Рецензии на книгу «Наша трагическая вселенная» Скарлетт Томас
Всякий корабль - это лишь ожидание кораблекрушения
Удивительная книга. Очень давно мне не попадалось чтения настолько же занимательного в смысле узнавания чего-то нового и попыток это самое новое как-то осмыслить и усвоить. И самое замечательное в том, что автор умудряется обойтись без крайностей. В романе нет ни нарочитой сложности ради сложности, ни, напротив, каких-то чрезмерных упрощений или попыток продать читателю в новой пестрой обложке грошовые откровения из серии "полюбите себя". Все здесь удивительно на своем месте, а ведь деталей так много, и все они сначала кажутся чем-то отдельным друг от друга и почти что не пересекающимся. Вроде бы на первый взгляд перед нами такая драма со счастливым концом, наподобие "Корабельных новостей" Энни Пру. Тут тебе и море, и корабли, и серое небо, и камины, и домик у самой воды. Героиня живет в тихом маленьком городке, гуляет с собакой, ходит в паб, вяжет разные штуки, пишет роман и пытается разобраться в собственной жизни, что на самом деле примерно одно и то же. Ровно тем же самым заняты и второстепенные персонажи, даром что находят себе отдушину в чем-то другом, не в писательстве. Но счастливых людей среди них точно нет, хотя они и очень стараются. Здесь ожидаешь какого-то более или менее банального развития ситуации и начинаешь уже строить догадки о том, каким же образом все сложится ко всеобщему благу и счастью, но тут происходит неожиданное. Казавшиеся лишь фоном, подложкой к повествованию размышления героини о сущности литературы постепенно выходят на первый план.
Коротко все это объяснить не выйдет, да и не факт, что это вообще поддается объяснению, но суть заключается в следующем. На самом деле литература, даже самая великая и значимая, не способна в полной мере отражать жизнь хотя бы потому, что жизнь лишена сюжетности. История о чем-либо - своего рода симулякр, но раз уж единственный способ интерпретировать реальность состоит в рассказывании об этом историй, постепенно пространство истории, мифа становится для нас неотличимым от настоящей жизни. Симулякр сливается с реальностью. И когда человек не находит в своей жизни ни сюжета, ни привычной, усвоенной на уровне инстинкта схемы "завязка-кульминация-развязка", он очень страдает, мучается и может даже что-то такое учудить, чтобы удержаться в привычных границах. Само собой, идея о том, что рассказанные нами мифы изменяют нас самих не нова, как и концепция пяти/семи/скольки-то еще бессмертных повторяющихся сюжетов, которые описывают абсолютно все в этом мире. Но у Томас все это рассказано как-то так живо и изящно, так здорово переплетено с остальными планами повествования, что сердиться абсолютно не хочется. В конце концов, это действительно очень важный вопрос, суть которого в том, что ответа на него мы дать попросту не в состоянии. Именно поэтому и не страшно, что мы возвращаемся к нему снова и снова.
При этом в романе напрочь отсутствует тяжеловесность, все гораздо яснее и понятнее, чем описано в абзаце выше. По ходу повествования героиня сталкивается со множеством удивительных вещей, которые пытается использовать в своем романе, а все это оказывается идеальным дополнением к заглавной теме "истории без истории". Нас ждут и обстоятельства гибели Титаника,и теория катастроф, и обширный экскурс в литературоведение, и много чего еще. И самой Скарлетт, и ее героям свойственно то, что часто называют кроссвордной эрудицией, вот только здесь набор бессвязных и бесполезных фактов вдруг складывается в стройный узор, каждый элемент которого что-то привносит в общую картину. Множество занимательных мелочей о русской классике, эффекте плацебо, гадании на таро, идее о философском зомби и квалиа лишь на первый взгляд кажутся малозначащими и неважными. Нас ожидает по-настоящему увлекательное и нешаблонное чтение.
Примечательно, что "Наша трагическая вселенная" все же не перестает быть романом о людях и отношениях между ними. Томас пишет как раз о том, что важно почти для каждого человека, хотя бы для того, чтобы суметь опознать эти ситуации в жизни. Как люди в отношениях подавляют и угнетают друг друга, пытаясь лишить партнера тех самых качеств, за которые когда-то полюбили. Как порочный круг обоюдной вины и сожалений держит людей, мешая им быть счастливыми с кем-то еще или вовсе наедине с собой. Как важно понимать, что происходящее в паре практически всегда совсем не то, чем кажется на первый взгляд. Ну и самое, по-моему главное: если жизнь все равно не имеет смысла, то не страшно начать все заново. Довольно необычный вывод: как правило, бессмысленность приравнивают к безысходности. Но если на секундочку посмотреть на жизнь вот в этом ракурсе, становится как-то спокойнее. Мы и не герои, и не чудовища. Неизвестно, что ждет нас в будущем и даже что ждет вообще весь мир, неизвестно тоже. Но раз мы не подчинены сюжету, то, выходит, свободны. А это не так уж плохо.
Спасибо лапушке RitaMoonchild , которая посоветовала мне эту замечательную книгу!
Знаете, мне нужно еще несколько книг. Пожалуйста, вон ту, про вышивание, еще про то, как сделать домик для летучих мышей, вот эту про акварельную живопись и еще вон тот справочник орнитолога.
Читая Скарлетт Томас сразу после Грэма Грина, я, возможно, судила её слишком строго и не смогла по достоинству оценить этот образец метапрозы, "истории без истории". Нет, она вовсе не "британский Пелевин", что бы там не заявляли отзывы на обложках. И вряд ли Дуглас Коупленд искренне считает её гением. Но с чем не поспоришь, так это со словами, что её книги - это "бесконечная ода любознательности и жизни разума".
Так и есть, и проза её и впрямь чарующа. Всё то же, за что я уже успела полюбить Скарлетт Томас, ждало меня в этом романе.
Полное погружение в атмосферу. Ветреный и сырой берег Девоншира. Таинственные ночные поцарапывания под дверью. Сказочные леса Саффолка, населенные феями.
Неторопливый, но непонятно чем затягивающий сюжет с неожиданными поворотами и выскакивающими из-за угла подробностями.
Интеллектуальные головоломки, научно-популярные подробности и сдержанный "ботанический" юмор. Даже вставленные тут и там бородатые анекдоты не так уж раздражали.
И, конечно, острый интерес к миру, к законам и тайнам вселенной. Диалоги, скачущие от одной темы к другой, от серьезного к гротескному, от возвышенных философствований к мелким бытовым подробностям так быстро, что в голове время от времени происходит короткое замыкание. И то приятное умиротворение, с которым закрывается последняя страница.
Будто принял то самое цветочное гомеопатическое снадобье, в котором одна вода, но от которого тебе становится тепло и хорошо.
И хочется поселиться в домике у моря, варить варенье из ревеня, вязать носки, читать хорошие книги, пить вино с друзьями и придумывать себе одно диковинное хобби за другим. А не сшить ли мне лоскутное одеяло?..
Проблемы с этим романом: скучно; непонятно о чём; графоманство; отвратительная главная героиня; слишком депрессивно; никто ничего не хочет; никто ничего не делает; перед героями не стоит никаких вопросов; слишком много описаний.
Да нет, вы не так поняли. Сим самокритичным признанием начинается шедевр, писаная торба, всем романищам романище, который сочиняет, безостановочно вычёркивая, то и дело меняя заглавие, одна тихая хозяйка шумной собаки. Позвольте вам представить: Мег, литературный негр и рецензент на полставки. Она широко образована, эрудированна, способна дискутировать на любую тему: как убить врага зубочисткой, что такое макгаффин, был ли у Анны Карениной на момент самоубийства предменструальный синдром, каков механизм самоисполняющегося пророчества, чем Вселенная похожа на кошку, об эффекте плацебо и эффекте ноцебо, о гомеопатии и траволечении, об арканах Таро, о «Титанике», о Ницше, о философской базе вязания носков. Но, как вы уже догадываетесь, вязать носки не умеет.
Ничего, научится. Времени много.
Персонажи Томас безвозрастны, поэтому кажутся очень юными. Все они бездетны, кроме, вестимо, матушки Мег, папы её бойфренда (а как ещё сказать? Это разве любовник? Это сопля в штанах, а не любовник) Кристофера и пренеприятной парочки за кадром. Мег скоро сорок, а её думы, чаяния, фантазии ничем не отличаются от интеллектуальной продукции двадцатипятилетней Алисы из «Корпорации ПОПС». Это зачаровывает – великолепный аппарат абстрактного мышления в сочетании с категорическим нежеланием устраиваться, поступать, зачисляться, определяться. В общем-то, и гомеопатия с веганством, и Таро с философией, и матросские песни с домашним вареньем, и даже носки – лишь канва, по которой Мег вышивает неизменный узор одиночества. Всё это именуется звучным термином апофения – поиск логической связи между очевидно не связанными между собою событиями. А уж когда ей попадает на рецензию научпоп, на голубом глазу доказывающий, что Вселенная всё-таки была спроектирована – но самими людьми…
Это ещё некритично. Вот одному коллеге Мег припала мысль написать о Жеводанском звере, перенеся действие в родной Дартмур, и что же из этого вышло?
Солнце останавливали словом, словом разрушали города… В предыдущих воплощениях, наверное. Когда по молодости, по глупости мечтали быть героями, выбирали клинок по руке, уходили в странствия. Теперь они выбирают историю без истории. Вязать второй носок и дожидаться весны.
Ты никогда не закончишь начатого. Ты никогда не одолеешь чудовище. И в конце концов придёшь к ничему.
Быть может, это не такое печальное пророчество?
Жаль, что я прочитала эту книгу (а вот если книга мне не понравилась, то я останавливаюсь на этой фразе :)) в середине июля, а не в промозглом ноябре в кресле у камина. По крайней мере, общее впечатление именно такое – промозгло-ноябрьское, дождливое, серое, неторопливо-размеренное, с бесконечно-долгими беседами о проблемах, смысле жизни и тайнах вселенной.
Попытка описать сюжет «Нашей трагической вселенной» привела меня сначала к выводу о том, что я не помню ничего – никаких активных действий, никаких линий, ничего! Неужели я настолько невнимательно читала книгу, которой поставила бы даже не пять, а все десять баллов, и которую готова начать перечитывать прямо сейчас? Да быть того не может! Просто дело в том, что роман этот – история без истории. Собственно, сам автор дает это понять читателю через мысли и беседы своей героини – Мэг. И сдается мне, что запись в блокноте героини-писательницы
Проблемы с этим романом: скучно; непонятно о чём; графоманство; отвратительная главная героиня; слишком депрессивно; никто ничего не хочет; никто ничего не делает; перед героями не стоит никаких вопросов; слишком много описаний.
была и в блокноте самой Скарлетт Томас, работающей над «Нашей трагической вселенной». По крайней мере, мои попытки поставить себя на ее место и посмотреть на этот роман не как на великолепное произведение, которое я буду читать и перечитывать, а как на собственное творение, вызвали именно такие мысли. Парадокс, но роман тем и примечателен для читателя (хотя, наверное, дело все же в личных предпочтениях – мне дай только волю почитать что-нибудь затянутое и депрессивное). Так или иначе, мне понравилась эта практически бессюжетная история без истории.
Как я уже успела отметить, повествование в этом романе очень неспешное, местами затянутое, но было бы странно, если бы история без истории развивалась динамично в духе какого-нибудь голливудского экшена, только на бумаге. Описания, долгие беседы, которые кажутся немного нереальными (хотя жаль, что я не могу ни с кем поговорить о таких вещах, как смысл жизни и тайны вселенной, даже завидно), размышления героини, ее воспоминания – все это идеально вписывается в концепцию романа.
Герои тоже, несомненно, интересны, и их явно нельзя назвать плоскими.
Мэг – главная героиня; писательница, которая не может написать свой собственный роман из-за необходимости зарабатывать на жизнь, работая автором-призраком. Ей хорошо за 30, что выяснилось как-то не сразу и оказалось неожиданностью, - отношение к жизни, размышления позволяли сделать вывод, что Мэг лет 25. Поначалу жизнь ее как-то невыразительна и сера, и единственным светом оказывается несчастливая любовь к человеку, который старше ее на 25 лет, и собака, конечно. С собакой в любом случае жизнь кажется веселее.
Кристофер – бойфренд Мэг, и что-то мне даже не хочется о нем ничего писать, потому что мои мысли сведутся к осуждению «маменькиных сынков» и инфантильных «недомужчин». Еще и примеры из жизни приводить начну, так что оставим депрессивного придурка Кристофера валяться на диване и страдать.
Либби – подруга Мэг, которая любит рассуждать о Толстом и «Анне Карениной», а также сравнивать себя с ней и предполагать, что у Анны на момент самоубийства был банальный ПМС. В общем-то, общение Мэг и Либби является квинтэссенцией не самых приятных проявлений типичной женской дружбы – обсуждение мужчин и трудностей выбора между мужем и любовником, а также и придумывание версий на тему «как бы половчее соврать мужу, чтобы он не понял, что он рогоносец».
Джош – брат Кристофера, и тот, с кем можно поговорить о самых нелепых и самых невообразимых теориях о жизни вселенной. Мэг в конце истории охарактеризовала его так: «Мой друг, который придумал безумную теорию всего». Очень необычный и приятный герой, пусть он и страдает обсессивно-компульсивным расстройством и однажды не смог выйти из магазина, потому что его путь преграждала стойка с открытками, на которых были пугающие его цифры.
Роуэн – тот самый человек, в которого влюблена Мэг. Они изредка встречаются, беседуют на очень интересные и необычные для большей части людей темы (например, про культурные предсказания, о механизмах самоисполняющихся пророчеств и проч.).
Вообще, все герои «Нашей трагической вселенной» показались мне приятными и интересными людьми (кроме Кристофера, разумеется); живыми, естественными, с кучей всяческих недостатков. Я была бы не прочь пообщаться с ними.
В психологии отношений героев этой книги хочется отметить один большой плюс – она есть. Их взаимоотношения нестандартны и порой даже непредсказуемы, что радует, конечно, после огромного количества литературы с предсказуемыми героями-марионетками.
Меня тут попросили высказать основную мысль этой книги, и я ответила цитатой: «Я не хочу жить во вселенной, где смысл уже заранее определен и нет ничего загадочного. Вселенная обязана быть непостижимой. Человек не должен быть в состоянии постичь смысл вселенной, точно так же как он не должен суметь пересказать "Гамлета" или "Анну Каренину" с помощью одного предложения или объяснить, о чем эти произведения. Я хочу трагическую вселенную, а не такую, в которой все ясно и понятно, и в конце тебя ждет мораль».
Хотя мораль в этой книге (если рассматривать ее как часть вселенной) я для себя все-таки выделила. Героиня мечтает написать свой собственный роман, настоящий, серьезный. Что же в итоге? Она снимает домик на берегу моря и начинает вести собственную колонку в газете, каждую неделю пробуя на собственном опыте какое-то хобби и рассказывая о нем читателям.
Знаете, мне нужно еще несколько книг. Пожалуйста, вон ту, про вышивание, еще про то, как сделать домик для летучих мышей, вот эту про акварельную живопись и еще вон тот справочник орнитолога.
По вечерам я засиживалась за книгой Айрис и, следуя ее инструкциям, сделала аппликацию в виде трясогузки в нижнем правом углу покрывала, отрезав несколько полосок ткани от старой наволочки. Остатки я разрезала на относительно ровные квадраты и сложила в новую сумку с материалами для лоскутного рукоделия. Я решила сшить себе к зиме лоскутное одеяло и написать об этом колонку.
Ее это устраивает, ей это нравится, ее делает счастливой жизнь в маленьком городке, вязание носков, лоскутное шитье и неторопливые беседы с друзьями. Что произошло с ней? Да вот же, вот оно, то самое:
Сначала главные персонажи мечтают вырваться со своего острова, но потом понимают, что, оставшись там, смогут достичь просветления и отбросить все желания, - и парадоксальным образом начинают хотеть именно этого.
Понимаете, да? «Буду просто вязать второй носок и дожидаться весны» - и все! Элементарный секрет счастья и спокойствия, который я никак не ожидала встретить в художественной литературе.
Ну и в заключение всех этих впечатлений «по горячим следам» хотелось бы сказать о том, что я так люблю в литературе, - об ощущении волшебства, о малой толике повседневной магии, о будничной мистике. В «Нашей трагической вселенной» Скарлетт Томас с этим отлично справляется цветочное снадобье, варенье из ревеня, таинственный зверь, скрывающийся в местных лесах, и лабиринт – «не тот лабиринт, в котором можно заблудиться».
Довольно необычная, плавная и созерцательная история о жизни, или, по крайней мере, о куске жизни главной героини. История без конца и начала, по сути без сюжета. Мэг живет у моря в сыром доме с собакой и недобойфрендом Кристофером, которого хотелось убить стулом, настолько он нытик, зануда, лентяй, инфантильное чмо и обидчивый нахлебник. И больше всего он мне не нравится вот за это:
Кристофер считал, что провести целый день с книгой в руках можно только в том случае, если ты лежишь в постели с гриппом или тебе за это платят.
Все, его больше обсуждать не хочу, хотя недоумевала, чего же героиня так к нему прицепилась. В конце концов, чтобы не чувствовать себя безмерно одинокой хватит и собаки, подобный типчик только энергию тянет. Но героиня словно боится остаться одна, в налчиие бойфренда словно делать ее более социально приемлемой.
Итак, Мэг подвизается литературным негром и пишет рецензии на книги, большую часть времени посвящаяя, как ей кажется, написанию своего романа. Но все с точностью наоборот, так как ей надо платить по счетам, а мамсик не работает. Роман свой она уже десятки раз переделывала, но не в смысле редактуры, а в смысле абсолютной смены, героев, сюжета и жанра.
Мэг несчастлива, ей не очень-то уютно в ее жизни. Неудивительно, что идея вечного существования вселенной и личности во вселенной так ее угнетает. Кому же хочется страдать вечно, когда единственный шанс – это возродиться и проживать свою прошлую жизнь без конца. А все точка Омега проклятая, непонятно зачем оно ей все.
Впечатление полное, что Мэг не знает, кто она и что она. Ей сложно принимать какие-то решения, которые, как ей кажется, могут пошатнуть хрупкое равновесие ее жизни. Но она не становится спокойнее или счастливее после того, как отказалась их принимать. А вообще я просто закатывала глаза каждый раз, когда за поведение своего недомужчинки она винила себя вместо того, чтобы дать этому паразиту пинка под зад.
Однако речь здесь не только о главной героине, но и о литературе, историях, персонажанах, литературных приемах. Но если, как литературный раб, Мэг отлично справляется с работой, выдавая нагора сотни тысяч слов, то собственный роман у нее постоянно выходит до того шаблонным и несуразным, что она больше выкидывает при правке, чем добавляет нового.
Она словно постоянно пишет роман о себе, но как и она не может выйти за рамки своего обыденного мирка, так и ее герои не знают, чем заняться и что слепить из своей жизни. И, как и ее призраки-герои, ничего не может довести до конца. Удивительно, что где-то к середине книги я поняла –ей уже под 40, а судя по ее метаниям и нерешительности – ей не дашь больше 25-28. Душа не стареет, сколько бы лет тебе не было, но все-таки есть нечто грустное – оставаться всю жизнь нерешительной робкой девочкой, которая стремится что-то из себя слепить удобоваримое, лишь бы мир не подумал, что она ничто.
В целом, чтение шло довольно неровно: то было интересно следить за героиней, ее разговорами с Джошем, к примеру, или за рассуждениями о плацебо-ноцебо, то все это навевало такую скуку и уныние, что хоть бросай читать.
P.S. Я выяснила, что в оригинале собаку зовут Бесс, но для меня она всегда будет Беша из-за кривого, по всей видимости, распознавания текста. Или нет. Уж слишком часто это встречалось.
P.P.S. Тоже хочу домик у моря, и собаку, и чай, и чтобы дрова в камине щелкали(
Кот в мешке, 6 тур, 2017
Название не драматизирует - это действительно книга о вселенной, об отдельно взятом микрокосмосе писательницы Мег, вращающихся вокруг неё планетах друзей, мыслей и моментов. История без истории, о которой рассуждают герои. Игра в метапрозу, на что намекает сама Скарлетт Томас.
⠀
Мег пытается писать книгу, устав от работы литературного негра, но добавляя пять страниц, она убирает десять, и дело не сдвигается с мёртвой точки. Ее ужасный бойфренд-тряпка и нытик сидит в неотапливаемом доме в растянутых трениках, и у неё нет сил с ним порвать. Она любит умного мужчину намного старше себя, а он боится ее любить. Кстати ни одна любовная история в книге не протекает счастливо, зато от одиночества веет необъяснимым уютом.
⠀
Дуют приморские английские ветра, Мег вяжет носки, обретая дзен; тестирует карты Таро, рассуждает о теориях возникновения вселенной, дихотомии Толстого и Чехова, системе архетипов по Юнгу. Все её беседы с друзьями прошиты нитью философских притч, китайских легенд, баек и анекдотов, в каждом из которых – своя маленькая жизнь. Неоднократно поднимается моя любимая тема иррационального. Например, Мег смеется над системой заказов у Вселенной, а потом на нее действительно сваливается большая сумма денег, будто с неба. Эта вера балансирует где-то между возможностью бытовой магии и силой самовнушения.
⠀
В книге уютно, как в любимом свитере, мне реально не хотелось из него вылезать, что редко бывает. Мне было крайне увлекательно побыть в шкуре Mег, находящейся в неизвестной точке на извилистом пути своей жизни и жизни вселенной. Надеюсь, Келси Ньюман был прав, и все мы движемся к неизбежному коллективному бессмертию в точке Омега, и вся эта Одиссея была не зря. И еще надеюсь, что Чудовище не съело его...
По дороге в рай
"Наша трагическая вселенная", несмотря на название, сперва производит впечатление тихого романа "о жизни". Если быть чуть конкретнее, начинается он как книга о хлебе насущном Мег - англичанки средних лет, перебивающейся невеликими заработками на ниве беллетристики. Работа эта приносит немного денег и нисколько - удовлетворения. В то время как героиня мечтает, конечно же, написать большой и серьёзный роман, "а не вот это всё". Но вырваться из порочного круга не получается, в том числе и потому, что Мег бежит в этом колесе не одна, а ещё и волочит за собой своего парня - не особо симпатичного инфантила, совершенно не приспособленного к жизни. Откуда уж взяться силам? Как поётся в одной песне, "всё, что не завтра - всегда потом". Неприглядная и грустная - и, кстати, весьма знакомая многим картина. Кажется, ничто не может раскачать этот сонный мир, сотканный из нездоровых привычек, прокрастинации, хронического безденежья и тихого оплакивания жизни, свернувшей не туда. И тут в руки Мег попадает книга, в которой написано об удивительных вещах...
Вы умерли. Вы мертвы уже давным-давно, возможно, на протяжении миллиардов лет. И вообще-то вы уже бессмертны, хотя на то, чтобы осознать это, вам может понадобиться еще несколько жизней. Сейчас вы живете и переживаете в пространстве, которое я называю Вторым Миром. Это место создано точкой Омега и предназначено для подготовки к дальнейшей вечной жизни
Нет, с мирозданием у Мег ещё с детства установились кое-какие, довольно странные, отношения. Оно, надо отдать ему должное, постоянно посылало Мег то знаки, то подсказки, то благоприятные поводы... которые так и оставались нереализованными. Но теперь мысль о том, что Вселенная, то ли неуклонно движущаяся к точке Омега, то ли уже пребывающая во всей свой неохватности в ней, завладевает мыслями Мег...
Здесь и прелесть, и изюминка романа: Скарлетт Томас намеренно ставит на одну доску вещи несопоставимые. Разговоры о судьбах Вселенной, системе архетипов колоды Таро и философских воззрениях русских классиков ведутся в декорациях глухой английской "провинции у моря". Провинцию, разумеется, отличает меланхоличный, размеренный ритм жизни - что вполне соответствует сдержанной, приглушённой палитре прибрежного пейзажа и сонных городков, над которыми волочат ворох сплетен и интрижек солёные морские ветра. Как вообще могут родиться герои в этом закупоренном обывательском вакууме? На какой почве прорастать семенам трагедии?
А чтобы действительно оторваться от остальных и преуспеть в большом приключении на Пути к Совершенству, нужно — еще в этом мире — научиться быть героем. Короче говоря, чтобы покинуть Второй Мир, необходимо стать собой и преодолеть все внутренние ограничения. Только так может человек подготовиться к просветлению и переходу в другое измерение.
Постепенно роман о неудавшейся писательнице превращается в причудливый эпос о блужданиях на пути к неизбежному коллективному бессмертию в точке Омега. Нелегкая задача, согласитесь, сделаться героем в мире рутины, где сражаешься не с драконами за жизнь принцессы, а с работодателями за каждый пенни. Да и какой же герой без прекрасной принцессы? А с принцессами, приходится признать, всё не очень хорошо - как и с принцами. "Вселенная", среди прочего, ещё и книга о умирающих отношениях - Томас выписывает три модели, и каждая из них по-своему зашла в тупик. Сама Мег никак не может порвать со ставшим обузой парнем, который сам не знает, чего хочет, и тянет пару на дно... Или подруга Мег, так и не решившая, какие же отношения ей нужны, и теперь пытающаяся усидеть на двух стульях сразу - чтобы в будущем, кажется, остаться и без синицы, и уж точно - без журавля... Стареющий друг Мег и по совместительству её романтический интерес, уже бессильный что-либо изменить в своей семейной жизни, зашедшей в тупик, продолжает катиться куда-то вместе с ней в силу инерции и социально одобряемой привычки... Каждый в этом любовном многоугольнике оказался не на своём месте - и каждый заслуживает сострадания.
Видимо, это особенность большинства длительных отношений: в какой-то момент ты понимаешь, что остался один на один с человеком, который постоянно против всего, что ты делаешь
Каждая несчастливая семья, как мы знаем, несчастлива по-своему. Собственно, трагический образ Анны Карениной часто встречается на страницах книги - и является одним из ключей к ней. Другой ключ - образ "Титаника", суть архетип титана, обречённого на трагическую гибель. Но трагичность "Титаника" предписана и предсказана в его названии, и оттого шаблонна, не предполагая возможность делать выбор. В понимании Томас предопределенность делает трагедию фальшивой - и всё равно, что предопределяется, гибель или вечное блаженство. Как Каренина движется к поезду, а "Титаник" - навстречу айсбергу, так и наша трагическая вселенная идёт к предсказанному сингулярному раю. Этот путь становится до смешного прост, как движение из точки А в точку Б. И на этом пути ничего нельзя изменить.
Человек не должен быть в состоянии постичь смысл вселенной, точно так же как он не должен суметь пересказать "Гамлета" или "Анну Каренину" с помощью одного предложения или объяснить, о чем эти произведения. Я хочу трагическую вселенную, а не такую, в которой все ясно и понятно и в конце тебя ждёт мораль
Трагичность, по Толстому, назидательна и возвышенна - и заранее заложена во всякую вещь при её рождении. Дихотомия Толстого и Чехова очень увлекает Томас и даже вынесена в один из эпиграфов; британская писательница с интересом исследует её на страницах романа. И симпатии её явно на стороне Чехова, при всём пиетете к Толстому. Толстой стремится к очищению - для перехода в бессмертие. Чехову более интересны души и характеры и, чего греха таить, хлеб насущный. Трагедия противоположна домашнему уюту и простым человеческим радостям, как, впрочем, и житейским горестям.
Путь исканий, потерь и приобретений Мег заканчивается где-то между точками А и Б. Расставаться с героиней немного жаль, тем более, что Томас оставляет многие вопросы без ответа, а многие сюжетные линии - без должного развития. Ну вот что, например, стало с моделькой "Катти Сарк" в бутылке? А ещё лично мне, например, очень жаль, что линия с романом Мег так и осталась нераскрытой. Интересный потенциал “романа в романе” с обыгрыванием приёмов метапрозы так и остался нереализованным.
Маячащая где-то на горизонте событий точка Омега, суть сингулярный Бог, уготовила нам возможность развоплотиться на первоэлементы, суть рафинированные архетипы. Каждый должен пробудить в себе этого архетипического героя мифов, чтобы выйти на бой с чудовищами своей жизни. Но если все вокруг герои, то где же чудовища? На каких перифериях бытия и сознания искать этих ускользающих монстров, подобных неуловимому Зверю, мелькающему между страницами романа и будоражущему кровь, да так и остающемуся неразгаданной, ускользнувшей загадкой, случайным странником, который зслучайно забрёл в наш "понарошковый" Второй Мир... откуда? Быть может, из того самого мира заскучавших героев поневоле, ворота от которого пока закрыты для нас?
Спасибо fraction_bird ! Роман, как произведение, не разочаровал, а как издание - вовсе стал украшением домашней библиотеки!
Я не буду ничего говорить о сюжете этой истории без истории. Я не буду говорить о героях.
Я скажу только, что у этой книги есть голос. Он звучал у меня в голове, спокойный, немного грустный и чуть хрипловатый. Женский. Я словно сидела за потрескавшимся деревянным столом, а за окнами плескалось море. И голос рассказывал мне о своей хозяйке.
Чтение Нашей трагической вселенной походило на прогулку в моросящий дождь, во время которой можно зарулить в паб, заказать пива и перекинуться парой словечек с барменом; пройтись вдоль побережья, ежась от ветра, который изо всех сил пытается вытеснить из головы все возможные крутящиеся там вопросы, начиная с устройства нашего мира, заканчивая своим предназначением в нем и паутиной отношений с другими людьми; потом забежать в ближайший магазинчик, после посещения которого возникает ощущение, что дом близко, из тех, где продавщица знает тебя в лицо и где среди множества абсолютно непохожих и местами кажущихся бессмысленными вещей можно обнаружить какой-нибудь жутко необходимый прямо сейчас предмет вроде книги по домоводству или горшка с гиацинтами (обязательно нужно взять с зелеными бутонами, чтобы не знать, какого цвета они распустятся), и в конце вернуться домой, свернуться калачиком под пледом, радуясь тому, что ближайшие часы промозглая погода будет где-то за окном и не дотянется до тебя, и светиться изнутри тихим счастьем.
В рамках игр Бесконечное приключение и Мужчина и женщина.
В целом, понравилось, но не до щенячьего визга.
Есть некоторые замечания к автору. Магистральная идея повествования Томас - то, как круто жить реальной жизнью с ее загадками, непонятностями и нелепостями, не корчить из себя супергероя и предпочесть мультяшной жизни ту действительность, которой мы все так недовольны. Все ок, но почему-то героиня книги (упс, кажется, спойлеры) бросает мужика, с которым прожила семь лет, даже не объяснившись - просто уезжает, воспользовавшись отсутствием мужа дома. В дальнейшем все как будто рассосалось само собой и объяснение так и не потребовалось. Но разве это называется встать лицом к лицу с реальной жизнью? В жизни - а не в романе - разговор по душам был бы неизбежен. И здесь, увы, пролегает огромная пропасть между идеями, которые Томас пропагандирует как писатель, и поведением ее собственных героев. Между тем как в классической литературе авторы не прибегали к декларациям идей, считая это проявлением дурного вкуса, и читатель приходил сам к тем выводам, которые хотел отразить автор, - они должным образом вытекали из построения сюжета и развития характеров. В общем, хорошие писатели показывают, менее талантливые - лишь декламируют.
Еще я поняла, что в книгах Томас меня утомляет отсутствие любви. И в этом романе, как и в других, у героев либо животная похоть, либо намек на симпатию. Неужели третьего не дано?
А так - то, что Томас вплетает в свои нарративные конструкции научпоп, теории о значении вселенной и уже привычные гомеопатию и веганство, делает ее истории оригинальными и пригодными для многократного употребления. Через большие промежутки времени, разумеется. Ее тексты требуется основательно подзабыть, чтобы вновь получить от них удовольствие, которое дают непредсказуемость и множество мелких фактов, рассыпанных в диалогах.
При всех недостатках и спорности мировоззрения автора такие книги, как эту, хочется читать долго.
Отличная книга.
Автор ведёт нас через лабиринт событий и взаимоотношений, но лабиринт этот вовсе не перегружен, как это часто случается в книжных сюжетах. Ни в один момент я не терял нити повествования, и чем дальше продвигался, тем интереснее было, к чему же это всё приведёт. Например, "выстрелит" ли автомобиль, комично утопленный на первых страницах? Про него не упоминалось очень долго, и только на самой последней странице он... не выстрелил -- а тихо пукнул, добавив лирики в и без того лирический конец истории :)))
В конце нет ни хэппи-энда, ни трагедии. Всё указывает вроде бы на второй том в будущем, но нет, это не дешёвый зародыш продолжения, который используют при написании бесконечных серий вроде подростковых романов "Зеба Росса", вокруг которых крутится значительная часть истории.
Таких "аттракторов", в окрестности которых происходят все события, в книге несколько: роман из 27 слов, "Ньютопия", несколько любовных линий и т.п. И всё это в литературном контексте, что должно быть близко лайвлибовцам и мне тоже в вашем числе. Чехов и Толстой часто играют неожиданную роль, особенно Анна Каренина. Очень хочется приоткрыть часть сюжета, но не буду.
Не все литературные рассуждения я понял, многие лайвлибовцы поймут всё это лучше, поэтому я, конечно, ещё почитаю 39 рецензий, которые народ уже успел написать.
Автор непринуждённо затрагивает важные жизненные вопросы, при этом напоминает: "мы живём не для того, чтобы ответить на большие вопросы, а для того, чтобы понять, какие они -- эти большие вопросы". (Это не цитата, в точности этой фразы в книге нет. Это почти цитата.) И всё происходит в "декадентско-интеллигентском" окружении среди умных разговоров неординарных людей. Книги, слова, нетривиальные мысли, отношение этих людей к природе и к "окружающей среде" -- всё вызывает симпатию. Иногда умные взрослые люди допускают и детские мысли: "Я подумала: интересно, каково это — оказаться в семье барсуков?" -- и это тоже оказывается уместным.
Плюс -- и большой плюс! -- ненавязчивый юмор. Ржать как лошадь не приходится, только улыбаться и радоваться.
Не знаю почему, часто приходила на ум Дочь Каннибала . И опять же не знаю почему, но мне кажется, авторы Роса Монтеро и Скарлетт Томас вполне могли бы стать подругами.
Кроме этой ассоциации, постоянно возникали и другие воспоминания, совсем не связанные ни с какими книгами. Может быть, опишу некоторые в виде истории, а может, и не напишу...
В общем, книга понравилась. Только хочу предупредить: читать её надо в удобном кресле при хорошем настроении. Думаю, если вас тревожат сложные проблемы, восприятие получится сильно искажённым.
=========
Говорю спасибо fraction_bird :)