Рецензии на книгу «Детство» Максим Горький

...суровая сказка, хорошо рассказанная добрым, но мучительно правдивым гением.

Заглавием своей книги Горький явно кивает Толстому, дружески, но чуть насмешливо.
Передо мной лежат две книги, очень похожие: посреди однотонной обложки крупно написано слово «Детство». Одна книга библиотечная, заклеена скотчем, даже имени автора не видно. Так что просто — детство. Два детства лежат передо мной.
Кладу руку на книгу Толстого, и кажется, что она гладкая, как весенний лист, как старинная полированная столешница, как тёплый лошадиный бок или рукав шёлкового платья. Счастливая, невозвратимая пора.
Трогаю книгу Горького. Ой, больно! Жжёт и колется. Раскалённое железо, щёлочь, мокрой розгой наотмашь. Невольно задаёшься вопросом: а было ли детство? А может, детства-то и не было?
Однако самая главная разница между этими настолько разными «Детствами», мне кажется, вот в чём. Повествователь у Толстого — взрослый, он оглядывается на прошлое затуманенным слезой умиления взором и себя самого видит как бы издалека и сверху. Повествователь у Горького — и есть сам ребёнок, Лексей, Олёша, Лёня, пермяк-солёны уши, голуба душа. Именно и только его чистый взгляд, неутомимый интерес к людям, тонкое сочувствование даже такому, чего пока не понять умишком, освещает всю эту тараканью тьму удивительным светом. Так и выходит, что детство — это не уходящая пора слёз умиления, шалостей и сластей по праздникам, а нечто большее, особое состояние, девство души и сознания. Состояние, когда вокруг не люди, а сказочные богатыри, царевичи, говорящие медведицы — большие, удивительные, сильные существа, несмотря на всю их ничтожность, уныние и слабость.
А ещё: представляете ли вы себе, сколько на самом деле в этой книге скрыто детств?
«Я сама на всю жизнь сирота!» — это мать.
«Я, гляди, на четырнадцатом году замуж отдана, а к пятнадцати уж и родила» — это бабушка.
«Меня так обижали, что, поди-ка, сам господь бог глядел — плакал!» — дед-мучитель.
Рядом с ребёнком все большие становятся по-детски открытыми, настоящими, отпускают на волю исстрадавшуюся душу и рассказывают то, чего самим себе говорить побоялись бы. Тут в этой маленькой книге открывается ещё один потайной простор: невольно окидываешь взглядом всех, о ком здесь рассказано, а мыслью охватываешь всех, о ком не рассказано, — и понимаешь, что всякий и каждый из этих тёмных и злых людей вырос из собственного детства, которое, поди, тоже было не менее тёмным и злым.
Ох ты, Русь, мутный взгляд исподлобья. Что всё это за грязь? Откуда вся эта боль? К чему вся эта сила?

Долго спустя я понял, что русские люди, по нищете и скудости жизни своей, вообще любят забавляться горем, играют им, как дети, и редко стыдятся быть несчастными.

Наверное, никто и ничто не заставило бы меня пройти этот адовый ад, если бы не флэшмоб-2013 и совет Roni . Спасибо!

Как долго я ходила вокруг этой книги. На полке для ближайшего прочтения книга пролежала у меня три года! Наконец добралась и прочитала я ее взахлёб. Ах, если бы в школе проходили "Детство", а не "На дне" или "Старуху Изергиль" (кстати, надо бы перечитать), у автора сегодня было бы намного больше читателей. Я конечно подозревала, что Горький гений (в школе скучнее Горького, был разве что Чехов), но прочувствовать действие его прозы на себе мне раньше не удавалось. Повесть "Детство" меня прошибла до глубины души. Книга по истине гениальная.

Я не читала других автобиографических произведений русских классиков об их детстве и юности (теперь буду это исправлять, мне очень понравилось читать такие книги), и очень рада, что начала именно с произведения Горького. Это не счастливое дворянское детство Толстого, эта книга о тяжёлой жизни не только конкретного ребенка, а целого пласта населения страны. Но герой книги Алексей Пешко́в не жалуется на свою судьбу, он так живёт, но принимает решение когда-нибудь что-то изменить. Он верит в доброе и светлое не смотря ни на что. Мне кажется, начинать знакомство с творчеством автора нужно именно с этой книги, чтобы понимать его, а не читать потом его прозу и удивляться "это вообще о чём?" Но "Детство" это далеко не детская книга. Она как минимум для старшего школьного возраста и конечно для взрослых.

Повесть построена таким образом, что начинается она с похорон и похоронами заканчивается. В самом начале книги Алексей теряет отца, а в конце книги мать. Но в промежутке между этими событиями будет ещё немало смертей и боли, которые выпали на долю ребенка. Но книга не об этом, а о том, что такое детство тоже принесло немало хорошего - рассказы бабушки, дружба с квартирантом "учёным человеком", которого никто не любит, доброта и бескорыстие Цыганка. И даже дедушкино "учение грамоте" розгами Алексей в итоге принимает как данность. В книге очень много фольклора, описания вечерних посиделок с песнями и танцами. Но особенно мне запомнилась глава о том, как Алексей понял, что у бабушки и дедушки свой Бог. Бог дедушки жесток и карает своих рабов за любой проступок. Бог бабушки - добрый и всепрощающий, плачет о грехах своих детей. Алексей сравнивает этих Богов и выбирает Бога по себе.

Самым удивительным для меня в этой книге было то, что книга хоть и мрачная, но не беспросветная. Здесь есть место и забавным событиям, и добру, и надежде. С удовольствием продолжу читать автобиографическую трилогию автора.

"Свинцовые мерзости дикой русской жизни"

Поразительно, что эту книгу относят к литературе для детей, хотя она поднимает мрачные, тяжелые и сложные темы, открывает малоприятные страницы нашей истории.

В данной книге содержится все то, что я не люблю: избиение детей и женщин, оскорбления и драки родственников, махровая религиозность, которая отнюдь не делает людей добрее или чище, скорее, одних призывает безропотно терпеть, а других уверяет в праве наказывать.

Но, несмотря на это, книга очень хорошо написана, легко читается, а позиция автора вызывает уважение и понимание.
Он старается без прикрас показать то, что необходимо было изменить и оставить в прошлом, обличает и домострой, и жестокость, и скупость, доходящую до абсурда, пьянство и мрак малообразованного сознания, живущего по принципу "меньше знаешь - лучше спишь "

При этом Горький подчеркивает, что есть и светлое в людях, на примере положительных персонажей он описывает любовь к ближним, самоотдачу, желание защитить и готовность помогать, всепрощение и щедрость души.

В общем, мой вывод, что эту вещь надо прочесть, она та "классика", мимо которой не стоит проходить, несмотря на мрачность событий, которые в ней описаны.

В подростковом возрасте без конца читала и перечитывала. И сейчас перечитываю иногда и сама не знаю, почему? Разве можно получать удовольствие от чувства свинцовой тяжести, засасывающей, как болотная трясина, тоски? Никто из русских классиков не оставляет такого давящего ощущения, как Горький. Беспросветность, мутная беспросветность, столь типичная для российской действительности... Как несчастная Варвара, мать маленького Лексея бросает в тоске: "Если б не он, ушла бы я, уехала! Не могу больше жить в аду этом..." Да куда уедешь-то от такой жизни? Замуж, в другую семью, в другую область? А будет ли там что-то иное, чем беспробудное пьянство, избиения, ругань, измывательства на женщинами и детьми, дикие буйные выходки? Никакой радости нигде, никакой любви друг к другу. И религия тоже не приносит света и умиротворения.

Какова причина всего этого: бедность, ранняя привычка к спиртному, отсутствие интересов в жизни? Должно быть, все вместе. Так жила бОльшая русского народа - в деревнях, селах и небольших городах. А самое ужасное - судя по рассказам, в российской глубинке и в наше время именно так и живут. Ничего не изменилось.

Прочитав произведение Максима Горького "Детство", я узнала о жизни людей дореволюционного времени. Я узнала об этих свинцовых мерзостях дикой русской жизни. И об этом стоит говорить, об этом нельзя молчать, потому что эта живучая подлая правда и она по сей день не издохла.

"Детство" (и забегая вперед - вся трилогия) - это, наверное, самая лучшее у Горького. Он удивительно образно рисует окружавшую молодого Алешу обстановку - семью, соседей, случайных людей. Характеристики очень точны, красочны и нет в них только черных и белых цветов. Каждый описываемый человек очень противоречив и порой до конца непонятен, так как повествование идет от лица молодого Алеши.

Очень трогательно описывается как мальчик вступает в новую для него пору в жизни, знакомясь со своей семьей, переживая горечь утраты отца и затем матери. Окружающий его мир кажется непомерно жестоким и непривычно грубым. Все предшествующие представления рушатся под свинцовой мерзостью русской жизни.

Из всех книг про детей именно в "Детстве" Горького полнее всего прописан процесс становления ребенка с его печалями и радостями, с его увлечениями и провалами. Мальчик очень живо откликается на все происходящее вокруг, пропуская каждое событие через себя и никогда не оставаясь равнодушным.

Если говорить об окружении, то оно как воздух в этом маленьком доме - спертое, не дающее вдохнуть полной грудью. Происходит ведь бессмысленное зло. Кто-то постоянно причиняет кому-нибудь боль, совершает нелепые поступки... без всяких причин, просто из-за злости своей натуры. Два брата пришибли яркого Цыганка за то, что он был лучше них и они завидовали ему. Дед бьет Алешу, ведь его самого в детстве били.

Наверное, второй по значимости образ здесь - это бабушка. Она полна каких-то языческих представлений о природе, фанатично набожна и крайне безразлична к окружающим ее бесчинствам. За годы она, как и все вокруг, так привыкли к творящемуся непотребству, что зачерствела душой. Если ее изобьют, она отлежится и пойдет дальше. Это просто потрясающая жажда жизни при том, что от этой жизни бабушке и не нужно ничего. Она просто живет. И только начинаем испытывать симпатию к бабушке, как она пускается в бессмысленный загул с водкой, проливая пьяные слезы. И так становится мерзко от всего творящегося.

Дедушка со своим богом, грозным и наказывающим, противостоит всепрощающему богу бабушки. Дед, как его бог, зол и жесток. Еще он скуп, бессмысленно груб, но иногда и в нем проступают хорошие черты, приоткрывая как бы все самое лучшее, что еще в душе у того не иссохла. И, может, дед и был бы хорошим человеком, если бы его не стали ломать в детстве, как он начал ломать маленького Алешу.

С каждой страницей кажется, что свинцовая мерзость не осталась в прошлом. И сейчас еще можно углядеть многое, что так удивляет в книге. Люди поменялись, но не настолько, чтобы эту бессмысленную жестокость убрать до конца.

Всякий раз, когда я соприкасаюсь с чей-то историей, увековеченной и засведетельственной как автобиографическое повествование, я не раз думаю о том, что это хороший, терапевтический способ, еще раз открыться самому себе, увидеть себя и свою историю со стороны, еще раз проанализировать, а возможно и переосмыслить отношения с родными и близкими; а главное, высвободить свои страхи, болезненные переживания, лишив их таким способом силы воздействия на восприятия и формирования себя, своей идентичности, а может и принадлежности. Иными словами, автобиографическое намерение рождается в результате или на фоне ощущения некоторой неестественности своего положения в мире, ощущения «болезни выхода» из привычной среды. Написание воспоминаний выступает средством излечения, средством возвращения в свой мир, в свою среду. Через оформление воспоминаний происходит определенное очередное примирение с миром и самим собой, человек проходит очередной этап социализации, и такое «свидетельствование о себе» часто выступает попыткой выйти из личностного кризиса.

Применимо ли такое размышление к повести Горького «Детство»? Думаю «да», хотя не вполне уверена, что именно такую цель преследовал писатель, однако не сомневаюсь в том, что автор ясно понимал характер того кризиса, который толкнул его к бумаге. Основу повести, как вы уже поняли, составили факты из жизни М. Горького, а именно детской ее части, в которой писатель воссоздал обстановку дома, где ему довелось вырасти и пройти не по-детски взрослую школу жизни.

Алеша Пешков (автор назвал всех героев реальными именами из жизни) воспитывался в семье, изначально основанной на взаимном уважении и любви, но вскоре, после смерти отца, Алешина жизнь превратилась в беспокойную и нестабильную, и, начиная с трехлетнего возраста, он впервые соприкасается с таким понятием как вражда между родными. Дом деда, куда его привела бабушка вместе с мамой, оказался местом неприязни и раздора; здесь он впервые сталкивается со злом. Он чувствовал, что «дом деда наполнен горячим туманом взаимной вражды всех со всеми». А еще дед высек Алешу до потери сознания за попытку покрасить скатерть, после чего мальчик долго «хворал», но именно тогда у него появилось беспокойное внимание к людям, точно ему «содрали кожу с сердца», и оно стало «невыносимо чутким ко всякой обиде и боли, своей и чужой».

Но не только суровый дед шокирует Алёшу. Сильным потрясением было для него знание о том, что его покойный отец был неугоден деду, что мать вышла замуж вопреки родительской воле. Естественно, для впечатлительной детской души слушать, как дедушка пренебрежительно отзывается об отце, только что умершем и потому еще более любимом, было невыносимо больно. Тем более, мальчик не мог понять причины такого отношения. Страх и одиночество, которое Алеша испытывал отныне, еще больше подавляли его чувства, а ощущение неудовлетворенности в самых первостепенных базовых потребностях ребенка, как то любовь, признание, уважение и безопасность закладывали фундамент внутреннего неблагополучия, замкнутости, неуверенности в себе и собственных силах.

В школе, несмотря на успеваемость, Алеша так же столкнулся с отверженностью со стороны одноклассников. Они не принимали его в свой круг лишь потому, что он был «нищ». А из-за того, что бедность не позволяла приобрести учебник, Алеша не мог попасть на урок. Так он лишился дружбы своих сверстников.

Разумеется, все эти переживания оставляли на детской душе глубокие отпечатки. Даже такому сложному детству не пришлось продлиться положенное время. Из-за недостатка дед отказывается обеспечивать юного внука и отправляет его «в люди» (Алеше было всего 11 лет). Но стоит отметить, что за этот период, Алеша стал свидетелем не только бесчеловечности и жестокости, но и познакомился с людьми, безгранично добрыми и открытыми для других (бабушка Акулина Ивановна, мужик по прозвищу Хорошее Дело, подмастерье Цыганок). Он тянулся к ним всем сердцем, впитывал «крохи тепла и заботы», проявленными с их стороны. Но особая роль была все же отведена была бабушке. Уже при первом знакомстве она показалась ему сказочницей, ведь «говорила она, как-то особенно выпевая слова». Мальчику казалось, что она светилась изнутри, через глаза, «неугасимым, веселым и теплым светом», будто до нее он спал, «спрятанный в темноте», а она разбудила, вывела на свет, связала все вокруг в непрерывную нить и сразу стала на всю жизнь другом, самым близким, понятным и дорогим человеком.

Возможно, именно эти люди и помогли Алеше Пешкову (Максиму Горькому) противостоять «свинцовым мерзостям» и вырасти человеком светлым, не мирящимся со злом.

« Горький считает, что в детство - это важный этап развития любого человека, ведь в это время формируется характер, мировоззрение, психика, создается целостная личность, которая впоследствии станет частью общества. А потому так важно, чтобы возле ребенка были такие люди, которые смогли бы вложить в юное сердце доброту, великодушие, сострадание».

Я ни разу не была в Доме Каширина. Обязательная школьная экскурсия, едва ли не культовое место города. Ильинская слобода исхожена вдоль и поперек, овраги укатаны, Почтовый съезд – самый короткий путь «вниз», под гору, Успенская церковь всё так же сияет своими куполами, как и в конце XIX века. Ни разу не была, и хорошо. Потому что страшное место. Не могла понять восторженных отзывов: «Представляешь, там та же красильня, и крест, которым задавило Цыганка».

«Детство» Горького очень жестокое. Литераторы признают его автобиографичным лишь отчасти. У Горького, особенно позднего, всегда присутствует воспитательный момент. Маленький Алёша как губка пропускает через себя и впитывает ту среду, в которой оказывается.
«Разве мы хорошо живём?», - спрашивает маленький Алёша у бабушки. – «А разве плохо?».

Горький писал не столько о себе, сколько об эпохе, о народе. Дом Василия Каширина – один из многих. Не оплот человеческого зла, бессилия и глупости, но отражение времени.
Здесь бьют женщин, по выходным порют детей. И все смиряются. «Бог всё видит» – женское утешение. «Вырасту и всем отомщу» – надежда детей. И заказано терпеть.
Максим, отец, запрещал бить Алёшу, воспитывал его в любви и строгости. И в доме Кашириных Алексея любили и берегли, как могли, по-своему выделяя невольно среди детей, выросших в доме. Хотя также били, как и прочих, и наказывали, и спрашивали. Потому что так положено, заведено природой.

Глазами ребенка, впервые переступившего порог дома деда, здесь творятся абсолютно нечеловеческие, непостижимые уму и детскому сердцу вещи. Алёша не понимает и спрашивает бабушку, чего они, чего им всем неймётся. За что?
Взрослые это тоже видят, но по-другому. Найдётся тысяча оправданий и смыслов. Для них это сама жизнь, и другой не было и нет. По-другому не бывает.

Сколько ярких, казалось бы, второстепенных персонажей прошло через Детство, и каждый оставил свой след. О каждом можно написать повесть. Но единственный близкий человек для Алёши - бабушка Акулина Ивановна. Добрая, большая, сильная. Она, пожалуй, сильнее деда, духовнее. Её сказки завораживают. Её пляски и песни народные, и оттого близки и понятны каждому. Но она женщина, и слушается своего мужа. Она считает себя глупой, необразованной, но разумнее многих. Она всех прощает и все оправдывает, не осуждая и не обижаясь.
Слепая, всё примиряющая доброта. Смирение. Иногда хочется, чтобы она закричала, возмутилась. На женщине всё держится в этом доме. А она терпит. Так заведено. Она сильная, с высоко поднятой головой, рядом с мужем.
Алексею она виделась почти святой, хотя в Бога он не верил. Не сложилось ни с бабушкиным, светлым и добрым, ни с дедовым, суровым и непонятным.

Они обе сильные, мать и дочь. Бабушка, которая руководила тушением пожара и «в горящую избу», как настоящая русская женщина. Мать, которая умела сказать так, что все замолкали, и никто не спорил.

Горький написал «Детство», когда ему уже было 45. Большая часть прожитого переосмыслена. Это уже не наивный рассказ мальчика, а обдуманное описание времени. Он даёт взрослую оценку происходящему, хотя и с обидой, и с брезгливостью. В нём нет бабушкиного смирения и всепрощения, но нет и дедового «эх, вы-и!». Зато есть благодарность каждому человеку, который прошёл рядом с ним через его детство.

В детстве прочитал немало автобиографических книг известных писателей о детских годах. Это "Детство" Льва Толстого, "Детство Никиты" Алексея Толстого,"Детские годы Багрова внука" Аксакова, но наибольшее впечатление на меня произвело "Детство" Максима Горького. Не только потому, что оно было прочитано первым из вышеперечисленных, а потому, что эта книга резко отличается по своему содержанию, по своей насыщенности социальными проблемами, показом жизни низших слоев общества. Если первые три рассказывают о жизни ребенка в семьях из высшего общества, то Горький показывает жизнь ребенка в неблагополучной обывательской семье, где господствует дед-деспот, держащий в страхе всю семью и наказывавший внуков розгами. С течением времени жизнь в доме не улучшалась, а становилась хуже. Единственным светлым пятном в жизни мальчика была его бабушка, появившаяся для него после смерти отца и остававшаяся с ним до своего конца.

Меня держит за руку бабушка, — круглая, большеголовая, с огромными глазами и смешным рыхлым носом; она вся черная, мягкая и удивительно интересная; она тоже плачет, как-то особенно и хорошо подпевая матери, дрожит вся и дергает меня, толкая к отцу; я упираюсь, прячусь за нее; мне боязно и неловко.

И сказки рассказывала ему только бабушка.

Сказки она сказывает тихо, таинственно, наклонясь к моему лицу, заглядывая в глаза мне расширенными зрачками, точно вливая в сердце мое силу, приподнимающую меня. Говорит, точно поет, и чем дальше, тем складней звучат слова. Слушать ее невыразимо приятно.

Мне очень понравилось как сам себя охарактеризовал Алексей, свое стремление к знанию жизни.

В детстве я представляю сам себя ульем, куда разные простые, серые люди сносили, как пчелы, мед своих знаний и дум о жизни, щедро обогащая душу мою, кто чем мог. Часто мед этот бывал грязен и горек, но всякое знание — все-таки мед.

Это образное выражение настолько запало в душу, что я начал вести дневник, который веду по сей день, правдав нем много перерывов на довольно длительные сроки и много того, что я сейчас бы назвал ненужной шелухой.

Я люблю перечитывать произведения из школьной программы - каждый раз это открытие. Все-таки книги надо читать в свое время. У каких-то книг этих времен несколько - так "Детство" стоит читать с позиции ребенка (как в школе), взрослого семейного человека и, наверное, уже пожившего свое старика (предполагаю, что тогда станут интересны и понятны мотивы дедушки и бабушки главного героя). Если ребенок будет при чтении обращать внимание на мир детства, то взрослый человек обратится к пространству среднего поколения, которое описывается несколько смутно, с поправкой на детскую точку зрения, но все же прозрачно для понимания. Многие намеки, пропущенные мимо ушей в школе, сейчас уловить уже намного проще.

Вот, например, Варвара - мать главного героя. Если вдуматься, то это очень неоднозначный персонаж. Ее очень жаль по-человечески и даже не получается судить. Можно проследить ее путь, развитие - то, как её ломала и сломала жизнь (особенно показательно и пронзительно её отношение к побоям - сначала она защищала сына словом, потом не отважилась защитить действием, а в конце книги сама избивала его). Было бы интересно представить, какой роман написал бы об этой женщине, скажем, Золя, ведь они были почти ровесниками.

Другой живой образ - Акулина Ивановна. Наверное, стоит перечитать эту повесть уже в зрелом возрасте, чтобы понять и оценить, как можно пронести через всю долгую и трудную жизнь свет внутри себя, щедрость и, говоря современным убогим языком, сохранить оптимистичный взгляд на жизнь. Дедушка тоже интересен и сложен. Сейчас мне он не кажется однозначно плохим - как казался в школе.

Главное, что привлекло сейчас мое внимание, - это атмосфера внутри семьи Кашириных. Небрежение, косность, озлобленная замкнутость каждого внутри себя (за редким исключением бабушки и Цыганка). Нежелание вылезать из своей скорлупы, душевное бессилие что-либо менять - семейное болото, высасывающее все силы.

Если, сократив побои, но оставив, впрочем, ругань, дать каждому из этих людей в руки планшет/телефон, в котором они будут точно так же злобно замкнуты, и перенести их в современную квартиру, то получится вполне достоверная и ни капли не устаревшая картина.

Повторюсь - даже такие известные и затверженные книги из школьной программы определенно стоят вдумчивого перечитывания. Ведь хорошие книги взрослеют с читателем и не старятся со сменой эпох.

Книга прочитана в рамках "Игры в классики"