Конец такого длинного пути по Файроллу уже близок. Для этого осталось всего лишь прогуляться по Югу с его заброшенными храмами и неразгаданными тайнами, устроить дворцовый переворот, повоевать в качестве наемника в Вольных ротах и вызвать богиню, которая покинула мир Файролла много веков назад. Ну и еще не запутаться в хитросплетениях реальной жизни, ведь в ней тоже все очень непросто. Жаль только неизвестно – точно ли это конец пути или лишь окончание его первого этапа.
Верить можно т-только бумаге, с-слова — это всего лишь с-слова, бестелесное и бесследное с-сотрясение воздуха. А вот документ, з-закрепляющий ваше право, д-да еще с подписями свидетелей, и ж-желательно хранящийся в с-сухом, темном, прохладном, а главное, т-тайном месте, — это ваша гарантия на т-то, что обещанное вы получите.
Письмо процентов на пятьдесят состояло из отборной брани, что выдавало в самой Трень-Брень либо грузчицу, либо филолога. — Значит, так, воин. — Я повернулся к фон Остину ...
Вроде вам больше ничего не надо, не так ли? Ох, можно было бы руки погреть, но жадность порождает бедность. — Нет, больше ничего...
… Это, знаете ли, уже не просто сыр в мышеловке, это свиной окорок в огромном капкане. В этот момент зазвонил телефон.
Ну да ладно, все равно, если кто-то что-то знает и при этом любит деньги, то рано или поздно я тоже это буду знать, надо лишь найти нужную лазейку, и желательно с черного хода.
— Может, немного дурь из горячих головушек выветрится. По моему глубокому убеждению, всю дурь из этих голов мог выбить только топор палача, но вслух это я говорить не стал.
— Откуда информация? — благодушный секунду назад голос Вежлевой сменился лязгом затвора.
Из дома вышла очень величественная женщина. По рукам и шее было видно, что она уже миновала пору девичьего цветения (парни, не верьте щекам, груди и талии. Руки и шея — вот те лакмусовые бумажки, которые всегда выдадут возраст у женщ… Ай, не бейте меня, мне же больно!), но при этом была очень красива, вступив в тот самый опасный женский возраст, когда одного взгляда достаточно, чтобы отбившийся от стаи мужик пошел за ней, как телок на привязи. И в целом она была из той редкой категории женщин, которые берут в плен мужчин независимо от желания и согласия последних.
... у нас какой-нибудь мелкий клерк, как только в офис придет, так давай сразу требовать: и телефонный номер корпоративный, и медицинскую страховку, и оплату квартиры… И получает все это! Мы на таких вещах не экономим, это нам невыгодно — людьми правит страх, и человек боится потерять работу, так как, потеряв ее, он потеряет и кучу благ, к которым крайне привык. И он работает на совесть, изо всех сил, лишь бы удержаться. Некоторые, правда, потом этот страх теряют, но это уже совсем другая история.
Я этого графа не знал, но он мне как-то сразу понравился, было видно, что мужик справедливый и честный. — Он из тех, кто не сдается и не предает, даже если служит ничтожеству...
И дело вовсе не в том, что ты её любишь или не любишь, да и вообще - при чём здесь любовь? Все мужчины отлично знают, что нет никакой любви на белом свете в двадцать первом веке, а может, и раньше не было, ну вот так - нет, и всё тут. Есть комфорт, привычка, соседство, сожительство, вожделение, куда без него, ну и лидер этого списка - деловое партнерство. Нет, слова остались, без них никак, без них женщина не сможет себя убедить, что ей нужен именно этот мужчина, да и мужчина без этих слов не сможет её заполучить. Эти странные женщины, они до сих пор зачем-то ещё цепляются за слова и насквозь прогнившую посудину под названием «любовь». Хотя почему «зачем-то»? Понятно зачем. Они ведь тоже прекрасно знают, что её нет, любви этой самой, но им удобнее и комфортнее думать, что она есть, поскольку так куда проще объяснить самой себе, почему она живёт с этим алкашом и неудачником, чем признаться себе, что на самом-то деле ею движет страх одиночества, а одиночество - это как раз то, что нестерпимо для женщины. И не верьте авторам романов, воспевающим одинокую и независимую женщину, - они врут, причем безбожно. Независимая - это запросто, но одинокая и при этом счастливая? Брехня. Нет, господа мужчины, это страх. Но когда наступает край, когда совсем беда - женщины умеют этот страх загнать внутрь и идут вперед, рискуя всем. А мы? А мы предпочитаем жить с нашим страхом в области отношений с противоположным полом, мы договариваемся с ним. Он ведь есть не только у них, но и у нас. И наш, мужской, не меньше, чем их, женский, а наоборот, куда больше и позорнее.
А уж про то, как мужья к любовницам уходят, я даже и рассказывать не буду. Все как один собираются от старых и постылых жен уходить, этим девочкам рассказывают, что вот прямо завтра, вот как только сын школу окончит... Не слышал, чтобы хоть кто-то ушёл, и сам такого не видел. Они ждут, а мы им врём... И трусим. Ну а как по-другому-то? Да, жена уже не та милая и добрая девушка, что когда-то была, и характер у неё фантастически испортился, и видеть её периодически уже никаких сил нет, и весит вдвое больше прежнего, и покрикивает она на тебя постоянно. А у этой и грудь торчком, и в рот она тебе смотрит, и опять же с ней ты снова мужик, но... Снова проходить этот путь? Ипотека, токсикоз, молоко на руку, девятый зуб с температурой под сорок... Нет, нет, нет, я ещё раз этого не хочу! Без меня.
...и добро, и зло требуют ответных даров.
Мой батя всегда говорил мне: «Перед тем как подписать что-то, ты это хотя бы прочти и убедись, что это не твой смертный приговор или брачный контракт». А батя - он плохого не посоветует.
Н-да, это не женщина. Это мечта самоубийцы-экстремала и прыщавого старшеклассника одновременно. Умная, красивая, опытная, успешная и опасная. Причем опасная в первую очередь.
— А тебе чего обломилось? — с невинным видом полюбопытствовал Джокер.
— Большое спасибо сказали, — невероятно правдивым тоном ответил ему я.
— Насколько большое? — упорствовал вор.
— С троекратным лобзанием в обе щеки, хлопаньем по спине и приговариванием: «Молодец».
Всё как всегда - у кого хлеб чёрствый, у кого жемчуг мелкий...
Есть справедливость на свете, - улыбнулся я. - Пусть не везде, не во всем, не всегда - но есть.
Не говорите глупостей, поскольку неразумные слова — это именно то, что потом очень дорого обходится, — похлопал меня по плечу брат Юр.
Как мой дед говорил: «Замечаю, что от чаю много пользы получаю».