Рецензии на книгу «Своя комната» Вирджиния Вулф
"...Даже в бедности и безвестности надо не прекращать трудиться"
Мой пробел в библиографии любимой писательницы! Даже немного стыдно, но я всегда хотела пополнить "Своей комнатой" коллекцию бумажных книг Вулф и на Московской международной книжной ярмарке наконец нашла свежее издание знаменитого эссе.
Вирджиния, как обычно, иронична; и не зря хвалит Джейн Остин, Остин ей явно ближе своими иронией и рациональностью, чем Шарлотта Бронте - порывистостью и страстью, хоть последнюю Вулф считает более одаренной от природы. Вирджиния остра на язык; и спустя 90 лет ее аргументация, кажется мне, порвет не одну пятую точку на британской флаг.
А о чем эссе? - О важности для женщины собственных пространства, дохода, образования. На год написания эссе (1929) барышни в Великобритании могли голосовать всего 9 лет как! и 49 лет как могли иметь собственность. Теперь иного мы не представляем и нет-нет да вздохнем, заслышав хруст французской булки. А стоит ли?..
Китсу, Флоберу и прочим гениям приходилось сражаться с равнодушием целого мира, но женщина имела дело не с равнодушием, а с враждебностью. Им общество говорило: пиши, если желаешь, мне это безразлично. Женщину оно осыпало насмешками: писать вздумала? Да кто ты такая?
Но все меняется, утверждает писательница. Пора брать судьбы в собственные руки. В общем, это очень вдохновляющая книжка! Для нас с вами тоже. Все еще.
P.S. А еще я посмотрела "Виту и Вирджинию", которых давно ждала. Фильм об отношениях Вирджинии Вулф с другой знаменитой современницей - Витой Сэквилл-Уэст. Именно она - прототип изменчивого Орландо в одноименном романе (экспериментальном и классном). Кино безумно красивое, эстетичное, с явно подобранными акцентами форм и цветов в кадре, способное разрушить образ Вирджинии как только Филологической девы в рюшах с того самого знаменитого фотопортрета. В Элизабет Дебики я разглядела Вулф не сразу, но к середине уже безоглядно ей верила. Ну, а Джемма Артертон (Вита) - красотка всегда.
Быть белым, гетеросексуальным мужчиной из среднего класса значит быть одновременно вездесущим и невидимым. Любая университетская программа, в названии которой нет слов "ЛГБТ", "женщины" или "меньшинства", - это программа о белых, гетеросексуальных мужчинах. Мы называем такие курсы "литературой", "историей" или "политологией".
М. Киммел.
У каждой женщины, - говорит Вирджиния Вулф, - если она хочет писать, должны быть средства и своя комната. Этими словами она обращает внимание на два основных препятствия на пути той, кто хочет добиться успеха в писательстве или любой другой разновидности художественного творчества. Эти препятствия - экономическая зависимость и человеческое предубеждение относительно людей женского пола.
1. Экономическая зависимость. Говоря об отсутствии у женщины денег, Вулф имеет в виду не только несбыточную мечту каждого творца - возможность творить, не задумываясь о куске хлеба. Она говорит и возможности получить хорошее образование, которое стоит денег (и если не тех, что стоит уплатить за него напрямую, то хотя бы тех, что не будут заработаны за время обучения), о стипендиях, фондах и премиях, и о людях, готовых стоять за спиной начинающей писательницы до тех пор, пока она "не встанет на ноги". За несколько десятилетий до того, как это эссе было написано (а это случилось в 1928 году), женщина в Англии получила возможность самостоятельно распоряжаться заработанными деньгами, а прежде бы эти деньги принадлежали бы ее мужу. За несколько лет до эссе, а именно в 1919 году, англичанки приобрели избирательное право. Иными словами, на время Вулф пришлись первичные последствия всех законотворческих инициатив, которые укрепляли право женщин на трудовую и интеллектуальную деятельность.
Справедливости ради стоит сказать, что экономическая зависимость - бич не только женщин, но и многих других социальных групп. Один мой знакомый высказал мысль о том, что многие страны (вроде США) до сих пор живут по феодальной системе: многие дети способны добиться успеха через образование лишь тогда, когда их родители достаточно обеспечены и согласны оплатить их становление (зачастую - лишь в том случае, когда видят в детей продолжателей своих традиций). Таким образом, социальные "низы" попросту не в состоянии найти нужную сумму денег, а лица, чья жизненная позиция радикально выбивается из представлений более консервативного поколения, становятся перед выбором - свобода мысли или свобода финансовая. Как раз в такой ситуации женщины среднего класса могут чувствовать себя защищенными: мало какие родители в наше время откажут дочери в высшем образовании только потому, что она - девочка. Однако если идти дальше, то мы вспоминаем: женщинам на этой планете до сих пор принадлежит лишь 10% капитала и 1% собственности (и это при повальной склонности отечественных чиновников записывать награбленное на своих жен). Выходит, экономическое положение женщины до сих пор довольно шатко, что и делает ее более уязвимой для препятствия номер два.
2. Предубеждение. Множество "выдающихся" умов, предшествовавших творчеству Вулф, пытались указать женщине на ее место. Кто-то говорил, что женщины по природе ограничены и тупы, кто-то считал, что заниматься "мужскими" делами - безнравственно и вульгарно, кто-то и вовсе находил женщин не способными ни на что, кроме деторождения. Женщину издавна не рассматривали как действующее лицо. Поэтому писательнице, говорит Вулф, приходится встречаться не с холодным равнодушием мира, в отличие от ее коллег-мужчин, а с неприкрытой враждебностью, вызванной скорее не ее посягательствами на знание истинной природы вещей, а с попытками ступить на поле деятельности, ранее занятое только мужчинами. С равным по разрушительной силе предубеждением женщинам приходится встречаться по сей день. До сих пор некоторые ученые и псевдоученые стараются собрать доказательства умственной неполноценности женщин, а "мыслители" отводят женщине презренное и подчиненное положение.
В своем эссе Вулф являет зачатки определения того, что позже назовут "мужским взглядом" в кино и литературе, то есть взглядом якобы с позиции гетеросексуального мужчины, способного демонизировать, сексуализировать, обожествлять женщину, но никогда - представлять ее как личность. В одном из примеров Вулф указывает на писателя, в работах которого женщина в своей роли ничем не отличалась от дерева и была призвана лишь подчеркнуть эгоистическое величие героя. Это заметно и сейчас, когда мужчины говорят о развлечениях "вино и женщины" вместо нейтрального, допустим "флирт" или "секс", сводя существование женщин до единственной функции - увеселительной.
Но вовсе не это изображение является препятствием на пути женщины к литературной или иной художественной карьере. Им становится постоянное одергивание со стороны: не женщины открыли Америку или закон "всемирного тяготения", не женщина расписывала Сикстинскую капеллу и писала "Короля Лира", а раз во времена дремучего бесправия женщины не создали ничего великого, то и сейчас у них не получится. Со временем у сторонников позиции "счета по головам" появилось еще больше претензий: мол, теперь-то у вас есть и права, и свободы, так где же ваши великие произведения? И тут можно привести два аргумента:
- во-первых, не каждая женщина, даже очень одаренная, добровольно отдаст себя на растерзание общественному мнению. Одна будет уверена, что ни на что не способна, другая не захочет отказываться от претензий на счастье, а третья будет бесконечно злиться из-за колкостей в ее сторону. Лишь немногие, наименее чувствительные или наиболее эксцентричные, способны пойти наперекор обществу, которое отдает пальму первенства всему "мужскому", используя это слово как похвалу.
- во вторых, в борьбу с теми, кто все-таки решился этот барьер преодолеть, вступает экономика. Распределение премий и стипендий, совместные контракты, репродуктивный труд, поиск финансирования для проектов и поддержка "женского очарования" - вот незаконченный список пунктов, по которым женщин могут подстерегать экономические трудности. Поскольку большинство финансов по-прежнему находится в руках мужчин, существует опасность, что многие из них довольно неохотно будут финансировать продвижение женщин в привычных им областях.
Именно против постоянной конкуренции и войны между полами Вулф и протестует. Но, формулируя основание для своего протеста, она скатывается в метафизику, постулируя архитипическое различие "женского" и "мужского" и необходимость объединения того и другого в идеальном для писателя андрогине. В какой-то степени это действительно верно: вряд ли писателю стоит помнить о всех социальных ограничениях, которые накладывает на него биологический пол, когда он пишет о чем-то, связанном с вечностью. Но, с другой стороны, в позиции Вулф еще много наивности в вопросах гендера, и многое из того, что относится к социализации, она приписывает напрямую полу.
Свою речь Вулф завершает обращением к молодым студенткам, призывая их пользоваться данной законом свободой, не обращая внимания на постоянные попытки принизить значение женщины, предпринимаемые обществом. Этот совет полезен так же, как и прост, и для его формулировки понадобилось множество страниц предварительных размышлений. Вот у меня, например, есть и средства, и своя комната, но писать у меня пока что не получается - что-то мне да мешает. Прежде всего это сомнение в том, а хочу ли я писать в принципе - и это, пожалуй, единственное для меня извинение. А для всех остальных, кто в своем желании абсолютно уверена, но мучается другими демонами... теперь вы знаете, что делать.
"Материальные трудности были мучительны, но еще хуже оказывались нематериальные. Китсу, Флоберу и прочим гениям приходилось сражаться с равнодушием целого мира, но женщина имела дело не с равнодушием, а с враждебностью. Им общество говорило: пиши, если желаешь, мне это безразлично. Женщину оно осыпало насмешками: писать вздумала? Да кто ты такая?"
Прошло почти сто лет с момента написания этого эссе. Оно небольшое, но невероятно емкое. И по своей информативности, и по своему языку - то острому, то печальному, то гневному, способному передать мельчайшие оттенки чувств и переходы мыслей. Между тем оно обращено было в первую очередь всем нам – женщинам будущего, и читая невольно чувствуешь, что нужно подвести некие итоги – чего же писательницы и поэтессы достигли за это время, зайди сейчас Вирджиния в современный книжный магазин и полистав страницы, чтобы она сказала? Об этом можно, конечно, лишь гадать. Мое же мнение – к сожалению, этих ста лет оказалось мало. Даже беря «развитые» страны, где высшее образование уже гораздо более доступно и многие женщины имеют не то, что 500 фунтов, а ворочают миллиардами, тем не менее сохраняется феномен женской бедности. Женщины уже не рожают по 13 детей, но вынуждены работать на полную ставку, а вечером нести «вторую» смену. И о свободе самовыражения многие до сих пор могут только мечтать – «женская» литература до сих пор сохраняет статус низкопробной. Мы все еще вынуждены обороняться и доказывать, что мы - люди, и в литературе тоже. "Здесь она нападает, а здесь – защищается. Она признавала, что «всего лишь женщина», или же утверждала, что «не хуже мужчины». Отвечала она сообразно своему характеру: или покорно и робко, или же гневно и настойчиво. Неважно – главное, она думала уже не о предмете рассуждений. И вот книга падает нам на голову. В середине обнаружилась червоточина."
Вообще очень предвосхищающая свое время книга – Вирджиния пишет об отсутствии традиции («Шедевры не появляются на свет случайно и обособленно, за ними кроются годы объединенных усилий и общих размышлений, так что опыт целого народа оказывается выражен одним голосом») и об убивающих молодые женские таланты окриках – в наше время провели научные эксперименты, в которых доказали, что в странах, где девочкам внушают, что у женщин плохие способности к математике, например, успеваемость в школе по этому предмету и дальнейшее продвижение на этом поприще очень малы, даже при полном доступе к образованию, в странах же, где подобные высказывания под запретом, никакого яркого различия в способностях у детей не наблюдается. Она пишет о возникшей на фоне движения суфражисток (а затем и феминисток) массе высокообразованных и облеченных властью мужчин, которые буквально вопят о неполноценности женщин (хотя, на мой взгляд, они об этом вопят все века) и видит за этим страх – и сейчас этого как никогда много, стоит только зайти в сеть или включить ТВ.
«Здесь мы вновь сталкиваемся с интереснейшим мужским комплексом, который так влияет на жизнь женщин, – нутряной потребностью превосходить: важно даже не то, что ОНА неполноценна, а то, что ОН – главный."
Чем громче голоса женщин, тем сильнее истерика – видимо, после эпохи кривых зеркал, увидеть себя настоящий шок для многих.
"Все эти века женщины выступали в роли волшебных зеркал, в которых мужчины отражались настоящими гигантами.""Если женщина начнет говорить правду, силуэт в зеркале скукожится и утратит жизненные силы. Это заставляет его стоять стражем на защите искусств, политики и прочих аспектов жизни, даже если угрозы его положению никакой, а просительница унижена и послушна."
Но нарастание ненависти бесплодно, предупреждает Вирджиния. Она говорит нам (и это тоже очень современно!) - "Глупо винить целый класс или целый пол. Обширные группы людей никогда не несут ответственности за свои действия. Ими движут неконтролируемые инстинкты. Каждый из них, будь то патриарх или профессор, сражается с собственными демонами. В некотором смысле их образование так же ущербно, как и мое. В них развились такие же дефекты." – сейчас очень много говорят и пишут о токсичной маскулинности, и о том, как это уродует мальчиков, и до преодоления этого явления еще очень далеко.
Эту небольшую книгу можно бесконечно цитировать, но лучше взять и прочитать. Она точно не оставит равнодушной и заставит задуматься. Для молодых девушек я и вовсе рекомендовала бы в рамках обязательного чтения.
Вопрос равноправия мужчин и женщин сложный и совсем неоднозначный. С одной стороны, кажется справедливым, что все обладают равными правами, но на практике мы сталкиваемся с тем, что есть вещи, которые мужчина не может сделать вместо женщины и наоборот.
Вирджиния Вулф в своем эссе рассуждает о праве женщины на творчество. Писательница рассматривает многовековую историю, в течение которой женщина была лишь безмолвной тенью мужчины. Естественно, в таком контексте не могло быть речи о творческом самовыражении, ведь это неразрывно связано со свободой мышления. Общество не поддерживало стремление женщин к писательству, более того, осуждало его. Нужно было проявить большую смелость, чтобы бросить вызов традициям. Но время шло, и в момент написания эссе женщины уже получили право на образование, могли зарабатывать на жизнь многими профессиями, голосовать. Тем не менее сама Вулф отмечает, что многие женщины до сих пор не вышли за пределы привычного круга жизни. В чем причина: в том, что сила инерции сохраняется очень долго или далеко не всем нужно то, за что боролись (и борются) феминистки?
Мне понравилось, что автор не настроена радикально. Вулф понимает, что мужчина и женщина взаимозависимы. Для её времени было важно сравнять мужчину и женщину в правах. Задача нашего времени – найти взаимовыгодный баланс и в жизни, и в любви, и в творчестве…
Если женщина собралась стать писательницей, ей необходимы деньги и своя комната.
«Своя комната» – это эссе на тему «Женщины и литература».
«Женщине посвящены тысячи стихов, а в истории не сказано ни слова.» И все эти стихи написаны мужчинами. Так где же место женщины в литературе?
Век за веком, год за годом, шаг за шагом Вулф шерстит книги в поисках женского следа. Но как ему появиться, если нужно рожать и воспитывать детей, вести хозяйство, обихаживать мужа. А к тому же ещё и грамоте женщины не обучаются.
Мужчины процветают во всех сферах жизни, в том числе и в литературе, а женщины «вынуждены влачить жалкое, зависимое существование».
И вот однажды появляются Джейн Остен, Шарлотта Бронте, Джордж Элиот. У женщин ещё не появилась своя комната, но появилось своё место в литературе.
«Женщина постоянно боролась с предубеждениями вроде "ты не сможешь" или "у тебя не получится", доказывая их неправоту.» Боролась и доказала. Главное теперь не потерять свой, женский, голос.
Эссе написано очень лёгким и красивым языком, читается быстро. А главное, тема острая и актуальная.
Источник
Место женщины в литературе: где оно?
О феминистке. Она родилась при помощи мужчины в роддоме, построенном мужчинами. Образование она получила в школе, построенной мужчинами по учебникам, написанным мужчинами, и получила диплом об образовании по системе, разработанной мужчинами... (с) маскулист.ру
Для меня это не просто притянутая за уши цитатка, а единственная точка пересечения взглядов феминисток и маскулистов. Её автор прав в своём утверждении, что и эта самая феминистка, и вообще все люди живут в мире, созданном мужчинами и для мужчин. Почему же женщины до сих пор не отвоевали свою законную половину? Почему они не написали великих романов, не совершили великих открытий, что ж за бездари такие эти ваши женщины? Перенесемся же в начало 20 века, где на этот вопрос ответила сама Вирджиния Вулф.
Женский университет, библиотека со старинными книгами, дым сигарет. За столом над увесистым томом склонилась студентка с блокнотом и карандашом. Она здесь затем, чтобы написать эссе "Женщины и литература". Нам с ней предстоит выяснить, как жилось женщинам в былые времена и почему же ни одна из них не обогатила литературу каким-нибудь шедевром.
Если коротко, до ХХ века, когда женщины уже начали шаг за шагом добиваться для себя "мужских прав", т.е. получать образование, участвовать в выборах и садиться за руль, в жизни женщины места для писательской карьеры не было совсем. На протяжении тысячелетий жизнь женщины состояла из репродуктивного насилия, обслуживания мужа и тяжелой работы. Представьте бесконечно талантливую девушку, родившуюся, например, в XVIII веке, потенциально великую литераторшу или художницу. Её, как и всех других девушек, насильно выдадут замуж прямо из детской, лет в 15. С этого момента она становится собственностью мужа, без права на имущество и карманные деньги. Пока её братья получают образование, наша гениальная женщина проводит свою жизнь, готовя, убираясь и рожая каждый год. Так могла ли идти речь о каких-то там романах?
Вирджиния Вулф утверждает: главное, чего не хватало женщинам для борьбы за свои права, в том числе и для написания художественных произведений, — это своя комната, чтобы уединиться, и минимальный доход, чтобы не голодать. Таких элементарных вещей не могла себе позволить ни одна из её великих предшественниц.
После всех описанных ужасов уже и не удивительно совсем, что нет пока в нашем мире женской литературной традиции, то есть множества хороших книг, написанных женщинами о женщинах и для женщин.
Представьте, если бы мужчин изображали только возлюбленными и никогда — друзьями, солдатами, мыслителями, мечтателями...
Представить это проще простого: именно так все читаемые нами авторы изображают женщин. Прошло почти два столетия, а сильных женских персонажей как-то не прибавилось. И это в современной литературе, а что уж говорить про авторитетных классиков — берите любых: Чехов, Лондон, Ремарк... В их произведениях женскую дружбу успешно заменила конкуренция и внутренняя мизогиния, а сложный характер и широкие взгляды стали исключительно мужскими чертами.
Чтобы оценить "Свою комнату", не обязательно даже интересоваться темой женских прав в патриархате. Это очень приятное эссе, изящный экскурс в историю и, куда же без этого, упрек несправедливости современного мира, но настолько аккуратный, лишенный возмущений и агрессии, что носа не подточит ни один маскулист :)
Женщина и литература
У каждой женщины, если она собирается писать, должны быть средства и своя комната
Видимая простота мысли этого знаменитого афоризма из эссе не подготовила меня к полноте и глубине исследования темы "Женщина и литература" — такое было заглавие у двух лекций Вулф — которое автор предпринимает. Блестяще.
Во-первых, о Боже, как красиво она пишет! Я, как видно, и эссеистики-то не читал, так меня поразило, что Вульф вовсе не собирается отказываться от красоты и меткости своего слога, потому что, видите ли, пишет не художественную прозу. Во-вторых, она действительно сказала о женщине и литературе всё, что следовало сказать. Это "всё" - в основном о деньгах. Если вам приходится принимать участие в старинных диалогах на темы вроде "если женщина способна писать, где же все великие женщины писатели?", то можете не только кивать на портретик Вирджинии, но и выносить из её "комнаты", да по-больше. Я цитат навыписывал страницу.
Когда читаешь о ведьме, обмакнутой в воду, о женщине, в которую вселился бес, о знахарке с травами или каком-то одареннейшем человеке, сыне своей матери, — я думаю, мы с вами выходим на след погибшего прозаика или потаенного поэта, безвестной Джейн Остен, безгласной Эмили Бронте, что надрывала ум на вересковых пустошах или бродила, гримасничая, по дорогам, обезумев от пытки, на которую обрек ее талант.
Горячо и страстно о доле женщины, от призыва помочь родиться сестре Шекспира сердце щемит, но в то же время Вирджиния совершенно не намерена лелеять обиду. Это особенно бросается в глаза при параллельном чтении "Миддлмарча" Джордж Элиот, в котором все остроты летят в один объект, и от этого уже неловко. Вулф, достаточно ясно изложив, что она думает о шовинизме и женоненавистничестве, призывает писать как женщина, но не забыв мужественность, писать как мужчина, но открыв женственность. А также сетует, что невозможность простить отнятые права человека проникли в книги Джордж Элиот и Шарлотты Бронте, отравив их, и не дав авторам писать по-настоящему, как это делала Остин.
Очень своеобразное произведение, с характером. Это эссе, но великая писательница делает из него почти художественную книгу. О феминизме? Вряд ли. Она просто констатирует очевидные факты: женщина всего девять лет назад обрела право голоса, право на работу и, что более важное - свою комнату. Теперь, закрывшись в ней от остального мира, более не обязанная никому, она может воспользоваться своим голосом и природным талантом и наконец выразить себя в романе или там поэме. Потому что пришло время женщины. Джейн Остен писала в столовой, пряча свои черновики под промокашками, потому как общество считало женщину никчёмным существом. Более того, когда Остен, вопреки общественному мнению, обрела голос, ей не на что было опереться. Шекспир опирался на Чосера, более поздние писатели - на Шекспира, а у женского романа не было традиции.
Подумать только, совсем недавно женщина считалась хуже мужчины, неспособной на то и сё. Посему затолкнута в гостиную с пяльцами и не сметь рыпаться. Да что там, до сих пор в мире достаточно шовинизма, чтобы женщина оставалась чуть ли не домашним животным.
А по-моему всё предельно просто. Мужчина и женщина - это один биологический вид. Если бы самец и самка homo sapiens обладали бы разными умственными, физическими и т.п. способностями, не было бы вида. Лев и львица одинаково способны добыть пищу, медведь и медведица, антилоп и антилопа. Но у самца и самки несколько разные формы поведения: самка занимается детёнышами, а самец охраняет территорию. В применении к сапиенс можно отметить, что мальчикам нравятся солдатики, а девочкам куклы, но физически и умственно они абсолютно равны.
Где это я? А, ну да. Мне очень понравился тонкий юмор писательницы. При чтении романов возникает образ страдающей мигренями интеллектуалки-автора, а здесь она такая живая, такая трогательная.
Давно слышала о том, что у Вирджинии Вулф есть феминистское эссе про женщин и литературу, в котором говорится, что женщине нужна своя комната и 500 фунтов в год, чтобы писать. Но почему-то не доводилось слышать ничего о необыкновенной красоте самого эссе, о музыкальности и образности языка, которым оно написано, об удивительном путешествии, которое совершается рассказчицей ради поиска правильных вопросов в лабиринте многочисленных слишком уверенных ответов. Да, хотя это и эссе, там царит именно рассказчица, нарратор, как в художественном произведении. Не может Виржиния Вулф писать "нехудожественно"!
И вот рассказчица ведет читателей (изначально слушательниц - это эссе создано на основе лекций, которые писательница давала в двух женских колледжах Кембриджа в 1928 году) извилистой тропой через лужайки, библиотеки, кафе и всевозможные комнаты, размышляя о том, с чего вообще начинать и как подходить к вопросу о женщине и литературе. Что написано женщинами, что написано о женщинах, что написано о женщинах женщинами... Например, где и как могла женщина писать во времена Шекспира (и могла ли вообще). Рассказчица описывает судьбу воображаемой сестры Шекспира - что бы с ней произошло, если бы её угораздило родиться с таким же талантом, как у брата? В библиотеке Британского музея рассказчица листает том за томом многочисленные труды мужчин о женщинах. Льстит ли женщине это навязчивое внимание? Если учесть, что они там пишут, то нет, как-то не очень...
Снова и снова разговор заходит про Джейн Остин, Шарлотту Бронте и Джордж Элиот. Вот они пишут свои романы в шумной гостиной в доме отца - там их постоянно прерывают и отвлекают по миллиону поводов, а также, несомненно, намекают или говорят прямым текстом, что писательство - не занятие для женщины. Не её ума дело. Вот Бронте вдруг отрывается от непосредственного повествования про Джейн Эйр и выплескивает свое раздражение в адрес общества, которое ограничивает жизненное пространство женщины и лишает ее ценного опыта. Вот еще одна писательница прикрывается мужским именем, чтобы издать свою книгу. Только Джейн Остин, по мнению Вулф, умела чудесным образом абстрагироваться и воспарять высоко над мнением окружающих о женщине и её литературных способностях (или, перефразируя Раневскую, умела класть на него хрен). Но большинству пытающихся писать женщин это мнение подрезало крылья...
Так что дайте, дайте женщине 500 фунтов в год и отдельную комнату. И уж она напишет... Вирджинию Вулф критиковали за эти 500 фунтов, между прочим. Упрекали в материализме. Их даже пересчитали в современные суммы - вышло почти 27 тысяч фунтов или 43 тысячи долларов на 2013 год - и поинтересовались не много ли? Нет ли тут классового снобизма? Но ведь она говорит метафорами, которые не поддаются мелочным пересчетам. Разве речь не о финансовой независимости женщины как таковой, о возможности думать еще о чем-то, кроме выживания? Разве метафора комнаты – это не право на реализацию своего таланта, для чего необходимо неприкосновенное личное пространство и способность распоряжаться собой по своему усмотрению? Разве речь не о свободе думать (обильно поливая мнение общества всё тем же хреном).
Но, спорим мы с рассказчицей или соглашаемся, а слова её в любом случае прекрасны. Для меня это эссе прозвучало как музыкальное произведение, вызывающее каскады образов. Сверкает река у лужайки, с которой прогнали героиню, медленно падает с ветки символичный осенний лист, давят своей авторитетной тяжестью увесистые библиотечные тома, приятно хрустит купюра в 10 фунтов, которой героиня расплачивается в ресторане за обед, шумит полуденный Лондон, обволакивают сонный университетский городок бархатные английские сумерки... Один за другим возникают портреты пишущих женщин в разные эпохи. Плачет в бессилии сестра Шекспира, но всё равно упрямо скрипят перья в женских руках, все увереннее и увереннее с каждым столетием. Вот она, женщина, в своей комнате, обмакивает перо в чернила, заправляет лист в печатную машинку, открывает новый файл в ворде... уж она напишет! И ведь напишет.
Пишущие женщины сегодня воплощают в жизнь пламенный призыв Вирджинии Вулф – писать побольше книг, самых разных и на любые темы, которые взбредут в голову. Писать, писать - и, возможно, сестра Шекспира снова родится среди нас! Мы пишем и прокладываем ей путь.
А комната и 500 фунтов, как олицетворение интеллектуальной и материальной свободы, нужны не только и столько, чтобы писать, в конце-концов:
So that when I ask you to earn money and have a room of your own, I am asking you to live in the presence of reality, an invigorating life, it would appear, whether one can impart it or not.
Наверняка про эту книгу до меня сказали всё, что только можно было сказать. И похвалили за идеи и слог, и поругали за фокус на материальном и смелость.
А я, пожалуй, хочу сконцентрироваться на личном. Эта книга очень личная, она обращается к каждой женщине, занимающейся ли литературой или далёкой от неё, которая хоть раз слышала вопрос (обычно от мужчины): "Ну, если женщины такие же умные и талантливые, как мужчины, почему так мало писательниц и изобретательниц нам известно?".
Лично мне этот вопрос задавали очень разные люди: от пожилого дядюшки до доктора наук в университете (!). И если от первого я не жду многого, хотя он образованный и очень интеллигентный человек, то от второго, которому, пока ты студент, тебе предлагается верить на слово, становится грустно. Если даже в филологии, науке, которая, в основном, считается женским полем, такое мнение не порицается и даже не вызывает удивления (как не вызывало оно вопросов и у меня в своё время), то что уж говорить про обычных людей, далёких от литературы?
Вирджиния Вульф даёт очень чёткий и однозначный, хотя и могущий показаться слишком приземлённым ответ: потому что до начала XIX века (приблизительно) женщины были анонимны, все деньги и собственность принадлежали их мужьям, образование было открыто только мужчинам, а на женщинах лежала вся ответственность за дом и детей, пока их мужья упражнялись в риторике и занимались поисками истины. Вульф утверждает, что для свободного и не угнетаемого творчества женщине нужно своё пространство (a room of one's own) и финансовая независимость, а до довольно позднего времени это было невозможно. Она приводит в пример женщин, которые писали до того, как началась борьба за равные права, и то, какая злость и беспомощность в их текстах, как многие из них были осуждаемы обществом и вынуждены жить в уединении, так как не вписывались в рамки принятого.
Ещё Вульф с помощью выдуманного персонажа Мэри, которая отправляется в библиотеку в поисках ответа на вопрос "почему женщины бедны?", показывает, как много мужчин так отчаянно хватаются за чувство превосходства, что им достаточно сказать, что женщина по умолчанию хуже мужчины, чтобы почувствовать свою власть (ничем, собственно, не обоснованную). Мужчины писали о женщинах во все времена, восхищаясь, презирая, обвиняя во всех грехах, поклоняясь, ненавидя, обожая. Но женщина в этих книгах — не самостоятельный агент, а приложение к мужчине, зеркало, отражающее его в более выгодном свете.
Вульф пишет про своих современниц, которые начинают писать не только про отношения между мужчинами и женщинами, но и просто про отношения между женщинами, устраняя из уравнения мужчину, потому что отношения матерей и дочерей, сестёр, подруг существуют и не опираются на костыль из мужского внимания. Она называет это явление прорывом и новым видением, а с тех пор прошло даже меньше сотни лет.
Простите, это вышел почти и не отзыв, а личный отклик, но мне кажется, что с этой книгой иначе и не выйдет. Каждая женщина, которая прочитает её, тем или иным образом всё равно примерит на себя, пусть даже и не соглашаясь с её мнением. Мне, например, сложно согласиться с идеей Вульф про мужское и женское в творчестве. Не в том, что такое разделение вообще существует, конечно же, есть различия, но про то, что она напрямую связывает женское с эмоциональным, а мужское с логическим, потому что я такой прямой и доказанной связи не вижу.
Несмотря на те вещи, с которыми я не могу согласиться, это эссе — сильная и вневременная вещь, которую точно стоит прочитать.
Источник