Приключения Оливера Твиста. Повести и рассказы

Столько лет "Приключения Оливера Твиста" ядовитым шипом сидели в моей читательской биографии и постоянно язвили, являя упоминания о себе то тут, то там. Помня о других произведениях Чарльза Диккенса, я представляла, что действительно упускаю что-то ценное, прекрасное и необходимое для каждого читателя, но почему-то прочитать роман так и не удавалось. И вот наконец настал момент истины, я начала читать "детское" произведение и была, мягко говоря, ошарашена. Некоторые детские и подростковые произведения хороши тем, что подходят и детям, и взрослым. Здесь же случай другой — по определённым причинам книга будет скучновата и детям, и взрослым.

Почему "Приключения Оливера Твиста" могут не понравиться детям? Да потому что они написаны в такой манере, что читать будет банальнейшим образом скучно. Язык автора, образ города и атмосфера, безусловно, хороши, но для детского чтения нужны яркие характеры, какая-то движуха, здесь же единственные интересные события происходят почти в самом конце, когда любой ребёнок уже заскучает и бросит книгу.

Почему "Приключения Оливера Твиста" могут не понравиться взрослым? Потому что все персонажи в произведении совершенно по-детски условны, скучны и банальны. Они либо являются в сиянии святости, благости и мимимишности, рассыпая кругом бабочек и радугу, либо обволакивают окружающее пространство слизью, вонью и харкотой, представляя собой квинтэссенцию говнистости человека. На весь роман появляется только один более-менее живой и интересный персонаж, в котором чувствуется жизнь, мысль, развитие характера... Но его убивают жестоко, гнусно и очень невовремя, как раз только-только был шанс раскрыться. Кстати, я искренне считаю, что это одна из лучших сцен в романе и вообще все наиболее сильные моменты связаны именно с этим персонажем, а убийство (и мучения убийцы впоследствии) выписано просто божественно, если можно вообще так говорить про убийство. Кстати, смертей и членовредительства в романе хватает, но за остальными наблюдаешь с какой-то отстранённой ленцой. Сюжет довольно примитивный, добро, как всегда, торчит, порок наказан, но перед этим гнусные злодеи весь роман подставляют подножки главному герою... Главный герой, честно говоря, омерзителен. Единственный его плюс — то, что этот сахарный и сладкий до высыпания диатеза мальчик появляется крайне редко. Такой специальный главный герой, который в романе почти и не участвует, а все его заявленные в названии романа "Приключения" — это колыхание по реке жизни, куда понесёт, туда Твист и поплывёт. За него всё всегда решают другие, а он только изредка перемещается из пункта А в пункт Б, делает умильные глазки, рыдает и страдает. Сложно его пожалеть, потому что он абсолютно безжизненный, как деревянное чучелко со схематично изображённой физиономией.

И всё же есть кое-какие моменты, которые не дают мне загнать роман в полный минус. Во-первых, произведение писалось на заказ, и свою задачу выполнило — работные дома, на которые нужно было беспощадно-правдивое описание, показаны во всей "красе". Во-вторых, атмосфера гниющего лондонского дна выписана превосходно. Немного сходства с бальзаковским Парижем — в этом городе одни только грязные подворотни, тусклые фонари, обшарпанные стены, пыльные дороги, гниющие отбросы, мутные воды и густой туман. И душонки людей, которые варятся в этой клоаке, такие же жиденькие. А самое страшное, что у любой кучки какашек, у любой трещины в мостовой и за каждым чахлым кустиком скрываются чьи-то уши, которые донесут, обманут, настучат, сдадут, предадут. Бррр. В-третьих, Диккенс заявляет, что намеренно хочет развенчать романтический образ разбойника и плута, который создаёт литература. Его персонажи отвратительны до гротеска и карикатурности, а "лихая плутоватость" доводит их до тюрьмы и виселицы. Дело сделано.

Родился в англиях мальчонка, и тут случился разлив темзы

Ну, вот никак не ожидала. Совсем никак не ожидала. Ничуть никак не ожидала, что вкатаю старине диккенсу аж целый трояк да еще аж за самого легендарного "оливера твиста. Нда. Ибо.
Давненько я не читывала настолько слипшегося от рафинада тексту. Причем, он вроде как описывает преступные слои общества да еще с излишним нагнетанием чернухи. То есть все плохо, очень плохо, страшно плохо, демонический ахтунг. И среди всех уголовников нашлась лишь одна добрая душа - девушка нэнси. А все равно слипаются страницы, не разодрать - бумага рвется даже в электронке.
В общем, сразу видно, что в дальнейшем диккенс проделал большую работу над собой и своими книгами, чтобы прийти к некоему удобоваримому балансу. И начнем/с, значит.

Народился, значит, мальчик во приюте и как-то сразу осиротел. И потом жизнь у него потекла такая, что... но при этом он остался просто ангелочком во плоти. Нет, я верю, что так бывает, только не верю, что такие слегонца не от мира сего дети выживают, если хотя бы кто-то их не подкармливает и не поддерживает в абсолютно нечеловеческих, концлагерных условиях работного дома.
Но он тем не менее выжил, и даже читать могет. Ну, да, ага. То есть не смешите, пожалуйста.

Большой плюс - это, конечно, второстепенные персы. Они у диккенса всегда получаются более живыми и не такими сусальными, как главные. Впрочем, за еврея, державшего оллли за шкирку и втягивавшего в бандитизм, ставлю минус. Даже не потому, что он тут преступный мозг, под которым ходЮт британские бандюганы и ворюги. Совратитель иудейский, блин. Минус опять же за отсутствие меры, банальной меры, черт возьми, в описании даже его внешности.
Я, конечно, уже привыкла, что зачастую у писателей тех времен все хорошие люди обязательно внешне прекрасны, плохие - непременно отвратные уроды с омерзительными оскалами и так далее. Но здесь диккенс сильно переборщил, то есть чем хуже перс - тем он отвратней на морду лица. Попахивает бульварным романом, на что явно автор не претендовал, или плохо написанным самиздатовским текстиком заради своего удовольствия.

И вот, кстати, мне почему-то всю дорогу вспоминался андерсен, с которым у диккенса были весьма интересные отношения в жизни. Где датский сказочник напоминал слегонца блаженного олли твиста, совершенно неадекватно оценивавшего их общение, в отличие от приземленного и жесткого британца. Зато в творчестве...
Я не знаю, как у андерсена так получалось, но даже самую сусаль он писал так, что ну просто слезы на глазах. Подозреваю, что дело в искренней вере в то, о чем пишешь. А у диккенса эти слащавые, наивные, высокопарные моменты превращаются в конченую фальшь, от которой просто воротит.
Короче. Не стоит, как говорится, рядиться в седло, ежели вы, господинчик, корова. Пропускайте через себя, и более ни через что, свои тексты. И тогда все получится.

Ну, а что же с олли твистом. Не так уж он и расстрадался, откровенно говоря, опосля побега от гробовщика, к которому его пристроил работный дом. Зловещие вихри, конечно, типа реяли у него над головой, но практически тут же находились добрые люди. Они, значит, видели его ангельское личико и постановляли, что это дитя никак не может быть негодяем. Потрясающе, чегоужтам. Так что держи, мальчонка, пряник и выпей чаю, а мы порешаем твои проблемы.

Что еще. Можно отметить традиционный для диккенса, и не только для него, разлив темзы, разлучивший близких людей, но англия - настолько маленькая страна, что их последующая встреча неизбежна. Со слезами, сантиментами и прочим добром.
Неистовый алкоголизм низших слоев населения, где пьют по-черному даже дети. Ну, это действительно правда, так что без критических комментариев.
Идеализирование юных дев. И оступившиеся женщины погибают. Нету у диккенса других вариантов для бедняжек. Гроб, могила, крест, без вариантов. Нда.

В целом и общем, от истории осталось легкое разочарование. Впрочем, не страшно, бывает и хуже. Все-таки диккенс, как бы там ни было, для меня - знак качества.

Прочитано в рамках "Игра в классики" и в рамках "Флешмоба 2020" в группе "Читаем классику вместе".

"Оливер Твист" для советского читателя всегда имел какое-то особенное значение. Именно с ним ассоциировался Диккенс, но достать книгу в советские годы было крайне проблематично. Когда же я ее смог купить уже в начале 90-х, то, под лавиной перестроечных откровений, история бедного мальчика проскользнула малозамеченной. В памяти остался лишь идеальный высокопарный слог автора, который и теперь считаю образцом для любого литератора.

В общем же и целом "Оливер Твист" книга детская. Пусть она и из тех времен, когда детская литература в принципе не сформировалась еще как класс, пусть считалась крайне новаторской и напичкана ужасающими откровениями из жизни низов общества, пусть и читать ее следовало в более нежное время. Детской ее делают несколько обстоятельств. Главный герой, хотя он главным является и весьма формально. Отсутствие широкоформатных межполовых отношений. Чрезмерное количество сказочных совпадений, которые хотя и были обязательными в английской литературе того времени, но не зашкаливали за грани разумного. Исключениями являются "Векфильдский священник" и "Джен Эйр", где можно шататься по всей Англии и все равно упадешь в обморок на пороге у своей младшей сестры, о существовании которой и не подозревал. Что самое интересное - она тебя еще и спасет. Вероятно потому, что не знала о родственных отношениях. Наконец, что самое главное - это позиция самого Диккенса. Подобная нравоучительная манера невольно делает его неким школьным учителем, который наставляет на путь истинный нерадивых чад.

Несмотря на столь высоконравственное обрамление, сама логика сюжета не выдерживает критики. Мы так надеялись и радовались тому обстоятельству, что в маленьком Оливере изначально заложен некоторый добротный стержень, что даже в то ужасающее время каждый чванливый господин, каждая высокомерная дамочка, каждый урод из подворотни этот самый стержень чувствовал сразу и только это заставляло его оказывать мальчику чрезмерное расположение. В итоге, как оказалось, вовсе не это влекло всех этих людей. Интерес к Оливеру был совершенно тривиальным, что не только разочаровывает, но и как-то заставляет терять веру в людей. Очень оригинальный подход, который после стольких многостраничных терзаний, позволяет во всеуслышание заявить, "а я так и думал, что человек человеку волк".

Тот факт, что "Оливера Твиста" периодически запрещают в некоторых странах не только смешон, но и ханжески глуп. Ну, заменили бы слово "еврей" на "старик" - это бы никак не отразилось ни на смысле произведения, ни на сюжете. Что в таком случае должна цензура вытворять, скажем, с Достоевским и его любимой фразой "жид, жидок и жидененок". Делали бы упор на существенном - красотах языка, реальнейшем проникновении в тему, интересном на все времена сюжете. Диккенс был и будет той основой, на которой вообще держится вся мировая романистика, настоящим джентльменом, чтение которого облагораживает любого читателя, реальным трудягой, познавшим жизнь без прикрас и писавшим наперегонки с печатным станком так, как никто уже не сумеет.

p.s (явный спойлер) Борис Виан, судя по всему Диккенса читал, потому что в своем "Женщинам не понять" воплотил в жизнь ту же идею. Там герой долго и храбро беспредельничает на просторах мира, искренне радуешься подобной бесшабашности, а потом оказывается, что ему было все равно при папе - генерале. Так, один знакомый парнишка в пору моей юности по очень большой любви вынес своей любимой входную дверь из гранатомета. Инцидент тут же замяли и, как потом объяснили, его замяли бы и при наличии жертв, в чем заслуга исключительно родителей влюбленного. Но сия история вошла в анналы под видом истории о беспрецедентной любви. Люди всегда видят то, что их больше интересует.

ЕСЛИ НЕТ РОЖДЕСТВА В НАШЕМ СЕРДЦЕ, МЫ НЕ НАЙДЕМ ЕГО ПОД ЕЛКОЙ.

 (Хочу предупредить, что эта рецензия скорее анализ произведения, и многие моменты сюжета мною раскрыты. Говорю это для того, чтобы не испортить удовольствия тем, кто рассказ не читал! )

Закрой скорее глазки,
Уж вечер настает.
Рождественская сказка,
Во сне к тебе придет…

Вступление:

Зима – это сказка наяву. Время будто замедляет свой ход, природа засыпает глубоким сном, и все вокруг преображается, словно по волшебству. Город накрывает снежным серебристым покрывалом, снег шапками ложиться на крыши домов, укутывая деревья в белоснежные шубки. За окнами люто трещит мороз, рисуя на наших окнах холодные и неповторимые узоры. Зима обладает особым морозным очарованием. Спасаясь от ее холодных объятий, мы кутаемся в теплые вещи, и стараемся поскорее пройти свой путь. Но если остановиться хоть на мгновение и оглянуться, можно увидеть мягкий пушистый снег, услышать, как он хрустит под нашими ногами. Лишь один взгляд на небо, и нашему взору открывается удивительный танец снежинок парящих в воздухе, под звуки сладостной тишины.

А когда ночь сменяет день, и солнце клониться к закату, луна вступает в свои права. Мороз становиться крепче, стараясь сильнее ущипнуть нас за нос. Под светом уличных фонарей, на землю медленно опускаются тысячи хрустальных мотыльков, а метель, словно желая нам сладких снов, начинает вместе с вьюгой напевать свою морозную и печальную колыбельную. В одну из самых коротких и темных ночей в году, когда люди во всех уголках земного шара отмечают торжество света,  начинается эта история, в ней будут чудеса, привидения, и дух самого Рождества…

Рождество – это время для волшебства. В его канун все чудеса возможны.

СТРОФА ПЕРВАЯ.

Наверное, в самом воздухе рождества, в его спертой, душной атмосфере есть нечто призрачное, нечто, вызывающее на свет духов…

Эта удивительная история началась в преддверии одного из главных зимних праздников. Эбинизер Скрудж, ее главный герой и виновник, старый мрачный скряга, который давно уже в своей жизни никого и ничего не любит, кроме своего кошелька. Он совершает свой жизненный путь, сторонясь всех, ему доставляет удовольствие отпугивать людей, проявляющих малейшую к нему симпатию.

Ну и сквалыга же он был, этот Скрудж! Вот уж кто умел выжимать соки, вытягивать жилы, вколачивать в гроб, загребать, захватывать, заграбастывать, вымогать … Умел, умел старый греховодник!

Душевный холод заморозил изнутри старческие черты его лица, метели завладели им, похожие на дурное сновиденье.

Самый яростный ветер не мог быть злее Скруджа, самая лютая метель не могла быть столь жестока, как он, самый проливной дождь не был так беспощаден.

Наш герой всюду носил с собой эту леденящую атмосферу, и не зависело это от времени года, она сопровождала его повсюду, куда бы он ни шел, как верная тень, охраняющая своего хозяина. Никакое тепло не могло его отогреть, и никакой мороз его не пробирал. «Не человек, а кремень!» - скажет читатель, и будет совершенно прав, ведь состраданию и щедрости в том сердце места не было. Скрудж отвергает приглашение родного племянника, отпраздновать столь светлый и радостный день в кругу семьи, он не понимает, чему так радуются люди вокруг, почему не хотят работать в этот день, ведь праздная радость и безделье не приносит им никакой прибыли: «Веселые Святки! Веселые Святки! Да провались ты со своими Святками!». И это еще не самые страшные слова, которые слышит юноша, в ответ на свое великодушное предложение. Попытки вразумить своего нерадивого дядюшку не увенчались успехом, ведь он знает его характер, и понимает, что от своих злых причуд, всегда и во всем страдает только он сам.

Его богатство ему не впрок. Оно и людям не приносит добра, и ему не доставляет радости.

В вечер Сочельника, когда люди радуются наступающим Святкам и предвкушают праздник, он бредет один, в свою холодную берлогу. Страшно представить, что должен чувствовать человек, которому вот-вот в дверь постучится праздник Рождества, а справить его не с кем. Но Скруджа это ничуть не беспокоит, он не чувствует себя обделенным и одиноким, скорее его одолевает раздражение от того, что его взгляды на жизнь никто не разделяет. И все бы так печально и закончилось, если бы само Рождество, не дало ему шанс переосмыслить, свою пустую и никчемную жизнь. Дома перед Скруджем предстает дух Джейкоба Марли, его бывшего друга и компаньона, умершего семь лет назад в Рождественский Сочельник.

Скрудж и Марли были компаньонами с незапамятных времен, и можно смело сказать, что они стоили друг друга во всех смыслах: по духу, по характеру, по наклонностям. Их сердца были поражены одной и той же болезнью, и имя ей – алчность. Марли явился в Канун Рождества не просто так. Он пришел из царства мертвых, окутанный загробной атмосферой, его мертвящий взгляд пронзает Скруджа насквозь, у которого и так кровь стынет в жилах от ужаса, происходящего у него на глазах. Но Марли пришел не затем, чтобы напугать, а чтобы предостеречь глупца от той участи, которой подвергся сам.  У призрака измученный вид, длинная тяжелая цепь опоясывает его и всюду волочится за ним. И цепь эта не простая, она состоит из множества ключей и висячих замков, копилок, гроссбухов и тяжелых кошельков с железными застежками. Все богатство, что он так бережно собирал и оберегал при жизни, не покидает его и после смерти.

Я ношу цепь, которую сам сковал себе при жизни, я ковал ее звено за звеном, и ярд за ярдом. Я опоясался ею по доброй воле и по доброй воле ее ношу. Разве вид этой цепи не знаком тебе?

Призрак говорит о том, что для Скруджа еще не все потерянно. Что он может избежать вечных скитаний и непрестанных угрызений совести, ведь пока он жив, он может исправиться, а иначе все будет напрасно.

Душа, заключенная в каждом человеке, должна общаться с людьми и, повсюду следуя за ними, соучаствовать в их судьбе. А тот, кто не исполнит этого при жизни, обречен мыкаться после смерти.

Марли наказан после смерти за то, что попусту растратил свою жизнь, он должен был творить добро и помогать людям, но теперь его душа навеки забудет про покой,  и он не желает своей участи для Скруджа.

Внемли мне! Мое время истекает!

Призрак Марли похлопотал за Скруджа, и теперь его должны посетить три духа, один за другим, в течение трех ночей. На прощание, он заклинает его прислушаться к ним, ведь это последний шанс спасти его несчастную душу. Главному герою предстоит вспомнить, в чем заключается дух Рождества, и в чем его великая тайна.

СТРОФА ВТОРАЯ.

Прошлое подобно разбитому зеркалу. Пытаясь собрать осколки воедино,можно порезаться.

В первый час пополуночи появляется первый дух. Это Святочный дух Прошлых лет. Он приглашает Скруджа вернуться в прошлое. Наш главный герой возвращается в городок, где он жил еще мальчишкой. Он встречает тени людей из своего детства, юности, и более зрелых лет. Он сам видит себя как бы со стороны и может лишь наблюдать. Поначалу, видения его радуют, он с улыбкой окунается в счастливые воспоминания. Но чем взрослее он становится, тем печальнее становится увиденное им. Он понимает, в какой момент его жизни, заботы и скопидомство наложили отпечаток на его лице, навсегда изменив его внутренний мир и лишив его радости, счастья и душевного тепла.

Беспокойный алчный блеск появился в глазах, и было ясно, какая болезненная страсть пустила корни в его душе, и что станет с ним, когда она вырастет и черная ее тень поглотит его целиком.

Скрудж не может вынести свои же воспоминания, но увиденного уже не развидеть, и он умоляет духа вернуть его домой. Но тот, кто прячет прошлое столь ревниво, тот вряд ли с будущим в ладу. И ему необходим этот урок, ведь если не увидеть корень болезни, излечить ее будет невозможно. Человеку не дано вернуться в прошлое, как бы он ни старался, единственная тропа, ведущая в давно прошедшее, это наши воспоминания. Нам непростительно считать, что сожалением и раскаянием можно исправить ошибки. Прошлое нельзя изменить, но его необходимо переосмысливать, и извлекать из этого урок. Вот главная цель духа Прошлого Рождества, попытка расколоть тот склеп, в который Скрудж сам себя загнал.

Как бы люди ни старались забыть прошлое, прошлое их никогда не забудет.

СТРОФА ТРЕТЬЯ.

Прошедшее – забыто.
Грядущее – закрыто.
Настоящее – даровано.

Приходит черед второй ночи, и ровно в час пополуночи, как и предрекал Марли, Скруджу является второй дух. Это дух Нынешних Святок. Самый добрый и самый веселый из трех, как и подобает духу Рождества. Он ведет его по его же заснеженному городку. Город празднично украшен в преддверии торжества. Народ на улице веселый и отзывчивый, люди щедро поздравляют друг друга, и желают «Счастливых Святок!». Светлое чувство витает в воздухе, эта чудесная теплая атмосфера, и она не обходит стороной главного героя.

Но не только в этом суть урока, который предстоит усвоить. Дух Нынешних Святок намерен показать ему близких людей, как они живут, и какое место он занимает в их жизни. Кому из них нужна его помощь, а кому важно просто его присутствия за праздничным столом. Скрудж стремится принять участие в этом празднике жизни, но дух не позволяет. Он, как и прежде, может лишь наблюдать, чего он сам себя лишает, чего сторонится, чем не умеет дорожить. Путешествуя вслед за духом, он видит множество людей, у которых в жизни столько лишений и тягот, но даже они находят в своих сердцах место для праздника. Дух щедро осыпает их благодатью из своего рога изобилия:

Мы избрали для этой цели Сочельник именно потому, что в эти дни нужда ощущается особенно остро, а изобилие дает особенно много радости.

Напоследок дух предостерегает Скруджа судить других, и говорить о тех вещах, которые ему постичь не дано. Зачарованным взором он наблюдает за всем происходящим, но дух возвращает его домой.

Будущее может и не стать настоящим.

Настоящее сразу становится прошлым.

СТРОФА ЧЕТВЕРТАЯ.

Перед прошлым – склони голову.
Перед будущим – засучи рукава.

Все гуще туман, все крепче мороз. Настает час последнего духа – духа Грядущего Рождества. Он мрачен и молчалив в отличие от своих собратьев. Скрудж отлично понимает, кто стоит перед ним, он с готовностью жаждет усвоить последний и возможно самый главный урок. Как и прежде, он всюду следует за духом, но не видит своей тени в возможном будущем. Он видит знакомых ему людей, они обсуждают смерть какого-то старого скряги и отшельника, многие находят это забавным, а иные открыто радуются, испытав облегчение. Но он не может понять, о ком они говорят. Лишь когда он увидит бездыханное тело, одиноко лежащее на смертном одре: не мытое, не одетое, всеми покинутое – он понимает, что это он сам. Никто не пришел проводить его в последний путь, никто о нем не скорбит. Скрудж цепляется из последних сил в руку призрака, и говорит, что он все осознал, что он исправится, что отныне все будет иначе!

Глаза будущего смотрят на него суровым взором прошедшего, это молчание напоминает заупокойный реквием. Лишь один вопрос витает в воздухе: «Заслужил ли ты другой участи?». На что Скрудж категорически возражает призраку:

Жизненный путь человека, если неуклонно ему следовать, ведет к определенному концу. Но если человек сойдет с этого пути, то и конец будет другим!

У главного героя остается лишь один выход, необходимо переосмыслить свою жизнь и подумать о будущем, иначе его ждет незавидная участь, его время истекает…

День будущий не любит когда его поджидают сложа руки, его делать надобно самим.

СТРОФА ПЯТАЯ.

Сегодня будет Рождество,
Весь город в ожиданьи тайны.
Он дремлет в инее хрустальном,
И ждет: свершится волшебство!

Был поистине волшебный день. Скрудж просыпается дома, в своей постели, за окном светит ясное морозное солнце. Он понимает, что не пропустил нынешнее Рождество, ибо духи не забрали драгоценного времени в уплату своих наставлений. Он твердо намерен измениться. Теперь он понимает, что Рождество – это время прощать, и ему необходимо заслужить это прощение.

Искупить ошибки прошлого, можно лишь хорошими поступками, и их должно быть не мало! Сожалеть о прошлом глупо, это пустая трата времени, а его у нас в жизни не так уж много. Скрудж осознал простую истину, и понял, что он не один. Без близких людей наша жизнь скудна и бессмысленна. В этот радостный и праздничный день, он делает щедрое пожертвование бедным, помнит и тех, кому необходима его помощь и участие. И самое главное: он встречает светлый праздник Рождества в кругу своей семьи.

Поговаривают, что в нем зажегся рождественский дух!

Наверно, не случайно Рождество

Приходит в дом зимою, а не летом.

И наши души верят в волшебство,

И в то, что Тьма проигрывает Свету!

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ СЛОВО.

«Рождественская песнь в прозе» входит в цикл, состоящий из пяти святочных рассказов Чарльза Диккенса, которые выходили в преддверии этого праздника отдельными изданиями каждый год, на протяжении шести лет. «Рождественские рассказы» были задуманы писателем как социальная проповедь в занимательной художественной форме. Их целью было повлиять на эмоции читателей. Диккенс обращался со своей проповедью, как к «бедным» так и к «богатым», он ратовал за улучшение жизни первых, и нравственное очищение вторых.

В «Рождественской песне» он взял образ не совсем привлекательного героя, чье имя вскоре стало нарицательным у читателей. «Эбинизер Скрудж – старый и скупой лондонский ростовщик, закоренелый грешник и скряга, жила и паук, с глазами вездесущими и руками загребущими». Он раб своих пороков и страстей, которые становятся его наказанием. Его жизнь скудна, ибо нет в ней места для любви, щедрости и милосердия. Но у старых грехов длинные тени, а рука времени способна укрощать и более строптивых, чем он. Само Рождество делает Скруджу подарок, и духи дают ему возможность исправить свою жизнь пока не стало слишком поздно. Если бы не этот великодушный жест, не избежать бы ему участи старины Марли. Но прошлое и настоящее еще не перечеркнули будущее главного героя, а стало быть, у него еще есть шанс побороться за свою грешную душу.

К середине рассказа, мне стало понятно, почему в названии звучит именно «песнь в прозе», ведь это и правда звучит как песня: сказочная, волшебная, праздничная. Испытываешь наслаждение от каждой прочитанной страницы, а атмосфера праздника проникает в читателя без его ведома и согласия. Но не одно лишь удовольствие намеревался автор вложить в свое произведение, он вложил нравственный глубокий смысл, направленный на наше благо. Литературная ценность этого рассказа для меня неоспорима. Чем раньше он найдет своего читателя, тем лучше для них самих. Время жизни очень быстро перетекает в воспоминания, и там где существует время, ничего уже назад не вернешь.

Время – это монета нашей жизни. У нас есть только эта монета, и только мы вправе определить, на что ее потратить.

Рождество присутствует в рассказе не только как праздник, оно один из основных героев. Читая повесть, я не могла отделаться от мысли, что оно еще и соавтор этой истории. Как автор мысленно стоит за спиной читателя, так и оно, стояло за его спиной и нашептывало эту удивительную историю, в назидание читателям. Оно просит писателя передать нам, что время жизни земной пройдет, и непременно преподнесет нам счет, от которого нам не уклониться. И прежде чем мы его получим, следует крепко запомнить: Богу не важно, сколько мы молимся ему, если мы спокойно можем пройти мимо чужой беды, нужды и горя! Этот рассказ о переосмыслении жизненных ценностей, о том, как важно помнить свое прошлое, здраво оценивать настоящее, ибо это непременно отразится на нашем будущем. Я думаю, каждому из нас будет полезно задуматься о наличии собственной цепи: «из чего она состоит?», «какова ее длина», а главное «так ли она нам нужна?». Само рождество преподало нам урок, а стало быть, за каждым в отдельности приходить уже нет нужды! Я заведу себе традицию, перечитывать эту замечательную и поучительную историю каждое Рождество, дабы не забыть те ценные наставления, которыми автор щедро делится со своим читателем. Этот рассказ для меня пахнет корицей, апельсинами, снегом и рождественской елкой.

Сегодня сил небесных торжество!

Из сердца вынь своих обид иголки.

Знай, коль не греет душу Рождество,

Ты вряд ли волшебство найдешь под елкой…

P. S. Особенная благодарность Диккенсу, про упоминание Невежества и Нищеты, он напоминает о том, кто их истинный создатель – мы сами. И что нам ждать от них, если люди не умерят свой эгоизм, корыстолюбие и тщеславие!

Спасибо огромное моим подругам, за такой замечательный рождественский подарок!

Очень вдохновляет и заставляет задуматься

Удивительная история о скряге Скрудже, который, в силу жизненных обстоятельств и "испытания" богатством, превратился в жадного, и бессердечного старикана, который не оставил в своем сердце и душе места другим чувствам- все заменил деньгами.... Классическая история, которая очень интересно, поучительно и показательно рассказывает, что в погоне за звонкой монетой можно растерять все самое важное... Очень понравилась история, действительно создает Рождественское настроение и заставляет задуматься!