Рецензии на книгу «Путешествие на край ночи» Луи-Фердинанд Селин
Большой путь маленького человека
Чтение романа Луи-Фердинанда Селина это вам не фунт изюму. Начало романа уже не предвещает ничего хорошего, но если тут включается неприятие стилистических моментов, может выводить из зоны комфорта употребление не нормативной лексики или называние вещей настоящими именами, что может казаться грубым и отталкивать, то чем дальше, тем сильнее привязываешься к герою и вместе с ним погружаешься в бездну немого отчаяния, неприкаянности и невысказанного одиночества.
Уж насколько я морально устойчива к депрессии, могущей возникнуть на фоне прочитанного грустного и тяжелого текста, но , после преодоления экватора книги, все сильнее ощущалось её осеннее дыхание, словно вместе с Фердинандом Бардомю неумолимо приближаешься к краю ночи, за которым не будет спасительного рассвета, а только кромешная тьма.
Первые главы отчетливо напомнили творчество Генри Миллера своим эпатажем и натурализмом. Но постепенно это отходит на второй план и на первом проступает трагедия молодого человека, волею случая оказавшегося в мясорубке Первой мировой..., которая безжалостно и навсегда наложила на него свой отпечаток. В попытках заново обрести себя и почву под ногами, понять как жить дальше и для чего ему это все, он уезжает сначала в Африку, потом в Америку, но в конечном итоге ветер странствий гонит его обратно домой, во Францию.
И где бы он ни был, ему уже нигде не обрести покой. Ложь, обман, жестокость, царящие вокруг, неприкаянность главного героя, где бы он не оказался, все больше затягивают в воронку бедности и одиночества. Его внешний цинизм, по сути своей, маска, за которой скрывается ранимый и надломленный человек, способный оценить, понять и принять благородство и искренность чужих порывов и стремлений.
Чем дальше, тем больше в тексте начинают превалировать рассуждения, складывающиеся из наблюдений за окружающей действительностью. И оказывается, что герой ( читай, автор) полон удивительной и меткой иронии, вдруг сменившей цинизм первых глав.
Весь роман -это практически жизнеописание дна общества. Преступники, обманщики, проститутки, малоимущие и нищие, люди, рухнувшие под бременем жизненных невзгод, но при этом как-то не испытываешь к ним презрения или унизительной жалости, и вместе с Фердинандом отправляешься в это грустное путешествие.
В нас смолкает музыка, под которую плясала жизнь, – и все тут. Молодость ушла умирать на край света, в безмолвие правды. Куда, спрашивается, идти, когда в тебе уже нет достаточного заряда безумия?
Возможно, продолжать свое путешествие, помня, что
конец всего начинается с исчезновения чувства меры,
что равно относится и к пессимизму, и к пассивности.
Игра в классики. Тур № 9
Охота на снаркомонов 2018
Это было моё первое знакомство с Л.-Ф.Селином. Я в принципе люблю старую прозу, написанную в период между Первой и Второй мировыми войнами, и возможность побыть в реалиях 1932 года стала для меня неплохой «приманкой». Чтобы избежать «свидания вслепую», я добросовестно прочитала все комментарии переводчицы и предисловия-послесловия к книге, полистала биографию Селина и даже, вопреки своим правилам, познакомилась с отзывами на «Путешествие…». Всё вместе меня вполне мотивировало, и я даже немного оттягивала встречу с автором, чтобы она не смешалась с впечатлениями от других книг. Но ожидания всё же не оправдались, ухищрения были напрасны, и книга мне скорее не понравилась, чем понравилась. Думаю, что мне хотелось чего-то ремарковского-хелприновского-фолксовского, но это было нечто совершенно другое – более простое, более жесткое, более приземлённое и... как-то неприятно отдавало клиникой.
Книга состоит из нескольких частей, которые можно условно обозначить как «военная», «африканская», «американская», «французская», «психиатрическая»… Повествование, если можно так сказать, построено в технике пэтча, причём автор, как кажется, совершенно не стремился создать из разных лоскутов что-то целостное и уж тем более гармоничное. Роман болеет, гнётся, рвётся, корчится, текст страдает какой-то нервозностью, неуспокоенностью, тревожностью, злостью и при этом – глубокой невыговоренностью, невысказанностью чего-то, что мучило автора, казалось важным и просилось в слова, а слова это в себя не пустили. От прочитанного остаётся мутный осадок не вполне понятного происхождения, как от нечистой воды (или нечистых мыслей?). Читая эти части последовательно, вместе с героем переживаешь, конечно, некоторое его возмужание, но одновременно замечаешь, что события жизни не так уж сильно шлифуют его характер. Они слегка меняют отношение к себе и к тому, что преподносит ему жизнь, но не меняют по сути его самого. Авторские проекции всё время казались инвалидизированными, разрушенными, не способными создать смысловую целостность.
Кого-то жизнь ломает, ожесточает, делает злее и циничнее, кто-то выстраивает в себе «психологию выжившего» и склонен романтизировать и героизировать своё прошлое, кто-то делает из него средство для получения каких-то выгод, а для кого-то пережитое становится средством постижения самого себя и смыслов человеческого существования как таковых. Автобиографичный герой Селина пытается сделать последнее, но получается плохо, и ничего из его опыта не становится ни образцом, ни соблазном. Он во всех своих потугах неприятен и интуитивно, почти бессознательно, отторгаем. Со страниц книги на читателя обрушивается груз непризнанности, невостребованности, неприятия, мизантропии, злого скепсиса, недоверчивости, обиды и личностных фрустраций. Мне всё время казалось, что автор/герой не может простить себе каких-то сущностных ошибок и принять себя, как есть. Вместо этого он почти агрессивно навязывает свою дурную самость читателю, настаивает на том, чтобы его приняли, не обязывая при этом меняться и вообще как-то подлаживаться под других (что-то вроде: «I'm so sick and tired. Люби меня или проваливай»).
Хотя литературных достоинств в книге, наверное, много, я не восприняла её как значимую для самой себя. Она не стала для меня событием. Прежде всего, меня не захватили и даже как-то коробили язык и стиль монолога автора/героя: какой-то простонародный, фамильярный и даже слегка дурашливый, хотя по ходу своих поступков и размышлений он не производил впечатления совсем уж простого парня, не умеющего связать два слова. Его коротенькие, всегда злые и требовательные, часто непоследовательные и какие-то «голодные» и внутренне конфликтные мысли начинают утомлять раньше, чем он начинает сущностно постигать происходящее, и чем дальше, тем больше. Чтение превращается в натужный диалог с не очень интересным, а порой и косноязычным собеседником: ты не можешь заставить себя сосредоточиться на том, что он рассказывает, даже из вежливости, и твои мысли блуждают где угодно, но только не рядом с ним. Среди реплик героя попадаются, конечно, удивительные метафорические перлы, есть в книге и чудесные в литературном плане эпизоды, но в целом от такой стилистики быстро устаёшь.
У самой книги, на мой взгляд, несколько невнятное содержание и неопределенный смысловой посыл – эпизоды неравномерно скачут, то охватывая длинный промежуток времени, то излишне вязко и как-то неопрятно застревая на чём-то одном. Мотивацию смены мыслей и ассоциаций героя предугадать и объяснить трудно, остаётся только погружаться, вживаться в книгу, но почему-то погружаться не хочется, наоборот, хочется поскорее вынырнуть из неё и глотать какой-то иной – свежий? - воздух. В пространстве «Путешествия...» мне было душно, неуютно, тревожно. Всё время хотелось уйти и не вернуться. Или вымыть руки. Она пугала и почему-то напоминала европейские портреты мёртвых, сфотографированных как живые, среди живых.
Короче, эта книга не затягивает – можно делать длинные паузы в чтении и ничего при этом не терять. Можно сказать, что я побыла с ней рядом, но не вместе. Но это – тоже опыт, хотя его повторения я захочу не скоро.
"А навстречу шёл Селин, тащи скорее вазелин". Перечтение "Путешествия на край ночи" затянулось у меня надолго, возможно, как раз из-за отсутствия вазелина. Хотя не исключено, что именно так книжка и должна читаться: по кочкам, по кочкам, по маленьким дорожкам в ямку - бух!, а там Селин опух. Отряхнулись, посмотрели по сторонам, катимся по ямкам дальше. К тексту "Путешествия на край ночи" трудно быть готовым, столько всего в него поместили. Отчаяние целого обманутого поколения, личная потерянность и постоянное ощущение того, что не ты рулишь собственной жизнью, а она - тобой. Не знаю, сколько в романе автобиографического, но продуманного и наболевшего много. Страшный натурализм происходящего вдруг перетекает в сюр и условности, потом в комедию, потом в трагедию, потом неизвестно куда, и от чтения действительно устаёшь, к тому же язык, ох уж этот язык, спасибо переводчику.
Метафору с ночью и краем ночи я не буду даже пытаться объяснить, это тот же простор, что и дорога, роза, зеркало, можно подставить и обосновать практически любую трактовку. У автора всё движется в сторону подсознания, вынужденной обочины жизни, неприспособленности к этому миру, тем более странной, что многие люди приспособились жить с этой неприспособленностью (нас дерут, а мы крепчаем). Селин не крепчает, а извивается и ищет, как может, предпочитая, впрочем, не проявлять при этом излишней уж активности. Тут даже можно попытаться объяснить, почему главный герой при всём этом ворохе приключений довольно инертный. Дело в том, что книга написана во многом о двойничестве, вот только ракурс необычный: не у главного героя есть второстепенный двойник, повторяющий его, как зеркало или тень, а сам он является тенью другого героя. Тень, как водится, не настолько яркая, как оригинал. Зато оригинал куда бойчее. Так и получается, что главный герой и его двойник-оригинал неизменно идут параллельными путями, но по разным дорожкам, так что Робинзон в итоге приходит к своеобразному финалу, а Фердинану остаётся только рассказывать о своём опыте проживания на периферии, на крае жизни, да более того, на крае ночи.
Материалистичный мир романа грязен, вонюч, неприятен. Эмоциональный и рефлексивный, напротив, холодные и чёткие, но разглядеть эту сторону текста за тёплой и пульсирующей материей многим трудновато. Странно это, ведь "Путешествие на край ночи" по сравнению с последующими романами Селина читается намного легче, хотя бы структура не пытается тебя поглотить. В тленушку, конечно, повергает на раз-два-три. Но иногда ведь и мрачняк полезен, как вакцина для профилактики и выработки иммунитета. Или, напротив, принятия похожей жизненной позиции в принципе, сдаться болезни и сделать её своей второй натурой.
P.S. Такие дела: что-то мешает мне дальше распространяться на тему романа. Подсознание выставляет стоп-сигнал, хотя сознательно заканчивать отзыв я не собиралась. Однако с Селином лучше недоборщить и оставить на последующее перечтение, подсознание в таких материях важнее желания законспектировать всё.
…одиссея безотрадной иронии…
…«Путешествие на край ночи» Луи-Фердинанда Селина, вопреки мнению большинства соприкоснувшихся, никакая не автобиография. Произведение художественное, пусть и на автобиографической основе. Но, всё это обмусолено, и не раз. Как и то, что Селин в первом романе выдумывает себе героя-двойника, а тот заводит несуществующего попутчика. Ей-богу, композиционно-прикладная пунктуационная диакритика в действии: двоеточие после двоеточия, а над ним ещё одно; последнее указывает на причины предыдущего; а то, что сверху, поясняет первое и дополняет второе. Трудно же, однако, от самого себя избавиться…
…кавардак типологий продолжает название «Путешествия». Которое, опять-таки, и не название вовсе. И даже не аллегория. Натурально — путевой лист. Главгерой — некто Фердинан Бардамю — французский подданный, солдат, колонизатор, африканер, иммигрант, фельдшер, статист кордебалета, повеса, аффектатор, директор дурдома (…sic!..) и чёрт-знает-кто-ещё на протяжении всего романа последовательно проваливается в череду выстроенных в карнавальный ряд персональных полубредовых преисподней. В первозданной пучине кошмара которых тонет, выныривает, отплёвывается и снова уходит на глубину в уроборосском замкнутом цикле. Точно так же, как и Селину для пущей убедительности сознательно перевирающему географию и хронологию, воспалённому сознанию протагониста раз за разом приходится вынужденно, насильственно перекраивать реальность текста, дабы в ней мог без стеснения поместиться этот самый выдуманный двойник…
…сегодняшний читатель, впитывая такое, чувствует себя зрителем какого-то курьёзного реалити-шоу. В прайм-тайм с прямым эфиром из огненной геенны: тут и смешно, и жутко, и волосы дыбом, и некуда отвернуться. Скоморошный, мозаичный, склеенный из груды отработанного, изжаренного рентгеновскими лучами папье-маше, ритм текста не даёт, однако, не только расслабиться и отвлечься, но и даже помыслить о том, что это самая трансляция повествования может когда-нибудь закончиться. Удивительно многомерно мрачное и, вместе с тем, упругое, обособленно поэтичное повествование. Абсолютная правда которого состоит в том, что живым из бытия ещё никто не выбирался. В этом смысле селиновский Бардамю оборачивается не биографическим отблеском, а чуть ли не мифическим Агасфером. Пускаясь в не имеющее начала и тем более конца странствование по изгибам кружева реальности. Пронизывая ткань двадцатого столетия воспалёнными корпускулами собственного юродства. Но, при всём «свинстве», потоках нецензурной брани и ненасытной мясницкой расчленёнке «Путешествие» — определённо смешная книга. Текст кишмя кишит жуткой, негранёной мощи цитатами-утверждениями: «Чтобы командовать, мало иметь кепи — нужны войска», или «Кино можно пользоваться час-другой, как проституткой». Каково, а?..
…в текст Селина влипаешь, как в паутину. Густую и вязкую. И потом уже, куда не глянешь — всюду она. Слова, одно за другим, бесконечными вереницами тянутся за предложениями; а те, в свою очередь, налипают друг на друга, раздуваясь целыми абзацами. И как ни всматривайся — конца-края этому не видать. Подсуконная сторона селиновских интонаций такова, что тут, внутри — натурально текстовая чёрная дыра. Угольно-смоляная с миллионом клыков книжная Харибда. Антрацитовая червоточина провала в тканях реальности. Из тех, что темнее самой полночи и стылее всех замерзших озёр ада. Литературная потусторонняя трясина. Против и вопреки читательской воле с утробным, ненасытным чавканьем поглощающая все чаяния и грёзы. Не говоря уже о надежде на новый светлый день и вере в человечество. Словно в одном из углов Большой Ночи специально для читателя выкроили маленькую ночь. Всё, как у Ницше: чем дольше вчитываешься, тем быстрее понимаешь — покойник Селин со своим агонизирующим безвременьем распирающе актуален и по сей день. Книга просто про жизнь. Такую, какой она была, есть и всегда останется. Мир ведь уже закончился. Как раз успеете сморгнуть тянущую пустоту внутри глаз, пока его перезапускают вновь…
Л-.Ф. Селин "Путешествие на край ночи"
По факту, Селина называют предателем своей Родины – Франции, но это отходит на второй план, когда соприкасаешься с этим романом. А уж как он описывает «романтичную Францию» позволяет только рукоплескать ему. Ура, я того же мнения, что и Франция может быть грязной и вонючей!
Лучшее, что можно сделать в этом мире, - уйти из него, разве не так?
Первое ощущение после прочтения – отчаяние. Отчаянное произведение.
«Путешествие на край ночи» - один из самых гениальных романов всех времен, но как мне кажется, о нём не так многие знают. Не могу сказать, что это одно из наиболее сильно повлиявших на меня литературных произведений. Но вот сам Селин, наряду с Прустом, занимает первое место среди французских писателей ХХ века. Роман «Путешествие на край ночи» поразил и восхитил меня своим откровенным цинизмом и… правдивостью. Да, чересчур гипертрофированная правдивость, но в романе блестяще точно угадана тенденция духовного развития человека. Да, это очень безжалостное произведение, полное натурализма, цинизма и безысходности. Одиночество и смелость. Что и неудивительно – ведь и в жизни Селин был убеждённым циником и пессимистом, Селин был тотально разочарован в своей стране и считал, что она не заслуживает никакой исторической роли в будущем. Я люблю такие романы, потому что, мне очень нравится психологичность данных романов, мне нравятся такие герои - такие до ужаса одинокие люди, "одинокие в толпе", потерянные. В них сосредоточен целый космос!
Хотите окунуться в нечто экзистенциальное? Значит эта книга точно для вас. Будете барахтаться среди важных категорий по типу «долг-совесть-честь-патриотизм», и одновременно разочаровываться в людях весте с Фердинандом Бардамю. Человек из потерянного поколения. Какое-то время назад, мне казалось, что все поколения потеряны. Абсолютно все, чего уж там мелочиться. У каждого поколения свои показатели для этого. Человечество неуклонно деградирует и движется к гибели.. Но в тоже время я считала, что факт участия в боевых действиях скорее даёт шанс найти себя, понять, чего ты стоишь и чего стоит твоя жизнь, т.е. нежели найти, чем потерять. Не могу сказать, что сейчас я думаю как-то по-другому. Да и сама идея потерянного поколения не кажется мне пустой. Свой среди чужих, чужой среди своих... Селин удивительно отражает жизнь и горе всего человечества через душу главного героя. Да, скорее всего цинизм главного героя - это просто защитная оболочка, которую приходилось одевать в момент той непростой обстановки. Да, иногда, это может показаться жесткостью или даже жестокостью, но иногда это действительно необходимо. Сложилось впечатление, что жизнь для него – просто путь, по которому нужно пройти. Он не живёт великой идеей, он просто живёт, или даже точнее сказать, он плывёт по течению жизни. Смысла нет, но он старается выдержать эту мысль, и научиться жить вопреки Абсурду, как будто смысл есть, выковывая самый этот смысл.
Он побывает на войне, в колонии, в Африке, в Америке, побывает в Париже, поработает в психиатрической больнице. Но нет ничего такого, за что бы уцепилось сердце главного героя. Беспробудная ночь – как в жизни, так и в сердце. У Фердинанда прослеживается отрицание моральных устоев того грёбаного общества, в котором он искал себя. Отрицание = некий способ абстрагироваться от проблем, от людей, жить так, что бы они не мешали ему. И пусть это неприятно для окружающих, но он то явно плевать хотел на большинство людей. И это его выбор.
Думаю, что всё то поколение т.н. "переходного периода" мучалось именно от того, что не могло до конца идентифицировать себя с конкретной социальной средой. Вот и получается, что ни там, ни тут. И оказалось, что все эти люди - пожалуй такая «вещь в себе». Но отчаянно не хотелось им быть выпавшим звеном из цепочки поколений. А не выходит - такая каша в голове перемешанная. Вот и приходилось маяться до конца жизни.
Нужно лишь пристальнее вглядеться в себя, чтобы понять, что ты – сплошные отбросы.
Читая роман, я по-настоящему в очередной раз размышляла над такими понятиями, как свобода, разобщенность, время, обязанности, бунт, протест, добро, зло, и многими другими. Лучше экзистенциализма со времен античной философии ничего не создано, вся рационалистическая философия достаточно примитивна была. Экзистенциализм показывает, что в каждом человеке есть темные стороны его личности, присутствуют как огромная низость, так и наиболее высокие чувства и понятия и в разных ситуациях это проявляется по-разному, но всё имеет право на существование.
И, кстати, Селина нельзя читать урывками, это не «чтиво». Тут полностью погружаться надо, и чувствовать всё то, о чём он пишет, а особенно если оно совпадает с нынешним твоим настроем. И вот когда отрыдаешь, отстрадаешь своё над книгой, поднимаешься и смотришь на мир другими глазами - не сдаваться. Не поддаваться слезам, одиночеству, страданиям.
Жить, зубами цепляясь. Ведь всё равно жизнь - это путешествие на край ночи.
Читайте. Это достойное произведение.
Последняя книга из флэшмоба 2013!! УРА!
Спасибо огромное тебе, Хомячок Deli , за такоооой совет!
Дебютный роман Луи Фердинанд Селина называется «Путешествие на край ночи». В нём говорится о Фердинане Бардамю – молодом студенте-медике, поступающим добровольцем в армию. Парень полон романтики. Он не подозревает, что война – дело нешуточное и приведёт его к нервному истощению.
Жизнь героя преподносит ему приключения, путешествия, встречи, любовь. Но Бардамю не справляется с трудностями, событиями и опускается на дно. Роман так многообещающе начинался, а потом произошел перелом.
Я считаю, что ответственность за судьбу целиком и полностью лежит на человеке. Нельзя давать себе слабину ни на секунду, потому что можно оступиться и скатиться вниз. Мне кажется, писатель намекает именно на это.
Отношения с жизнью и важными духовными ценностями Селина похожи на шопенгауэрские: безысходность, мрак, одиночество. Под настроение роман очень даже зайдёт, но в депрессию загонит точно, если читающий впечатлителен.
Селина глотают жадно и быстро.
***
...Когда он пишет о войне, на ум приходит "Прощай, оружие!" Хемингуэя. Роман американца внезапно становится смешным и неглубоким. Ремарк по сравнению с Селином закономерно кажется восторженным нытиком. Из всех традиций описания и отношения к войне мне, пожалуй, ближе всего та, что идет от Гриммельсгаузена и его романа "Симплициссимус". Правда, у Селина народный плут превращается в протухшего труса. Если можно так выразиться, главным витальным инстинктом героя является страх.
...Когда он пишет об Америке, вспоминается "Америка" Кафки. Очень похоже, но К. более сюрреалистичен, у Селина же этого нет: текст его постфрейдичен и абсолютно несновидческий. "Жизнь страшнее любой выдумки" - этот принцип в данном случае работает отлично.
...Когда европейские города - сразу же Генри Миллер. Но Миллер рядом с Селином - эгоистичное дитятко. Селин исследует в первую очередь себя, включенного в среду (поэтому здесь вряд ли стоит искать метафизику ночи в духе Новалиса. Селин социален и в этом правдив). Он ищет "тусклые лучи света в непроницаемой тьме". По большей части, путешествие отвратительно-трогательно, но тем не менее: Молли и тот человек в тропиках, что пытается воспитать свою племянницу, Робинзон, который, похоже, знает, что Мадлон его убьет. Но нельзя говорить, будто Селин - мизантроп. Мизантроп - это герой Лотреамона, но не Селин. Он гиперкритичен.
***
Несмотря на то, что повествование рваное, куски мало связаны, роман представляется исключительно органичным и целостным. Наверное, это искусство естественной интонации, которая у Селина и в языке, и в том, что мы условно назовем композицией.
Л.-Ф. Селин "Путешествие на край ночи".
Иногда стоит заглянуть в бездну отчаяния, прочувствовать каждым нервом беспомощность и ничтожность своего существования, что бы потом воспрянуть ото сна и устремиться в самую высь, подражая свободному полету ласточки. Только в сравнении мы постигаем разницу; лишь узрев тьму, начинаешь поистине ценить свет.
"Путешествие на край ночи" - тот самый толчек, который должен испытать в жизни каждый человек. Иллюзия гуманизма, как великодушного и благородного течения, многие столетия согревала души людей, тешила их болезненное самолюбие и затягивала надеждами в омут корыстного всепрощения. Простить и принять таким, каким был рожден, - вот к чему стоит стремиться каждому. А пока это стремление не достигло своего апогея, не превратилось в бесформенную утопию, наполненную сантиментами и идиллиями, предлагаю Вам прочитать роман Л.-Ф. Селина, человека, чья жизнь, по нелепой случайности, пришлась на время перекура между Мировыми Войнами.
Главный герой романа, Фердинан Бардамю, - человек своей эпохи. Нищий, отчаявшийся, бесталанный, потерявший веру в будущее и себя самого. Он, волей случая, колесит по континентам (Европа, Африка, Северная Америка, затем опять Европа), он не пытается найти себя, построить карьеру или праведный образ жизни. Он пережил войну, он остается искреннем в своей отрешенности и неприкаянности до последнего слова. Он - странник, лишенный высоких помыслов и моральных установок. Он такой же, как и все мы. Только он об этом знает, а мы...
Если когда-нибудь в Вашей голове возникали вопросы о порочности всего мироздания, если ненависть кажется гораздо реальнее, чем любовь, если страх перед жизнью навевает тоску и неприятный, панический холод - тогда роман "Путешествие на край ночи", скорее всего, прийдется Вам по душе.
На мой взгляд, каждый образованный человек должен ознакомиться с данным произведением, ведь в нем простирается мир, так злобно и просто, реальность без прикрас.
Селин неотступно меня преследовал еще в далекие бурные студенческие годы. Но тогда я была слишком пьяна и нетерпелива для таких вещей. Да и потом как-то не было повода, времени, сил. И вот наконец спустя столько лет мы встретились. Чтобы недоуменно друг на друга посмотреть, пожать плечами и разойтись, как в море корабли.
Мимо. Вот вообще мимо, даже ни капельки не задело. Что читала, что не читала, толку никакого. С первой страницы объемный поток слов бешеным течением уносит в дали дальние, да только одна загвоздочка: как-то не понимаешь, всерьез это все или просто шутки ради. До самых последних строк я не могла разобрать, какого тона придерживается автор. Вроде бы кажется, что на всем лежит налет иронии и легкой усмешки. А с другой стороны – мрак и беспросветность, страх и боль. Запутано.
И растянуто. Не люблю словоблудие, а тут оно как раз во всей красе. Читаешь, читаешь и не понимаешь, то ли ты уже добрых полдня сидишь над книгой, то ли всего пять минут прошло. Ни конца, ни края.
Не исключаю, что просто наши пути пересеклись еще слишком рано. Еще бы подождать. Или не стоит. Даже не знаю. Очень неопределенная книга, вызывающая очень неопределенные ощущения.
Книга прочитана в рамках игры "Книжное путешествие. Тур 3"
Reading books makes you better
Одержимый графоманией человек с лицом мрачного мерзавца жалобно передает историю тяжелой и скучной жизни. Сорит трюизмами, приправляя их вялой бранью. В предисловии роман называют революционным для литературного языка. Революция эта явно была пролетарской.