Рецензии на книгу «Хоксмур» Питер Акройд
"Ты дьявол", — сказал тогда Вильгельм.
Хорхе как будто не понял. Если бы он был зряч, я бы мог сказать, что он ошеломленно уставился на собеседника. "Я?" — переспросил он.
"Ты. Тебя обманули. Дьявол — это не победа плоти. Дьявол — это высокомерие духа. Это верование без улыбки. Это истина, никогда не подвергающаяся сомнению. Дьявол угрюм, потому что он всегда знает, куда бы ни шел — он всегда приходит туда, откуда вышел."
Умберто Эко "Имя розы"
Очередная книга от интереснейшей личности - Питера Акройда, которая потрясла меня и идеей и способом изложения, придавшем тексту красочность, изюминку, даже некоторую мистичность. Мистика в сюжете присутствует как таковая, но помимо этого есть еще и незримый, но ощутимый налет мистичности в самом слоге: покрывало из плотного тумана, в которых утопают строки и затягивают в себя, как в вязкий омут. Я люблю туман, поэтому чувствовала себя превосходно, блуждая по улицам и трущобам в сумраке Лондона.
Повествование ведется в двух временнЫх пластах: далекий 18-й век и наши дни, точнее 20-й век, - главы чередуются в таком порядке.
До этой книги я не знала о существовании Николаса Хоксмура - английского архитектора (1661-1736) , который проектировал церкви, внося в чертежи собственные смелые фантазии в стиле барокко. За такие маневры его подвергали сильной критике, но несмотря на это его признали. Хоксмур стал главным архитектором Вестминстерского аббатства и даже построил его западные башни по своим проектам.
Так вот, именно от имени этого архитектора (в книге фамилия изменена на Дайер, Николас Дайер) и рассказываются главы, относящиеся к 18-му веку. Стиль, манера, нюансы речи - все сохранено и выдержано в духе эпохи. Это наслаждение и музыка для души, для моей в частности! Читается не бегло, но с огромным удовольствием. Несравнимые ощущения!
Вторая линия - это детективная составляющая, наши дни. Некий Николас Хоксмур ведет расследование загадочных преступлений, совершаемых на территории церквей, когда-то построенных Дайером.
Вот тут и начинает проявляться мистика, заглушая собой все остальное. Хочется разорвать пелену и узнать таинственную связь между детективом Хоксмуром и архитектором Дайером, и понять, есть ли такая связь вообще.
С Дайером все ясно - он злодей и абсолютно спокойно говорит об этом. Он рассказывает про свое тяжелое детство, когда на его глазах родители один за другим исчезли в хищной пасти чумы. Чудом спасшийся Ник вырывается из гиблого места и бесцельно мается по Лондону до тех пор, пока в предвечернем полумраке не встречает Мирабилиса - дьявола во плоти. Эта встреча становится судьбоносной и вся дальнейшая жизнь Николаса Дайера проходит в поклонении злому началу. Дайер растет, растут его амбиции, желание царствовать над Лондоном, меняя лицо города по своему усмотрению. Его архитектура должна стать доминирующей. Везде должен ясно проглядывать почерк Дайера, превращая его в бессмертного творца - вечного, как камень.
На эти-то жалкия лачуги в Блек-степ-лене, где я обитал некогда в детстве, падет тень моей церкви: то, что разнесла чернь, я построю заново в истинном великолепии. Таким образом я завершу сию фигуру: Спиттль-фильдс, Ваппинг и Лаймгаус составили треугольник; далее Блумсбури и Св. Мария Вулнот создали огромную пятиугольную Звезду; а вместе с Гринвичем все они образуют шестиугольную обитель Бааль-Берита, иначе — Властелина Согласия. За тем, с появлением церкви Малого св. Гуго, над Блек-степ-леном подымется семисторонняя фигура, в каковой всякая прямая линия будет приумножена точкою в бесконечности, а каждая плоскость — линией в бесконечности...
Дайер делает чертежи, приступает к постройке и в фундамент каждой из них он возлагает жертву - проливает человеческую кровь. Для Дайера этот ритуал необходим: по его мнению, принесенная жертва вносит именно ту незримую, но важную деталь, которая придает любому зданию законченность, целостность.
В двадцатом веке этот мистический ритуал оживает заново и со страшной неуправляемой силой. Лондон снова утопает в крови невинных жертв, и что самое ужасное - невозможность уловить хоть малейший намек на раскрытие. Сам по себе детектив Хоксмур не очень-то впечатляет - его способности довольно средние. И кроме того, он чисто логически тоже не мог бы усмотреть связь между Дайером и тем, что происходило в его собственной реальности.
Но зато читателю это доступно.
С большим и не угасающим интересом я наблюдала за тем, как происходит слияние двух в одном, и что самое удивительное - второй находится в полном неведении (а может, и не в полном) и не может понять суть происходящего.
Можно истолковать кульминацию и итог произведения в целом так, как покажется приемлемым, но я уверилась в своей мысли, возникшей в процессе чтения и придерживаюсь ее. Есть много моментов, подпитывающих мое убеждение. К примеру, фраза/пророчество Дайера, который неистово желал бессмертия. Как именно он надеялся этого достичь, мы только будем догадываться, потому что:
...Однако подобныя вещи не следует предавать бумаге, но изъяснять устною речью, что я, быть может, сделаю, когда мы наконец увидимся.
Церковь Христа в Спиттль-фильдс. Построена Дайером на яме с трупами-жертвами чумы.
Церковь св. Анны в Лаймгаусе. Жертвой стал старик-бродяга, который казался Дайеру младенцем.
Церковь в св. Георгия в Ваппинге. Пострена на трупе мальчика-сироты, убитого Дайером.
Прочитано вместе с JewelJul . Юля, знаю, что твоих ожиданий книга не смогла оправдать, а для меня как-то вот так...
Спасибо тебе за прекрасную компанию!:))
Дочитав и перечитав "Хоксмур", я испытываю только одно чувство - безграничную благодарность судьбе, что живу в одно время и на одной планете с Питером Акройдом. Это может только он - разделить убийцу и преступника тремя веками и столкнуть их лицом к лицу.
Архитектор Николас Хоксмур, лучший ученик великого Кристофера Рена (в Лондоне были? Св. Павла видели?) существовал на самом деле, и построил шесть церквей в Лондоне, а если соединить эти церкви на карте одной линией... Не будем ходить вокруг да около - новейшие исследования заподозрили Хоксмура в самом натуральном поклонении сатане. То ли эти исследования, то ли тёмное стихотворение Иэна Синклера, цитируемое в прологе, то ли странная фамилия, где ястребы (Hawks) кружат над вересковой пустошью (moor) натолкнули Акройда на мысль написать... а как определить этот жанр? Детектив навыворот? Психогеографический атлас?
Портить удовольствие от интриги я никому не буду, скажу только о том, что фигурирует в аннотации скорее в качестве предупреждения, чем спойлера. Хоксмур как бы раздваивается на Джекила и Хайда. Преступный персонаж получает его имя, а праведный - фамилию. Есть некто Ник Дайер, у которого слегка нестандартные религиозные убеждения. Ни единой церкви он не может построить без того, чтобы не опоганить её, поместив в основание... Короче, Ник - маньяк-убийца, но не это главное его прегрешение. Многообещающий Дайер ведёт дневник, где усердно поливает грязью своего благодетеля сэра Кристофера, друзей, подруг, жертв, квартирную хозяйку. И всё это великолепным, высокопарным языком XVIII века. Спасибо переводчику А. Асланян, её титанический труд несомненно успешен. Стилизация удалась. Погрешности есть, разумеется. Слабо представляю, кому бы удалось передать Дайеровы подённые записи в стилистике, скажем "Жизнеописания Андрея Болотова" (Да и кому удалось бы это дочитать?). Поэтому Асланян находит баланс между выкрутасами в старинном стиле и современной речью. Пример?
Мне шёл тогда четырнадцатый год, и она знать не знала, что со мною делать, ибо, хоть и лицом она была приятна, но представляла собою истинный клубок противуречий; бывало, не успеет направиться по одному пути, как тут же поворотится и пускается по другому. Ник, говорит она мне, бывало, подай-ка мне ту книжку, а впротчем, не трожь её; однакожь позволь мне на её взглянуть, хоть важность в ней и небольшая. Голова ея была - что твоя беличья клетка, а ум - что белка, там крутившаяся.
Возможно, тех, кто ещё только знакомится с творчеством Акройда, отпугнут все эти "естьли", "однакожь", "щастие", жеманные иносказания и крепкие фразочки давным-давно ушедшей эпохи. Но ценители антуража, атмосферы будут вознаграждены. В главах, посвящённых следователю Хоксмуру и двадцатому столетию, этой атмосферы (лондонского тумана?) едва ли не больше. Даже если бы - не дай Бог! - от "Хоксмура" бы остались только грустные похождения безумного Неда, они пугали бы и тревожили не хуже, а то и лучше, чем полное собрание сочинений Лавкрафта. От стандартного "триллера" новую книгу Акройда отличает неподдельное сочувствие к героям. К незадачливым жертвам, которые неким образом "проявляются" из нашего времени в век Дайера и наоборот. К следователю, вынужденному искать давно издохшую - и хвост облез! - чёрную кошку в пустой тёмной комнате. Да и к убийце, который рад бы бросить свои сатанистские экзерсисы, да не имеет силы. Ко всему муравьиному скопищу миазмов, золота, лохмотьев, бархата, сифилиса и мрамора, которое зовётся столицей Британской империи.
Густой туман, белесая мгла, наваждение, морок, безумие - старинные церкви современного Лондона с одной стороны, и пыль в глаза, дерьмо на сапогах, чумные бубоны, омерзительное змеиное самомнение - строящиеся церкви чумного Лондона начала XVIII века с другой. И убийства. Что здесь, что там. Зверские удушения голыми руками в обоих временных пластах. Мальчик Томас и мальчик Томас, сумасшедший бродяга Нед и сумасшедший бродяга Нед убиты здесь и тогда и сквозь толщу времени, и если в XVIII веке их убил Архитектор - Николас Дайер (в реальности Хоксмур), главный помощник великого Кристофера Рена, просто принес их в жертву своей странной религии, сатанистскому культу, то в нынешнем времени эти убийства - загадка, которую нужно разгадать, и разгадывать ее будет Николас Хоксмур, детектив из полиции.
И я то думала, что все будет по-честному, расследование ведут знатоки, то есть улики, свидетели, судмедэксперты, все дела, Акройд же меня обманул - он замутил что-то невероятное: мистические прорывы сквозь время, когда Дайер - Тень, но не просто тень, а тень самого Хоксмура, когда каждый из них ощущает другого как будто сквозь туман, сквозь дымку, но не видит до конца, а только ощущает кончиками нервных окончаний, метафизические круги по воде. Хоксмура это сводит с ума, Дайер же, психопат, наслаждается. И что же там случилось на самом деле мы никогда не узнаем... Точнее, автор предлагает открытый финал - встреча двух отражений, и можно сколько угодно выбирать подходящий лично себе: то ли банально убийцу не нашли (реалистическая версия), то ли это был сбой-всплеск во временном континууме (мистическая версия), то ли Хоксмур сам всех убил (теория заговора). А можно еще на кофейной гуще погадать, результат будет не менее вероятным.
Старинная часть этого романа стилизована под XVIII век, она написана высоким стилем, нет, штилем. И что же это значит - это значит, что читателю придется с боем прорываться сквозь архаичные письмена, непривычное слогосложение, и лексика ("однакожь" и "естьли") - это только цветочки, не менее архаичные рассуждения о Боге, Сатане, принципах, милосердии и сострадании - вот это ягодки. Порой казалось, что Акройду важны именно эти крайне неторопливые рассуждения, а не убийства или атмосфера. Для плавного чтения такого текста нужно проникнуться старинным, медленным ритмом, попасть в струю, текст будет медленно камешками слов перекатываться в сознании, но стоит только раз отвлечься, и все - современное мышление резко прерывает поток напевного речитатива, текст перевариваться перестает.
Кстати, об атмосфере. Это единственное, чем мне понравилась книга. Как я писала вначале - это туман, мгла, наваждение, морок и Лондон. Акройд безумно любит Лондон, и это видно (даже мне). Архитектура - мрачные церкви и каменные дома (обожаю эти дома), улицы - пропахшие асфальтной пылью и асфальтным дождем (обожаю этот запах), люди - странные бродяги и флегматичные полицейские (не люблю флегматиков и бомжей, но, не могу не признать, они вносят свой вклад), и тусклая, змеиная печать безумия на всем этом.
Никакой, в общем, не анализ, а впечатления на тему, даже по мотивам, но общая картинка у меня - что-то ускользающее, дымчатое и страшное.
Читала вместе с Зари nevajnokto . Заричка, ну как-то так, наверное, не стоит мне больше за что-то такое эзотерическое браться :(
If all things were eternal
And nothing their end bringing,
If this should be, then how could we
Here make an end of singing?
Браво, мистер Экройд, я аплодирую Вам стоя. Ваш "Хоксмур" так и сочится Англией: тяжелым речным туманом, гарью Великого пожара, мраком готических церквей, да еще сэр Кристофер Рен загадочно подмигивает со страниц. А из-за его плеча ехидно щерится Лондон: страшный, чумной Лондон; обманчиво спокойный Лондон 80-х. Лондон не без доли величия...
Детектив-наоборот, детектив-навыверт - самое простое определение для этого романа. Да, мы с самого начала знаем, кто убийца. Да, мотивы и состав преступления налицо. Казалось бы, не за что зацепиться. Вот только мистер Экройд делает эффектную подставу: преступника и детектива разделяет ни много, ни мало три столетия. Но так уж ли это важно? Чем дальше развивается действие, тем быстрее эти две такие разные (по характеру. По стилю. По языку - эффектная стилизация и просто отличный английский) эпохи движутся навстречу друг другу. Тем быстрее сливаются. И не поймешь, когда обычный детектив успевает вырасти в нечто мистическое, почти философское. Убийца и преступник - один человек, разделенный надвое, две стороны одной медали; добро и зло, неотделимые друг от друга. Лица теряются во мраке древних крипт. Реальность растворяется в вымысле. И не поймешь, где игра теней - всего лишь прихоть архитектора, а где - расшалившиеся призраки прошлого. И только лондонские церкви, кажется, знают ответ. Впрочем, они много знают, эти церкви. Они все повидали.
Одинаковые имена, предметы, простые совпадения - красная нить, которая сшивает две эпохи вместе. Чем дальше, тем ближе - такой вот парадокс от простого, на первый взгляд, детектива.
Преступника и полицейского разделяют триста лет.
Они стоят лицом к лицу.
Они одно.
Единственно Тьма способна давать произведенью нашему истинную форму, а сооруженью — истинную перспективу, ибо нет Света без Тьмы, а без Тени — Сущности...
С книгами Питера Акройда я никогда не могу сказать заранее, найдем ли мы с автором общий язык в его следующем прочитанном романе. Бывают попадания на все 100%, как это было с Процесс Элизабет Кри , а бывают беседы в стиле "Хоксмура", когда ты точно знаешь, что твой собеседник этим вечером - прекрасный рассказчик, а манера у него своя и только своя, но до каждого слова и строки взаимопонимания не случается.
Данный роман, помимо прочего, еще и отличная импровизация в рамках вдумчиво выполненного домашнего задания и деталей матчасти. Сразу видно, что Лондон для Акройда - не просто декорация к повествованию. Это живой организм со своей особой анатомией, который дышит и мыслит. И это живое существо, отдавшее часть своего существования на долю сумерек и туманов, приютило историю-зеркало, где по одну сторону отражения - тот, кто ищет, а по другую - тот, кого ищут. Это прекрасная игра слова и сюжета, где читателю выкладывают карты на стол чуть ли не сразу, чтобы затем он внимательно следил за происходящим, этой погоней без начала и смысла, сумасшествия и тьмы, прошлого и давнего, где великие замыслы и низменные порывы, чумное поветрие и расстройства психики. Здесь двое - это единое целое, водоворот - путь в грезы, ветер за углом - лучший рассказчик, церковь - приют падших мира сего.
Как итог - не совсем моя книга в плане стилистических особенностей (ах, эта игра слова), но "Хоксмур" обязательно придется по душе искушенному в плане темы зла и одержимости читателю, знатокам Лондона и, конечно же, поклонникам творчества Питера Акройда.
//прочитано в рамках полной версии игры "Дайте две!", 4/6, книга из моего вишлиста
Прекрасное барокко, не будь ко мне жестоко...
я видел мух на сей навозной куче, именуемой землею, а после рассуждал о том, кто же их Повелитель
Произведение, так внезапно ставшее глотком свежего воздуха в моей букридерской жизнедеятельности (пресмыкании читающего).
Итак, суду читателя открывается два времени, и, соответственно, две линии повествования.
Первая линия - глас Дайера из истории, Лондона, городишка, чуть более чем наполовину покрытого нечистотами и грязью; вторая половина города - это беспощадная чернь, суть жизни которой составляет разнесение заразы и копошение в говне истории. Описание идет от первого лица, с соблюдением лексики малолетнего жителя Лондона после Великого пожара; родители отрока померли от чумы, оставив его одного; читая буквально не можешь оторваться, как все натуралистично, жестоко - и красиво. Отмечу невозбранно оригинальную работу переводчика, не пожалевшего времени для стилизации письмен Дайера по духу времени его эпохи.
Вторая линия - современный Лондон, и главный герой - детектив Хоксмур, расследующий убийства в древних храмах, пытливый, но чрезмерно бардачный в своей линии ведения расследования. Не читал другие произведения Акройда, но в части придания правдоподобности поведению Хоксмура и его действиям по пути расследования его усилия не удались - композиция слабая, все натянуто и не хватает деталей, чтобы придать правдоподобности происходящему в книге. Все время повествования Акройд наталкивал на мысль, что Хоксмур - это и есть приснопамятный убийца во плоти, подобно Дайеру, но тайна сия так и останется неразгаданной к концу книги.
Хоксмур - это полное вхождение писателя в образ, настолько талантливое, что начинаешь ощущать реальность происходящего и автобиографичность написанного. У меня нет никаких сомнений в том, что Акройд перед написанием книги сожрал килотонну произведений о Лондоне 17 века и часами сиживал около храмов Хоксмура.
Рассуждать, по праву ли эта книга стоит в списке "1001 книга, которые стоит прочитать прежде чем ты склеишь ласты" - спор пустой, каждый судит по своей мерке. Я бы внес: детектив это только по внешности, по натуре это культурологический философский триллер, содержащий тайны - и ничего кроме тайн. Хотя, Акройд тот еще мистификатор - храмы, построенные в Лондоне послепожарищного периода, принадлежат гению не Николаса Дайера, помышлявшего темными делишками, а Николасу Хоксмуру, являвшемуся учеником Кристофера Рена. Акройд сознательно создал в книге связь двух времен, чтобы пытливый читатель в конце прочтения книги лежал на издыхании параллельно с двумя героями - Дайером и Хоксмуром. Последнее слово в старинном Лондоне осталось за молящимся Дайером, пребывающем в горячечном бреду; в современном Лондоне задача не решена и на 10 процентов,ибо предполагаемый Убийца - Архитектор разгуливает на свободе, а Хоксмур, отстраненный от расследования дела и мира, путает реальности и пребывает в перманентном кошмаре.
Блистательная интеллектуальная игра Акройда и хорошая работа переводчика. Со всех сторон не халтура. Норм.
Очень противоречивые впечатления у меня от этой книги. Пока читала, раз десять хотела бросить, задвинуть на дальнюю-дальнюю полку и долго не вспоминать. Давно хотела познакомиться с творчеством Акройда, планировала купить «Дом доктора Ди» и «Процесс Элизабет Кри», но как-то все сомневалась. Подкупали аннотации и текст – язык очень «вкусный». «Хоксмур» я купила именно из-за аннотации, очень люблю такие детективные истории. Но вот на языке я почти сломалась. Не знаю как в других книгах Акройда, но в этой он очень своеобразен, а изложение местами очень хмм...физиологично (в той части где изложены события прошлого). И что самое печальное (для меня) это не детектив. Это философские, теологические и бог его знает какие еще размышления, и отчасти филологическое исследование. К сожалению, видимо, я еще не доросла до таких книг. Чем все закончилось вообще не поняла, что-то вроде метафизического слияния прошлого с настоящим.
И тем не менее, к своему удивлению, закончив читать «Хоксмур», я поняла, что хочу почитать еще что-нибудь из произведений Акройда.
Неотступно за мной ходила мысль, когда я читала этот роман, что нечто подобное я уже видела, нет, не сюжет, а его окантовка, именно стиль. Я могу ошибаться, но стойкое ощущение постмодернизма преследовало меня с первой и до последней страницы. Для меня это было некий подарок, я не ожидала, и я это люблю.
Акройд сквозь время и пространство сталкивает и изящно переплетает два мира: прошлое и будущее. Убийца и блюститель закона. Они не существуют один без другого, потому что так повелось, и так должно было быть. Именно в этом романе мистика и религия не утомляет, без них было бы скучно, не так, и подобное меня изумило. Красивая история, красивая трактовка, интересные замечания, множество любопытных работ, которые там упоминаются. Каждая глава - своеобразный кирпичик, отделка и разнообразные украшения. Этакая архитектура в архитектуре. Одно событие влечет за собой другое, а прошлое наслаивается на настоящее, образуя неведомый и замечательный мир Питера Акройда.
Отдельно хочу сказать про стилизацию, потому что она совершенно очаровательно потрясающе бесподобна. Только мастер сможет, отдельное спасибо переводчику, так подобрать слова, нет, правда. Да, порой это тяжело читать, но это же действительно круто, использовать не столь номинально прошлое, сколь фактически.
Хороший, добротный роман, версия, которая имеет право на существование, даже если автор все немного приукрасил.
Хитрозакрученный роман на основе реальных мест, но нереальных событий. Некая мистическа связь между язычником, которому доверили спроектировать и построить ряд церквей, и современным полицейским, расследующим убийства в этих церквях. События зеркалят друг друга. Архитектор убивает, детектив находит трупы и пытается расследовать дело.
Потом все события завязываются в единый ком и скатываются в состояние помешательства обоих ключевых персонажей.
Честно говоря, совершенно непонятно, о чём может быть книга, разве что она получается мрачным путеводителем по Лондону с углублением в историю.
Читаю Питера Акройда и понимаю, что хочу, чтобы история Лондона была МОЕЙ историей, а английский язык — МОИМ языком. Не жить в Лондоне, не в совершенстве знать английский — хочу, чтобы это было МОИМ. Чтобы я могла не только понимать написанное Акройдом, не только разделять его чувства, но и иметь право думать так же и чувствовать так же.
»Хоксмур» и проблематикой, и композицией похож на другой роман Акройда — «Дом доктора Ди».
«Хоксмур» — это исследование времени, это песнь о времени. Прошлое, настоящее, будущее — все проникает во все, и герои уже не понимают, в каком они времени и кто они — люди или отражения. Язычество (прошлое) проникает в христианство (современность; не зря архитектора Кристофера Рена в книге называют «сэр Христ.» — уж не Христос ли?): христианские церкви вырастают на месте языческих алтарей, да и построены они для поклонения скрытым языческим богам. Тьма прошлого, темный век настоящего, неизвестность, а значит, тьма будущего — но что на что отбрасывает тень, прошлое ли, настоящее ли, будущее ли?
Нечетные главы ведутся от имени Николаса Дайера, архитектора, жившего в восемнадцатом веке, а четные показаны глазами современного полицейского Николаса Хоксмура. Чем заканчивается нечетная глава, с того начинается четная, они проникают друг в друга, объясняют друг друга. Композицию романа я не могу назвать ни кольцевой, ни спиралевидной — она похожа на спираль, постоянно закручивающуюся кольцо.
Книга-загадка, которая кричит о том, чтобы ее перечитали. «Подсказки», конечно, рассыпаны по всей книге, но главный ключик к пониманию глав дается, на мой взгляд, в конце одиннадцатой главы:
Закончивши шесть чертежей своей последней церкви, я развешал их на булавках по стенам своей комнатушки, и теперь, в окружении сих картин, на меня опять снизошел покой. На первом у меня подробно вычерчен земельный участок, ни дать ни взять — пролог к повествованью; на втором присутствует весь план в малом размере, словно расположение персонажей истории; на третьем чертеже показано, как подымается здание, что подобно символу или же теме повествованья, четвертый же являет отвесный фасад, в роде основной части истории; на пятом вычерчены всевозможные многочисленные двери, лесницы и проходы, подобные множеству разнообразных выражений, иносказаний, диалогов и метафорических речей; на шестом явлены отвесный портик и башня, что поразят сознанье своим величием, как в эпилоге книги.
Всего в «Хоксмуре» двенадцать глав, но если объединить «исторические» главы с «современными», то будет как раз шесть. И в одиннадцатой, то есть в эпилоге, писатель-архитектор раскрывает предназначение каждой главы. И я понимаю, что с этим знанием мне нужно перечитать книгу, чтобы глубже ее понять.
И все-таки, несмотря на потерянность героев во времени и взаимопроникновения, время все же есть, хотя не каждому это дано понять:
Имеется также и повествованье тайное, такое, что не многим дано увидеть: так, в укромном месте поставил я статую брата Бекона, того, что сделал бронзовую голову, произнесшую время есть.