Шеридан, Ричард Бринсли (1751–1816) — английский драматург, театральный и политический деятель. Его жизнь отмечена приключениями, славой драматурга, политического оратора, признанием народа и почти полным забвением в конце жизненного пути. Умер Шеридан в нищите, похоронен в Уголке поэтов Вестминстерского аббатства. Комедия «Школа злословия» (1777) принесла Шеридану всемирную славу. По форме она напоминает комедию классицизма, а ее центральный персонаж Джозеф Сэрфес — Тартюфа. Характеры всех...
Она заслуживает всяческого снисхождения, потому что, смею вас уверить, нелегко приходится женщине, которая хочет казаться девочкой в тридцать шесть лет.
Тот, кто находится в бедственном положении, даже если это посторонний человек, имеет право на братскую помощь богатых.
Если я выпил бутылку шампанского, я никогда не проигрываю, во всяком случае, никогда не чувствую проигрыша, что одно и то же.
Миссис Кэндэр. У неё прелестный свежий цвет лица.
Леди Тизл. Да, когда он свеже наведён.
Миссис Кэндэр. Ах, что вы! Клянусь вам, это у неё естественный румянец. Я сама видела, как он появлялся и исчезал.
Леди Тизл. Я охотно верю, что вы могли это видеть" он исчезает на ночь и снова появляется утром.
Сэр Бенджамен Бэкбайт. Да, сударыня, и он не только появляется и исчезает, но больше того: его проиносит и уносит горничная.
Так мы смеемся, если кто задет, А нас заденут — смеха больше нет.
Если муж беспричинно подозревает свою жену и лишает ее доверия, то первоначальный их договор расторгнут, и она ради чести своего пола обязана его перехитрить.
Раули. Что же это успело так расстроить вас со вчерашнего дня?
Сэр Питер Тизл. Странный вопрос женатому человеку.
Боже милостивый, как он изменился! И вид у него не на шутку женатый!
... когда старый холостяк берет молодую жену, он заслуживает… да что там! Преступление само в себе уже содержит кару.
Неужели самой нежной страсти должно быть отказано в надежде?
Вот чем плоха хорошая репутация всякие несчастные докучают просьбами, и требуется большая ловкость, чтобы прослыть сострадательным человеком, не входя в расходы. Чистое серебро доброты убыточная статья в расписании наших достоинств, тогда как французский металл хороших слов, которым я его заменяю, так же красив на вид и не облагается пошлиной.
Разговор, из которого изгнан дух насмешки, всегда будет скучен и бесцветен.
Но, поверьте, когда я высмеиваю людей, у меня нет к ним злобы. Если я говорю что-нибудь обидное, то только потому, что мне весело; и я уверена, что они платят мне тем же.
Безусловно; передатчики сплетен нисколько не лучше, чем их сочинители. Это старое утверждение и очень правильное.
- Я живу своей сомнительной репутацией. Единственное мое подспорье – это моя дурная слава. И, если узнается, что меня соблазнили на честный поступок, я растеряю всех своих друзей.
- Хорошо, хорошо, мы вас не опозорим похвальным отзывом, не бойтесь.
Какое же возможно остроумие без капельки яда? Умному слову нужна колючка злости, чтобы зацепиться.
Но, если мой разум сурово осуждает его пороки, мое сердце все же подсказывает мне сострадание к его несчастиям, и винить себя за это я не могу.
Я не хочу спорить о том, в какой мере извинительно злословие. Но в мужчине, на мой взгляд, оно всегда постыдно. У нас имеются тщеславие, зависть, соперничество и тысяча всяких оснований порочить друг друга, но мужчина, чтобы очернить другого, должен обладать женской трусостью.
Раули. Насчет его образа мыслей я не берусь судить. Надо отдать ему справедливость, что умозрительного сострадания у него не меньше, чем у любого джентльмена в королевстве, хотя он редко нисходит до того, чтобы давать ему чувственное применение.
Сэр Оливер Сэрфес. А между тем у него полны ладони сердобольных изречений.
Раули. Или, вернее, полон рот, сэр Оливер. Самое заветное его изречение, по-моему: «Прежде чем помочь другому, своему помог бы дому».
Сэр Оливер Сэрфес. И его помощь, по-видимому, такая домоседка, что никогда не выходит со двора.
Те, кто говорит правду, обыкновенно лгут.
О сударыня, точность - это разновидность постоянства, качества, весьма предосудительного в светской женщине.