Что — в вечерних новостях?
Как поется в старой песне, «смерть — на автодорогах, смерть — на авиатрассах». Горит мир. Горят страны.
Что — за кадром вечерних новостей?
Все — как всегда. Мелкие интриги и мелочные обиды. Большие проблемы и большие чувства. Продолжается жизнь. Продолжается шоу.
Вы думаете — это страшно?
Нет. Это обычная профессия сильных мужчин и красивых женщин. Просто — работа. Просто — судьба.
Просто — профессионалы играют в смерть и опасность...
Порой профессионал настолько занят сбором информации, что забывает о людях, участниках события. “Интересно, — подумал он, — это происходит от бесчувственности, порождаемой слишком долгой причастностью к разного рода событиям, или от необходимой отстраненности, какую вырабатывают в себе врачи?” Слоун надеялся, что это второе, а не первое.
То, что ты называешь “все порочить”, мы, в Отделе новостей, считаем вполне законной манерой подвергать вещи сомнению — публика имеет право знать разные мнения. Репортеры обязаны задавать вопросы политикам и бюрократам и подвергать сомнению все, что нам говорят, это ведь хорошо. Правительство врет и мошенничает — это же факт: и демократы, и республиканцы, и либералы, и социалисты, и консерваторы. Стоит им прийти к власти, они тотчас начинают этим заниматься.
Да, конечно, мы, люди, выуживающие новости, иной раз бываем резковаты, а порой — признаюсь — заходим слишком далеко. Но с нашей помощью выявляется уйма бесчестных поступков и лицемерия — что в прошлом сходило с рук властям предержащим. Так что благодаря более резкой манере освещения новостей, начатой телевидением, наше общество стало немного лучше, чуть чище, а принципы, которых держится наша страна, — ближе к тем, какими они должны быть. Что же до президентов, папа, то если кто-то из них выглядит мелковато — а большинство именно так и выглядит, — этим они обязаны только себе. Да, безусловно, мы, журналисты, время от времени этому способствуем, потому что мы скептики, а иногда и циники, и часто не верим подслащенной водичке, которой поят нас президенты. Но грязные дела, которые творятся в коридорах власти — во всех коридорах власти, дают нам достаточно оснований вести себя так, как мы себя ведём.
Из-за сильного дождя они тащились по городу мучительно медленно — машины буквально упирались одна в другую. Мигель смотрел на пешеходов, медленно пробиравшихся по запруженным людьми неровным тротуарам…
Его забавляла курьезность езды в катафалке по Нью-Йорку. С одной стороны, автомобиль слишком бросался в глаза, что не входило в их планы, с другой — вызывал уважение.
На предыдущем перекрестке регулировщик в форме — на нью-йоркском диалекте “коричневый” — даже остановил другие машины, чтобы пропустить их.
Еще Мигель заметил, что многие, завидев катафалк, сразу отворачиваются. Он наблюдал это и раньше. Что их пугает — напоминание о смерти, о вечном забытьи? Сам-то он никогда не боялся смерти, но и не желал, чтобы кто бы то ни было ускорил ее приближение.
У этой Мортелл был такой милый, если не сказать ласковый, голосок, что Кеттеринг решил ее навестить. Он записал адрес — она жила в центре, неподалеку. Не исключено, что его постигнет разочарование. Голоса бывают обманчивы — она может оказаться старше, чем он думал, а внешне — напоминать заднюю стенку автобуса, хотя интуиция подсказывала ему обратное.
Другим ярким впечатлением было посещение гостиницы Брауна, основанной лакеем лорда Байрона, где они пили традиционный английский послеобеденный чай с изумительными бутербродами, ячменными лепешками, земляничным вареньем и взбитыми девонширскими сливками, — обслуживание было безупречным.
— Это же просто священный ритуал, — заявила Джемма. — Как причастие, только вкуснее.
Иногда нам стоит помнить, что выпуск новостей - не Чаша Грааля.
Действия революционеров редко бывают осмысленными – иначе думают только сами революционеры.
... это естественно, когда человек до смерти чего-то боится. Такое может быть с самыми лучшими людьми. Важно не пойти ко дну, держать себя в руках и делать то, что ты считаешь надо делать.
– Спасибо. Если будут какие-то проблемы…
– Уж будьте уверены, – сказал Партридж, – что-что, а проблемы будут обязательно.
Да, вот еще что: в самом конце передачи Кроуф скажет от себя несколько слов – поблагодарит тех, кто прислал телеграммы и вообще выразит сочувствие.
– От себя?
– Ну конечно. Как раз сейчас над текстом корпят трое текстовиков.
... любовь надо выражать, а не таить в себе.
Американцы считают демократию панацеей от всех болезней – лекарством, которое надлежит принимать три раза в день. Им оно помогает. Ergo должно помогать всему миру. Но по своей наивности Америка забывает, что для реальной демократии большинству граждан и каждому человеку в отдельности необходимо иметь ценности, которые бы они хотели сохранить.