«Праздник, который всегда с тобой». Миллионы читателей знакомы с ним по изданию 1964 года, опубликованному спустя три года после смерти писателя. До недавнего времени считалось, что эти записки о жизни Хемингуэя в Париже изданы именно в том варианте, в каком его хотел видеть сам автор. Однако внук и сын писателя Шон и Патрик, проделав огромную работу, восстановили ПОДЛИННЫЙ текст рукописи в том виде, в каком он существовал на момент смерти Хемингуэя — добавили главы, которых не было в прежнем...
В то время я уже знал, что, когда что-то кончается в жизни, будь то плохое или хорошее, остается пустота. Но пустота, оставшаяся после плохого, заполняется сама собой. Пустоту же после чего-то хорошего можно заполнить, только отыскав что-то лучшее.
"В некоторых людях порок виден так же, как в призовой лошади - порода."
Когда наступала весна, пусть даже обманная, не было других забот, кроме одной: найти место, где тебе будет лучше всего. Единственное, что могло испортить день, — это люди, но если удавалось избежать приглашений, день становился безграничным. Люди всегда ограничивали счастье - за исключением очень немногих, которые несли ту же радость, что и сама весна.
“Когда два человека любят друг друга, когда они счастливы и веселы и один или оба создают что-то по-настоящему хорошее, они притягивают людей так же неотразимо, как яркий маяк притягивает ночью перелетных птиц.”
«Я увидел тебя, красавица, и теперь ты принадлежишь мне, кого бы ты ни ждала, даже если я никогда тебя больше не увижу, – думал я. – Ты принадлежишь мне, и весь Париж принадлежит мне, а я принадлежу этому блокноту и карандашу»
...когда приходит опустошенность, нужно читать, чтобы не думать и не тревожиться о работе до тех пор, пока не приступить к ней снова.
— Но одно все-таки я узнал. — Что? — Путешествуй только с теми, кого любишь. — И это уже кое-что.
Говорят, что во всех нас заложены ростки того, что мы когда-нибудь сделаем в жизни, но мне всегда казалось, что у тех, кто умеет шутить, ростки эти прикрыты лучшей почвой и более щедро удобрены.
- Достоевский был сукиным сыном, Хем, - продолжал Ивен. - И лучше всего у него получались сукины дети и святые. Святые у него великолепны.
Надо покупать либо одежду,либо картины. Вот и все. Никто,кроме очень богатых людей, не может позволить себе и то и другое. Не придавайте большого значения одежде, а главное, не гонитесь за модой, покупайте прочные и удобные вещи, и тогда у вас останутся деньги на картины.
Каждый год в тебе что-то умирает, когда с деревьев опадают листья, а голые ветки беззащитно качаются на ветру в холодном зимнем свете.
«Не волнуйся. Ты писал прежде, напишешь и теперь. Тебе надо написать только одну настоящую фразу. Самую настоящую, какую ты знаешь». И в конце концов я писал настоящую фразу, а за ней уже шло все остальное. Тогда это было легко, потому что всегда из виденного, слышанного, пережитого всплывала одна настоящая фраза. Если же я старался писать изысканно и витиевато, как некоторые авторы, то убеждался, что могу безболезненно вычеркнуть все эти украшения, выбросить их и начать повествование с настоящей, простой фразы, которую я уже написал.»
Если зрелище захватывает тебя только из-за денег,значит,на него не стоит смотреть.
… и ощущал смертное одиночество, какое наступает вечером впустую прожитого дня.
Все по-настоящему плохое начинается с самого невинного.
Мы хорошо и недорого ели, хорошо и недорого пили и хорошо спали, и нам было тепло вместе, и мы любили друг друга.
Все поколения в какой-то степени потерянные, так было и так будет.
Осенью с тоской миришься. Каждый день в тебе что-то умирает, когда с деревьев опадают листья, а голые ветки беззащитно качаются на ветру в холодном зимнем свете. Но ты знаешь, что весна обязательно придет, так же как ты уверен, что замерзшая река снова освободится ото льда.
Если тебе повезло и ты в молодости жил в Париже, то, где бы ты ни был потом, он до конца дней твоих останется с тобой, потому что Париж - это праздник, который всегда с тобой.
"Путешествуй только с теми, кого любишь."