Рецензии на книгу «Миллениум, Стиг и я» Ева Габриэльссон, Мари Коломбани
Так как я считаю себя поклонницей трилогии "Миллениум", эту книгу я просто не могла обойти стороной.
Книга зацепила. Ева Габриэльссон очень всё хорошо описала: жизнь вместе со Стигом, его детство, некоторые периоды его жизни и самое главное - историю создания "Миллениума". Как же мне жаль, что Стиг Ларссон так рано нас покинул. Он бы мог много что ещё рассказать и написать, сделать. У него с Евой было очень много планов на будущее. А Ева молодец, она должна была высказаться, поэтому и написала эту книгу.
Насчет наследства, вся эта разборка мне ужасно не нравится. Я не имею понятия, кто виноват. Но...оказывается, Ларссоны после смерти Стига изменили в рукописях "Миллениума" фамилии, имена некоторых героев. Как у них рука поднялась!! Этот момент привел меня в тихое бешенство. Они по сути ничего не сделали для написания этих книг и так не красиво поступать не имели никакого права. Стиг специально называл некоторых героев книги реальными именами в благодарность за их участие в его жизни, за помощь. А Ларссоны так дико поступили. И ответ Эрланда Ларссона меня просто убил.
«Называйте как хотите, мелочностью или мстительностью, но так было решено».
Ещё в книге очень красиво и нежно описывается история любви Стига и Евы. А письмо, которое он написал ей в Африке, когда думал, что умрёт (ему тогда всего было 22 года)..то письмо, которое она зачитает на похоронах Стига Ларссона, оно прекрасно, столько нежности в словах я ещё никогда не видела и сама чуть не расплакалась.
Я очень рада, что Ева смогла пережить смерть любимого человека.
Ну, это очень забавное сочинение на тему: «Почему деньги Стига Ларссона должны достаться мне». Госпожа Габриэльссон раскрывает нам глаза на то, что со своей семьей г-н Ларссон не общался и вырастили его волки (ну, в смысле, бабушка с дедушкой, которые почили, когда ему было чуть ли не шесть лет, так что из списка наследников они уже явно выбыли). По ее словам, ни с отцом, ни с братом ее гражданский муж почти не общался, а все время проводил с ней и ее многочисленным семейством. (Видимо в период с шести лет и до встречи с ней в восемнадцать он где-то бродяжничал???) Единственной родственницей, в отношение которой г-жа Габриэльссон признает у Стига Ларссона некоторые дружеские (но ни в коем случае не родственные) чувства - его мать, видимо, потому что и она уже умерла, и с ней тоже нет необходимости делиться. А так она и только она его единственный родной человек. При этом мимоходом Габриэльсон отмечает, что за тридцать два года совместной жизни (эта цифра упоминается едва ли не на каждой странице) у них как-то не нашлось времени ни на регистрацию брака, ни на написание завещание, ни на рождение детей и вообще они сквозь пальцы смотрели на любовные увлечения друг друга.
Нет, мне ее жалко, после стольких лет совместной жизни оказаться под угрозой быть выкинутой из своего жилища – это ужасно. Но надо признать, что до прочтения этих мемуаров я ей сочувствовала гораздо больше.