадания главного героя под землю в институт стало интересно. Я начал понимать некоторые аллегории втянулся и с легкостью дошел до оракула.
Тут стал понятен замысел автора, но что-то подобное я подозревал и не сильно удивился. Только я думал, что детство Тоу пройдет тоже в странном мире. Однако, мир первой и второй главы оказался самым обычным, особенно для шотландцев. Показав жизнь Тоу, меня сильно зацепил автор. Обычно я не понимаю метаний творческих душ с моим техническим складом ума. Грей смог донести до меня внутреннюю борьбу художника. Понятно, что он сам должен был рисовать, иначе он не смог бы объяснить суть. Автор увлекал все сильнее и сильнее, я радовался (тому какой я умный), когда замечал, что он то там, то сям заимствовал фразы, суть из других произведений, выпячивал свои социалистические взгляды и т.п. Забегая вперед скажу, что в послесловии он меня убил тем, что подробно это все рассказал сам и еще даже записал где, что и у кого спёр. Тут я разочаровался, как будто мне показали фокус и раскрыли его секрет. Однако за честность, Грей заслужил еще большее мое уважение.
В четвертой части главный герой снова оказывается Ланарком в мире Унтанка, и мои ощущения были такими, что я читаю продолжение или фанфик Оруэлла 1984. Кроме того, стал понятен и первый фрагмент книги. А поскольку всякие утопии и антиутопии я люблю, Аласдер мог бы услышать мои рукоплескания и крики Браво, если бы это был театр.
В итоге имеем интеллектуальное произведение, которое интересно читать и осмысливать, не ощущая себя провинциальным дурачком. В романе такой микс жанров, что за 700 страниц можно найти свой лакомый кусок. Времени, которое потрачено на этот кирпич, ни капли не жаль, даже хотелось продолжения. Спасибо переводчикам, читается легко и приятно.
Произведение прочитано благодаря "Долгой прогулке" и, наверное, является самой интересной книгой, которые мне попались за это время.
Трактат о том, почему не стоит читать чужие рецензии перед написанием своей.
Часть 3
Не так давно я открыла для себя странную и причудливую фантазию Чайны Мьевиля. Писатель создал свой, совершенно уникальный мир, наполнил его существами самых диких модификаций, выстроил историю и культуру этого мира, не скатываясь при этом в плагиат. Именно этот мир мне и наполнила вселенная Ламарка. Беспросветная тоска и отчаяние, ни проблеска солнечного света, ни шанса на надежду. Люди без прошлого, люди без памяти и без самых себя. Можно строить предположения о том, что же случилось в этом мире, какая катастрофа его постигла и не наблюдаем ли мы постапокалиптическое общество? Восхитительнейший замес трагедии личности, потерявшей себя, и общества, для которого эта личность интересна только с позиции ее пользы, как энергетической и пищевой единицы. Читая книгу можно невольно начать проводить ассоциации с Божественной комедией и прохождением 7 кругов ада. Нет, не в смысле воздаяния за грехи, а в том, что "Оставь надежду всяк сюда входящий", ведь чем дальше - тем страшнее.
Пролог
Начитавшись остальных рецензий мне уже эта книга не кажется такой замечательной. Погрузившись в нее полностью не замечаешь так уж явно недостатков, но почитала других, и правда - есть такое. И легкая порнография, и психодел и отсутствие логики и прочая прочая. Все это ой как напоминает каменных горгулий на соборах - издалека восхищают, но вблизи видна вся топорность работы. Конечно же, это субьективное индивидуальное восприятие, но когда книга ложится на душу возникает чувство, что все недостатки становятся невидимыми, и в тексте видишь только то, что хочешь видеть - идешь по своим собственным следам.
Часть 1
Странно-мистический, частично автобиографический, частично одолженный роман, "Ланарк" является своеобразной энциклопедией стилей и сюжетов, большинство из которых вы уже где-то видели. Но сама смесь такова, что остается именно на грани узнавания. Лично для меня автобиографическая часть книги вызывала стойкое ощущение де жа вю, но где и что? Не пойму. Я все это уже слышала. Странное на самом деле ощущение, порой хотелось закрыть книгу и крепко подумать, порой страницы листались сами собой, настолько сюжет держал внимание, порой вызывал неприятие. Автор умудрился написать историю жизни художника так, что читатель так и не понимает - был ли этот художник недооцененным гением или все же подражателем. Пару лет назад я прочла "Детскую книгу", которая является все такой же вариацией трагедии творца, настолько вариацией, что спустя эти самые пару лет сюжеты обеих книг сольются для меня в что-то одно. Два толстых тома, да они даже оформлены похоже!
В конце книги автор включил свою краткую автобиографию, которая как две капли воды похожа на часть 1. Только одна капля чистая, а вторая с бензиновыми разводами. Подобный эксгибиционизм мне интересен, но абсолютно не понятен.
Часть 2
Фасмагория, театр абсурда, падение в кроличью нору, да и что бы сказал Фрейд на эту тему? Представьте себе собор работы Гауди, который имитирует шедевры готики, с их низвергающими воду горгульями и витражами. Только гений сможет соорудить такое не впадая в дурной вкус. Так гений ли автор этой книги? На каком расстоянии нужно смотреть на его горгулий, пропади они пропадом? Так много скручено в одно, что я продолжаю теряться. И снова обращаюсь к рецензиям других читателей. Кто теперь разберет, какие из мыслей и идей мои изначально, а которые являются более поздним наслоением? Неужели так плохо? Да, вот сейчас говорю - да, как то не очень, да, как то очень вот все слишком в этой книге, есть где развернуться психоаналитику (кто, ну кто-то же написал это в своей рецензии!) и знаете, что я отчетливо помню из своих эмоций? Раздражение. Вот где оно меня настигает, именно здесь. Когда автор пытается проститься с реализмом и нырнуть в фантазию, но при этом получает гипертрофированный реализм, с отчетливым душком. Быстро взрослеющие дети, стремительно стареющие родители, Собор, улицы, запечатанная канализация - все больше нечистот и на страницах и в эмоциях. Персонажи становятся уже не карикатурными, а просто таки картонными. Картонными человечками в настольной игре, с криво нарисованной игральной доской и фишками со смещенным центром тяжести - куда бы не бросил сюжет, он все равно покажет непомерно раздутое эго.
Эпилог
И все это, чтобы рассказать о Боге? Рили, чувак?
Часть 4
Да пропади оно все пропадом. Бесноватые герои, невнятный финал, отвращение и скука. Верните часть 3, в которую я влюбилась, верните мне Мьевиля, верните интригу, азарт и восхищение! Верните ужас и восторг. Почему, почему все нужно сводить к политике, к больной и изломанной личности, к бесцельности существования? И нужно ли? Или я все так же не понимаю и не ценю постмодернизм?...
Очень не информативная рецензия.
маленький мальчик в канаве играл
в ямке на дне нашёл он запал
стукнул он раз стукнул он два
мальчик из ямки исчез навсегда
--------------------------------------------
юноша шёл мимо стройки домой
вертел и крутил он своей головой
вдруг под ногами возник котлован
со сломанной шеей лежит юный man
--------------------------------------------
парень полез чинить даме свет
рассчитывал он на скромный обед
отвёрткой до провода коснулся малец
искра буря безумие парню конец
--------------------------------------------
мужик с подругой лесом шёл
пчелиный улей он нашёл
мужик говорит смотри что могу
бежали три дня и сломали ногу
--------------------------------------------
дедушка очень рыбалку любил
после каждой рыбёшки он пригубил
дремлет дедуля в лодке своей
течение сносит его всё быстрей
Каждый мужчина хочет себе счастливый конец, хоть может и не признавать это. Неудачи его удручают и заставляют чувствовать себя неуверенно, а это для настоящего мужика подобно пытке. Мало найдётся людей, которые хотели бы боли, горя и прочих неурядиц для себя. В основном такие унылые и жаждущие страданий - это бабы, горгульи окаянные, ведь как объяснить их веру в вечную любовь, а когда получают вселенское счастье, то своими же лапками пытаются уничтожить его.
Женщину может устроить и самый неуклюжий любовник, если он в других отношениях даёт ей счастье.
Ланарк тоже жаждет счастья в своём мире. Но (как всегда есть какое-то "но")...
... Хотелось бы знать, почему ваши читатели в их мире должны упиваться видом того, как я, в своём мире, не могу добиться ничего хорошего.
- Потому что люди любят неудачи.
Авторы. Это такой странный народ, их невозможно понять: почему автор решил назвать этого ГГ именно таким именем, почему решил сделать его художником/поэтому/музыкантом, почему свёл именно с этой девушкой, а не с той, которая потише и поскромнее. У каждого автора в голове свои тараканы (как, в принципе, у каждого человека), но эти тараканы совершенно не реагируют на всякие машеньки и дихлофосы. Поэтому приходится либо интерпретировать текст по-своему, как в школе большинство и делает, либо напрашиваться на интервью (если выбранный Вами автор жив) и получить достаточно весомые ответы на мучающие Вас вопросы.
Ланарк получил аудиенцию у своего автора, но, как мне показалось, она ему ни чем не помогла, то есть как были у него вопросы, так они и не решились. Как задумал автор концовку, горгулья ему в глотку, так он всё равно и сделал, в пожелания своего главного персонажа он особо не вникал.
Вообще найдётся достаточно много читателей, которые предпочитают несчастливую концовку, и я одна из таких. Но мне они нравятся не из-за того, что я предпочитаю чужие неудачи, нет, мне нравятся несчастья из-за того, что с ними я чувствую себя более живой и не такой одинокой, не знаю как это Вам объяснить.
Ланарк одинок. У него не складываются отношения с женщинами, имел всего пару друзей за всю жизнь, да ещё эта драконья кожа на руке, он вообще ходячее несчастье. Но все эти неудачи ему совершенно не помогают, он становится пассивнее и печальнее, огораживается от единственных близких людей. Неудачи не гонят его вперёд, а останавливают и заставляют анализировать и жалеть себя. Спасает его искусство. В нём он находит своё призвание, одиночество уже не так сильно давит, но потребность в дружеском плече и женском тепле не оставляет его в покое.
Как же я радовалась, что читаю динамику, а не размышления, ну прямо летела по тексту: движения, события, взлёты-падения, как говорится. Оказалось, поганые горгульи, всё опять построено на политике, серьёзных размышлениях, тяжёлом положении народа и прочих глубоко-философских проблемах. Но это нисколько не испортило текста (да кто я вообще такая, чтобы судить, что испортило текст, а что было в самую точку), потому что читать сие произведение было доолгим наслаждением, разрази меня горгулья.
Данная ересь написана одним одраконившимся моржом, над пропастью Мацоха.
Команда "Над пропастью поржи моржи", ДП16.
При выборе этой книги я купилась на аннотацию, в которой сказано, что подобная книга могла бы получиться у Джойса, Кафки и Эдгара По, если бы они втроем писали сценарий «Пиноккио» для Уолта Диснея, вооружившись ящиком шотландского виски.
Скажу так – описание гораздо более заманчивое, нежели книга, однако поводов для разочарования не нашлось – и без обещанного «Пиноккио» все у автора вышло замечательно. А если учесть, что книга, во-первых, автобиографична, а во-вторых, несет в себе множество отсылок к целому перечню литературных произведений, получилось действительно грандиозно. Вроде бы – ничего нового, просто удачно скомпанованное старое, но нет, все крайне грамотно, без излишеств и перегибов.
Итак, у нас есть две истории. Одна из них – история Ланарка, вторая – история Тоу. По авторскому замыслу, последняя находится как-бы внутри первой, хотя лично по моим ощущениям более важной и главной была жизнь Тоу, а уже за ее рамки вылился Ланарк. Хотя кто я такая, чтобы спорить с автором, давшим книге имя последнего.
Не могу определиться, как говорить о персонажах книги: то ли мысленно расставить главы по порядку и рассуждать о жизни одного героя, или оставить так, как это есть у автора и разделить одного героя на двух. Наверное, мне ближе второй вариант – я так и не смогла воспринимать Ланарка и Тоу как одну личность.
Ланарк – первый, с кем мы встречаемся. Представьте: кафе, полумрак, балкон, на котором стоит человек и вглядывается вдаль в поисках солнечного света. Какое многообещающее, интригующее и несколько романтичное начало. Почему же он ищет этот свет? Может быть уже вечер, может быть наоборот ждет рассвета… И тадам! Все теории обламываются, особенно для личностей типа меня, кто как-то вот повестись на аннотацию умудрился, а подумать, что она обозначает, нет. Ланарк ждет света не потому, что он какой-то там романтик, а потому, что он живет в городе, в котором этого самого солнечного света нет вообще. Да и сам город странный такой, серый, бесцветный, прибыл он туда в одном вагоне, был единственным пассажиром, не помня, откуда едет и кто он такой. В странном заведении ему присвоили имя (эх, звался бы ты каким-нибудь Чупакаброй, товарищ Ланарк, если бы не поезд), отметили экзему на локте, дали денег, сказали, если кончатся – приходите еще. А потом, потом его поглотил большой рот, в который надо прыгать исключительно голышом… А потом институт, а потом доктор, драконы и музыка, какой-то осовременненый ад с дьяволами и чертями в белых халатах, и если где-то там на стадии ртов я еще немножко недоумевала (кстати, женщина со ртом на ладони мне потом еще несколько дней снилась, это какой-то мой персональный кошмар, как и глаза на тех же ладонях), то вот после института перестала. Просто начала воспринимать книгу не как какую-то упоротую наркоманию, а как достаточно интересную фантастику, и все встало на свои места. Хотя я понимаю, что, наверное, не настолько это фантастика, как мне показалось, и все гораздо глубже, но я воспринимала это именно так.
Продолжу Тоу, о котором шла речь дальше. Ланарк, познакомься, это Тоу. Тоу – это ты, только не там, где ты оказался сейчас, а там, где ты жил и существовал до этого странного унылого города. Там ты был сначала мальчишкой, потом юношей, потом даже мужчиной, художником, на мой взгляд, достаточно талантливым, только с каждым годом все больше и больше замыкающимся в себе. Ты писал картины, а когда они были почти готовы, осознавал, что они тебе не нравятся и это все совсем не то. Ты не верил в Бога, но твоя жизнь оказалась как-то очень тесно на нем завязана. Ты прокручивал в голове необычные сексуальные фантазии, потому, что тебя никто не любил, и хоть ты и делал вид, что тебе все равно, ты хотел этой любви, нещадно хотел. Ты болел, очень сильно болел, не мог дышать, ненавидел этот мир, захлебывался сам собой, и никто не мог тебе помочь. Ты взялся за большую работу, но в порывах перфекционизма и в состоянии собственного тотального одиночества так и не смог ее закончить. Ты много чего не смог, и вот ты в Унтанге, и ты теперь Ланарк.
Да, мы снова вернулись к Ланарку, только вот уже он покидает Институт, и идет обратно в серый город, потому, что все-таки хочет увидеть солнце. Нет, Унтанг не стал солнечным за время его отсутствия, просто через некоторое количество дней ему придет конец и Ланарк легко окажется там, где светит солнце. Дорога вне времени и даже вне пространства, политика, политика, снова политика, и это немного портит мне впечатление, корпорации, махинации, проблемы, съезд – побольше бы фантасмагории да поменьше бы реализма. Однако здесь произойдет одна очень интересная встреча, которая вызвала у меня улыбку – люблю такие штуки. А дальше… Дальше финал истории. Да, даже этому сумасшествию придет конец.
В мастерстве автора просто не приходится сомневаться. При всем этом нагромождении форм, сюжетов, переплетений, эпилогов и вообще кучи сложностей, роман читается на удивление легко и увлекательно. При всем же при том, он интересен не только своим каким-то внешним эпатажем, если можно так выразиться по отношению к книге, а еще и конкретно внутренностями, смыслом, самим содержанием. Сколько проблем поднято в отношении Тоу? А в отношении Ланарка? А если учесть, что это один и тот же человек? В общем, замысел автора удался сполна – это действительно целая жизнь. И выходит, что даже чуточку больше.
Странное дело, но о других героях говорить совершенно не хочется. Не потому, что они плохие, а потому, что главный герой настолько заполняет собой все, что остальное в принципе не важно. Поэтому буквально в паре фраз, заметка на память.
Вокруг Тоу герои все такие осязательно-ощупывательные, совершенно реалистичные, выверенные до мелочей, до фразы, жеста, легкого поворота головы или случайно оброненного приветствия. Возможно, сработала биографичность и все это действительно очень близко автору и пережито им самим. Не углубляясь в подробности – идеально.
Вокруг Ланарка же все какие-то… неубедительные, что ли. Как вся обстановка отдает определенной неестественностью, так и герои какие-то ненастоящие. Вот как раз от окружающих Ланарка меня прямо подергивало, и вообще не отпускало странное чувство тревоги, что вот сейчас рррраз! - и что-нибудь этакое случится. Опять же, наверное, так и задумано, но там даже Рима с Сэнди не выдали мне ощущения надежности, и даже неизменившийся Сладден или меняющий форму Глоппи не убедили в какой-либо стабильности.
Сложный роман, объемный, масштабный, глобальный. Чтобы его осмыслить, мне надо приобрести пару дополнительных извилин к базовой комплектации моего мозга да перечитать когда-нибудь эту историю в четырех книгах.
Долгая прогулка, Октябрьский сентябрь, команда "Пасодобль Меланхоличных Самок, или Ка-Тет Мурзильки".
Meredith , Romawka20 , laurelinchik .
Ну что, дамы, еще танцуем, а?)