Рецензии на книгу «Остаемся зимовать» Шейн Джонс

Можно писать короткими сухими предложениями. Можно не использовать ни эпитеты, ни метафоры, ни какие другие тропы. Можно выстроить банальный линейный сюжет. Можно исключить какой бы то ни было психологизм. Можно допускать логические несоответствия. Можно даже оставлять огромные пропуски в тексте на несколько страниц…

Если.

Если за этим стоит такая непомерная глубина, такая бездна смысла, что сносит башню! Когда все эти полутона, эмоции, и догадки выплескиваются сквозь сухие предложения и пропуски, и накрывают читателя сильнейшей волной. Нужно создать такой текст, в котором большая часть информации заложена не в словах, а между слов, в том, что не сказано, а лишь навеяно. Но это – высший пилотаж. Чтобы так писать, нужно быть по меньшей мере талантищем, а еще лучше – гением.

А что в «Остаёмся зимовать»? Пшик! Ничего! Обманули дурака на четыре кулака!

Представьте себе толпу деток, которые выстроились вокруг новогодней елочки и ждут, долго ждут, когда зажгут гирлянду. Им скучно, ножки замерзли, спать хочется, но вот, наступает долгожданный момент, и разноцветные огоньки вспыхивают… и тут же гаснут. После чего тетя с начесом объявляет, что все окончено и пора по домам. «Ну, вы же посмотрели? Красиво было? Вот и хватит!»

Герои здесь не просто картонные, это – фигуры театра абсурда, совершенно лишенные человеческих черт. Но, если в том же абсурдизме фигуры что-то символизируют, то здесь они пусты, как маршрутка утром первого января. Все их действия глупы и нелогичны, событиям не веришь ни разу: то спокойно летает рой пчел при жутком морозе, то дети роют систему подземных ходов (чем? руками? лопатами? ртом?).

Да и сам ужас Февраля, вечной зимы, убийственного холода - это ж какая отличная тема! Но никакой хваленой атмосферности нет и в помине. Народ нормально себе живет по уши в снегу, причем несколько лет, и у них не изнашивается одежда, неведомо откуда берется еда, нет никаких депрессий и суицидов. Лишь иногда автор вспоминал, что нужно бы припугнуть читателя, и бросал фразы типа «многие лишились конечностей» или «мы были измучены», но это уже проскакивает мимо. Поэтому ничему не веришь, и никому не сочувствуешь. Сухо и пресно.

Теоретически финал, собственно разгадка всего происходящего должна была оправдать все огрехи. И теоретически эта разгадка должна нас ошеломить. На деле же она очень предсказуема, и не очень-то оригинальна. Такой себе банальный литературный ход, за который автор ожидал сорвать бурю аплодисментов. За что – за ЭТО? Не смешите мои тапки.

ВМЕСТО СПОЙЛЕРА. Всю дорогу нагонять нереального бреда, а потом объяснить его сумасшествием, или наркоманскими глюками, или сновидением – это пошло и непрофессионально. Это могло бы покатить веке в 19-ом, но не сейчас. В современной литературе есть настоящие мастера пера, которые и лихо закрутят, и под конец дадут обухом по голове. И, когда автор делает такой банальнейший трюк, сам по себе напрашивается вывод, что ни на что умнее у него просто фантазии не хватило.

И ещё один важный момент. Ребята, давайте раз и навсегда расставим все точки над «і». Одна сюжетная линия, один главный герой, одна тема, один конфликт, на решении которого и строится сюжет – это повесть. Не роман. В романе больше не только объем страниц, но и богаче тематика, больше персонажей, несколько линий повествования. Это прописные истины.

Так вот, «Остаёмся зимовать» - это даже не повесть. Это на 100% - новелла. Краткое прозаическое произведение с острым сюжетом, отсутствием психологизма и неожиданной развязкой. И ничего в этом плохого нет. Плохо то, что эту новеллу искусственно расширили пропущенными страницами и несущественными эпизодами, и издали отдельной книгой как РОМАН. Мне интересно: неужели сейчас считается постыдным написать или издать повесть, новеллу, рассказ? Или издатели нас откровенно облапошивают?

За книгу очень благодарю lepricosha . Сама бы на её покупку никогда не решилась, а ознакомится с «шедеврами» последних лет крайне любопытно. Но, если это черти-что действительно «стало культовым» и названо «совершенным», то это очень печально.

Прошлой ночью все в городе мечтали о том, чтобы облака развалились на части, словно кусочки мокрой бумаги, у них в руках.

Февраль пьет слишком много кофе.
Он заставляет людей грустить, похищает детей и не дает увидеть небо над головой в прорези туч.
Февраль не длится 28-29 дней, все это сказки. Счет идет на сотни дней и более.
Февраль хочет быть хорошим, но у него не получается. Поэтому мы объявляем Февралю войну.
Ведь зима не может длиться вечно.

Читать этот небольшой роман в -28 по Цельсию в последних числах февраля было не страшно - очень страшно. Шейн Джонс разворачивает перед нами крохотный мир, в котором жители небольшого городка ведут неравный бой с непростым противником - чтобы снова летать, чтобы радоваться теплу, чтобы бегать по полю, усеянному одуванчиками. Чтобы не находить по ночам трупы с набитыми снегом ртами и не горевать, когда и твоего ребенка похитят из собственной постели. Суровая и страшная в своей красоте и нотках безумия сказка, самое оно для чтения этой зимой. Совершенно новое для меня ощущение - медленно читать страницу за страницей, смотреть на снегопад за окном, кожей ощущать сумрак и - бояться, бояться того, что я потеряю крупицы счастья, которые согревают меня по ночам, что я не смогу больше запускать в небо шары и воздушных змеев, что не сработают все уловки, и февраль будет вечным-вечным-вечным...

Завораживает. До дрожи.

Конец.
Конец.
Конец.
Конец.
На закате месяца, когда нужно набрать чернил и плакать, я прочитала книгу Джонса.
В преддверии времени года, когда людям с нестабильной психикой приходится несладко, я прочитала книгу Джонса.
Я ПРОЧИТАЛА КНИГУ ДЖОНСА.
Замерзшими пальцами переворачивала страницы. Дышала молочным воздухом.
Пахла медом и дымком. Пахла горячим шоколадом и мыслями о весне. Пахла надеждой и грустью.
В открытое окно врывались осколки зимы. Кружились в предсмертном вальсе и тянулись к моей кружке с горячим шоколадом. Не касаясь обжигающей глади, едва оказавшись в очертаниях замкнутого круга чашки, таяли от ее адского дыхания. Умирали. Это было ритуальное самоубийство. Они приносили себя в жертву. Это Он их убивал.
Когда Он здесь - все умирает. Когда Он приходит, каждый считает за честь умереть. Он говорит, что иногда нужно умереть, чтобы потом снова воскреснуть. Ему верят.
Все покрывается сахарными наростами, карамелизуется ледяным слоем вечности, все покрывается бесконечной сахарной пудрой. И умирает. Ради Него.
Однажды смерть станет сладкой от этого бесконечного белого сахара.
ОДНАЖДЫ ОН ПРИДЕТ К ТЕБЕ.
Он будет смотреть на тебя, дышать холодом и рассказывать, что Он очень хочет казаться хорошим. И, что ты можешь Ему помочь.
Он будет рассказывать, что у Него полные карманы звезд и смертельного сахара. Он достанет кусочек черного угля и скажет, что иногда рисует. Но только углем. Потому что в Его время все бывает только черным и белым. Он никогда не видел других цветов.
Именно поэтому Ему так нравишься ты. Девушка, в которой есть все цвета радуги. Радуги, которую Он никогда не увидит.
Он скажет тебе, что все, что бы Он не нарисовал оживает.
А когда идет снег, это на самом деле падает пепел. Это умирают Его рисунки. Набросок прошлого становится жженым пеплом настоящего.
Он будет рассказывать тебе про мертвых детей. Потому что там, где Он живет дети не растут. Никто не хочет расти там, где всегда зима. И тогда Ему приходится их убивать.
Он скажет, что ему часто хочется плакать. Но Он не может.
ЭТО НЕВОЗМОЖНО.
Он скажет, что слезы из его глаз падают осколками льда. Они режут ему глаза. Он скажет, что люди тоже не могут плакать. Только совсем маленькие люди позволяют это себе. Например перед смертью. Он это видел. Он скажет, что люди похожи на Него.
Они холодные, хотят казаться хорошими и не могут плакать, когда им вздумается.
Он скажет, что Ему никогда не бывает тепло.
Он спросит, хочешь ли ты остаться с Ним зимовать? Навсегда.
И ты увидишь, как в его безжизненно-ртутных глазах вспыхнет два июльских солнца. Два крошечных солнца отбросят блики на вечно ледяные, безжизненные озера его глаз.
И ты согласишься. Захочешь туда, где смерть сладкая, где оживают и умирают рисунки, где никто не плачет, где ты будешь единственной девушкой, в которой есть все цвета радуги. Захочешь спасти всех мертвых детей.
И помочь Ему стать хорошим.
И Он скажет, что для этого Он должен тебя поцеловать.
Его поцелуй будет как укусы тысячи пчел. Касание Его ледяных губ. Твои губы будто сожмут огромные тиски, а потом твою голову, сердце.
И ПОТОМ СЛУЧИТСЯ.
Потом случится непоправимое. Он начнет расцветать красками. Твоими красками. Красками девушки, в которой есть все цвета радуги.
По Нему побежит тепло. Ты будешь видеть как надуваются пузырями и лопаются Его вены, как цветет алая краска по в прошлом монохромному телу. Как из Его глаз текут настоящие слезы. Как расцветает кровавым пятном поцелуй на Его губах. Как на мертвую, засахаренную землю капают алые соки жизни, раскрашивая ее в первый цвет из всех цветов радуги, которая есть в тебе.
И ты будешь слышать, что Он счастлив. Он плачет и Он счастлив. Он может плакать. Он видит радугу. И теперь знает, что такое тепло.
И мертвые дети будут спасены.
Рисунки не будут умирать.
И на его могилу будут приходить белые тигры.
ВЕЧНО.
И под их лапами будут расцветать тюльпаны.
И наступит тепло.
Начало.
Начало.
Начало.
НАЧАЛО.
***
Ну что, достаточно авангардно? Нельзя ли тогда меня тоже издать как гражданина Джонса? Если этого недостаточно, я могу добавить обмороженных трупов по вкусу и даже парочку голых легкодоступных женщин для веселья. Только, пожалуйста, побыстрее, т.к. недавно мне пришли новые коммунальные платежи и мне нужно их оплачивать. Я даже соглашусь не на 250 баксов за экземпляр, а поддержу отечественного производителя и возьму все в рублях. Я согласна на 250 рублей за книгу. Я могу придумать патетичное название. И даже сама нарисую обложку. И все, естественно, разными шрифтами и цветами. И с рисунками. И ни разу не упомяну слово Февраль для пущей загадошности, и напишу сначала "конец", а в конце "начало", подразумевая вечное колесо жизни. Я добавлю множество метафор ( часть из них не будут понятны даже мне, но не мне же книгу покупать-то! ), я добавлю кого-нибудь из семейства кошачьих, любовь, поцелуи, выделение главной героини из большинства и чего только взбредет мне в голову, потому что постмодернизм же, в нем никакого смысла быть во-первых не должно, а во-вторых его и без меня придумают.
***
Я не знаю под каким левым джанком нужно быть, чтобы сочинить такой собачий бред, но тем более не знаю насколько нужно обдолбаться, чтоб его понять.
Я ни черта не поняла.
Вердикт - только для хипстеров.
***
А я жду звонков от издателей.

Пиарщики «Остаёмся зимовать» всё правильно сделали. Долго распространялись про арт-хаус, магическую атмосферу, нагромождение символов, слепили более-менее внятную обложку… В итоге почти все, кто книжку прочитал, не остались в стороне: кто-то проникся этой атмосферой, а кто-то, наоборот, стал плеваться горьким ядом неудовлетворённости. Но чёрный пиар — тоже пиар, и вот уже к книжке толпами бегут новые читатели, чтобы составить, наконец, своё мнение. Добавляем к этому чисто печатные радости: игру со шрифтом, обложкой и прочими вещами, которые в электронке не смотрятся, и вот рейтинги продаж уже растут.

На деле всё оказывается гораздо проще. Это действительно чисто артовый проект, который не несёт огромной смысловой нагрузки, потому что далеко не всё в мире вообще должно эту нагрузку нести. Лёгкое произведение с нотками экспрессионизма, играющее с органами восприятия читателя и его воображением. Не знаю, на что похоже, на какой-нибудь много-дэ кинотеатр, где в лицо плещут водичкой и пшикают духами из флакончика. Автор не предлагает нам глубокий смысл, а только галерею картинок со вкусами, запахами, ощущениями. Это больше нажим на центры восприятия окружающего мира в целом, чем литература, и как арт-проект — идея неплохая. Даже эти нотки ванильности, когда пошлые символы могли бы зашкалить (мятный чай, холод, кококо, плед, романтика), вполне удались и палку не перегнули.

Удивительно, что сюжет у «романа» тоже есть, вполне внятный и конкретный, если не тонуть в потоке ощущений. Все эти похищения детей, непрекращающаяся зима, жена-ребёнок, двойники — если проследить чисто сюжетную линию, то будет вполне себе жизнеспособная простенькая притча, опять же, до литературы не дотягивает, но Коэльо переплюнула и для небольшой повести или новеллы годится вполне.

Итог. Нужно быть честными с самими собой и не вестись на обещания маркетологов и пиарщиков. Если им будет надо для повышения продаж, то они такого понапишут и понаобещают, что у вас мозги взорвутся. Чтобы воспринять этот проект, не надо от него ничего ждать: ни литературности, ни волшебности, ни всего того, чего можно насмотреться в рецензиях и рекламе. А уж дальше — как попрёт, фифти-фифти, либо понравится, либо нет. Мне норм. Прочитала за двадцать минут, поколупала пальцем снежинки на обложке и отдала другим потенциальным зрителям перфоманса.

Насколько мне не свойственны жаргонные фразочки, но АДСКИЙ БРЕД – наиболее подходящее определение для данного опуса. Интересно, к какому жанру можно это отнести? К магическому реализму? Сомнительно. Лично мне книженция напомнила "Пену дней" Бориса Виана – такой же безудержный поток сознания на грани шизофрении, только у Виана красивые витиеватые фразы, несколько сюжетных линий и неожиданный конец. У Джонса даже это отсутствует. Напрочь. И в чем тогда прелесть опуса? В его необычности? Так были до него и получше и поумнее. Рубленые фразы вообще читать сложно и неинтересно. Сюжет предсказуем и прост. Много героев, но все абсолютно безличные. Так каков хоть один плюс опуса? Давайте только не будем о глубоком смысле и завуалированной философии и морали. Где здесь глубокий смысл? Борьба с диктатором? Уже было. Причем у титанов пера с прекрасными предложениями на страницу, с черным юмором и сарказмом (по этому поводу у кого-то повернулся язык сравнить Джонса с Маркесом? На месте Маркеса я бы смертельно обиделась). А какова мораль: не быть Февралем – это плохо кончается? Банальней ничего и не придумаешь. Такие сказки мы уже читали, где и морали побольше, и народной мудрости. В общем, ноль по всем статьям.

Честно искала хоть что-то хорошее в «Остаемся зимовать» и не нашла. Вообще ничего. И читала я опус четыре дня, что странно, если вспомнить его размер. Но это уже так, мелкие придирки. И напоследок: читайте и составляйте свое мнение, благо размер опуса позволяет потратить на него ровно столько времени, сколько не будет жалко в любом случае. Только вот от покупки я бы советовала воздержаться.

P.S. Ах да, достоинство «Остаемся зимовать» в том, что любая книга после него (опуса) кажется просто шедевром с глубоким смыслом и хорошо прописанными героями. Все-таки есть плюс даже в такой литературе.

"Дайте две" полная версия. Из вишлиста Adel-Sun .

Начало
Начало
Начало
Начало
Сказка для разновозрастных девочек. Чтобы продавалось, необходимы следующие составляющие - дети, трупы, сумасшедшие и атмосфера. Бррр, Февраль, как нам холодно и грустно. Мы, девушки, от которых несет медовухой и воскресным костром. А смысл? Смысл они сами придумают. Да и зачем им смысл. Февраль назовут мужской тиранией, две дыры в небе...ох, боюсь даже таких ассоциаций. В общем, небо - это озоновый слой. И поменьше эмоций, эмоций - это у каждого должно быть свое, свое. Они посидят, поплачут над чем-нибудь - будь то трупы сов, двойка по литературе или деньги, зря потраченные на этакую модную и загадочноразрисованную книженцию.
"Бессмыслица какая-то" - подумал Тадеус.
"Тадеус какой-то" - подумала Бессмыслица.
Предлагаю построить флотилию воздушных шаров и выпустить их в небо. Зачем? А нафиг они нужны.

Сегодня 120 Февраля, два раза

шел холодный дождь. Люди бегали, закрываясь сумками и газетами. Ни у кого не было зонта, кроме нас. Вернувшись из университета, Саша села дочитывать книгу Ш. Джонса "Остаемся зимовать". В открытую форточку дул прохладный ветер, по белой стене полз комар, Саша читала и думала: сколько осталось до июня?

Саша

понимала, что день сегодняшний не является лучшей атмосферой и лучшим днем для чтения ТАКОЙ книги. Но, все равно, она быстро перелистывала страницы, сравнивала шрифты и расположение текста, вникала слова. Пробовала слова на вкус, потому что такие предложения нужно есть и проглатывать. Чувствовать, как они проваливаются в пустой желудок и холодят его Февралем.

Февраль

не такой уж плохой. Он старается быть хорошим, но у него ничего не получается. Он боится своей смерти, боится ножа. Он знает, что за ним придут и убьют его. Но он не плохой. Он - хороший.

Самым отрицательным персонажем является

девушка от которой пахнет дымкой и медом. Она не смогла понять Февраля, она подарила людям июль и июнь. Но заслужили ли люди тепло? А февраль не заслужил всего, что произошло с ним. Февраль старался быть хорошим. Но ему не помогли.

Саша

закрыла книгу и отложила ее на полку. Она подумала, что не плохо будет прочитать ее тогда, когда пройдут июнь и июль. Тогда, когда новый Февраль возродится из пепла, когда у него вновь отрастет борода, раны сомкнуться на теле, он встанет и оживет.

Февраль придет. И

будет править. Он хороший.

Так уж совпало, так уж получилось, так уж сошлось... Совсем не сложно полностью погрузиться в книгу.

За окнами еще февраль, в чашке – свежезаваренный мятный чай. Бессонница, уже довольно поздно. Чем без толку пытаться заснуть, лучше потратить время на что-то полезное, например, почитать. Руки тянется к стопке книг, нащупывает самую тонкую – «Остаемся зимовать», она же «Light Boxes». Глоток мятного чая. Что ж, буду читать, только почему так холодно?

Герои сражаются с Февралем – я стараюсь отгородиться от февральского холода, заползающего сквозь окна. Они пытаются защитить Бьянку чаем с мятой – осторожно втягиваю еще несколько глотков из своей кружки. Казалось бы, такие мелочи – февраль, мятный чай и холод – но появляется странное ощущение, что я – часть книги. Может поэтому стало казаться, что знаю, зачем и для чего была написана «Light Boxes». В детской практической психологии есть упражнение «Нарисуй свой страх». Ребенку предлагают нарисовать страх, дать ему имя, объяснить, почему страх именно такой, рассказать о нем, потом – уничтожить. Здесь нечто подобное, но сложнее. Мне кажется, что вся книга – это попытка избавиться от страхов и/или депрессии, только не с помощью рисунка, а слов. Шейн Джонс сам и есть Февраль, тот демиург, который словами на бумаге создает мир и людей в нем. Не знаю, что с ним произошло, но что-то очень плохое, иначе он не смог бы написать такую книгу.

Я хотел написать тебе историю о магии. Я хотел, чтобы кролики появлялись из шляп. Я хотел, чтобы воздушные шары поднимали тебя в небо. А обернулось всё грустью, войной, разбитым сердцем.

Это страшная книга, потому что порой она кажется безнадежной.

Прочитано. Взахлеб. На одном дыхании. Не отрываясь. Судорожно перелистывая страницы. Потому что завораживает. Притягивает. Окунает в какую-то немыслимую круговерть. В сказку. Или страшный сон. Прочитано, да,

За произведенный эффект - 5. За отсутствие всякого присутствия моего понимания этой книги - 1. Итого - 3.

P.S. Со мной такое впервые. Все еще в легком шоке.
P.P.S. Расскажите мне. Поговорите со мной об этой книге! Пожалуйста.

Lexitory , большое тебе спасибо за подарок! Хм... раньше на меня книги ТАК еще не действовали. Без тебя бы еще очень и очень не скоро до нее добралась.

Наша история, сказал Февраль, неправильная от начала до конца…

Замерзающий человек засыпает и видит сон. Ему снится Февраль. Снится бесконечный снег, падающий с небес, облака такие плотные, что за ними нельзя представить солнце. Солнце замерзло. Солнца больше нет. Есть тысячи и тысячи дней Февраля, есть тьма в сердце, есть отчаяние.

Книга и вправду похожа на сон. Кошмарный, холодный, сюрреалистический. Сон, о феврале и смерти, о несчастливой любви. Сон, во время которого очень боишься, что не проснешься.

Скажите мне, что со смертью все не заканчивается. Что все не кончается Февралем.

Февраль – это старость, долгие, темные дни угасания и усталости. Время сумерек и мертвой тишины. Февраль – призрак несчастливой любви, грустная музыка, ужаленного болью сердца.

Я хотел написать тебе историю о магии. Я хотел, чтобы кролики появлялись из шляп. Я хотел, чтобы воздушные шары поднимали тебя в небо. А обернулось все грустью, войной, разбитым сердцем…

С неба падают мертвые птицы, реки скованы льдом. Замерзающий человек умирает на снегу и видит сон. И снится ему Февраль…