У Мелоди фотографическая память. Она помнит все, что видела и слышала за одиннадцать лет своей жизни, а слова и звуки имеют для нее вкус и цвет. Она умнее всех в школе. Вот только никто об этом не догадывается. Учителя думают, что девочка не поддается обучению, и из урока в урок повторяют с ней первые буквы алфавита. Казалось бы, куда проще — объяснить окружающим, сколько всего ты знаешь, что любишь, чего хочешь. Но попробуй объясни, если тело совсем тебя не слушается и простая человеческая речь...
Я смотрела в окно и думала: вот занесло бы нас с Ириской в волшебную страну Оз - что бы мы попросили у Волшебника? А что нам с ней надо?
Мозги? У меня вроде своих достаточно.
Смелость? Ириска не боится никого и ничего.
Доброе сердце? У нас с собакой и так доброты вагон.
Тогда что же? Пожалуй, меня бы вполне устроило петь, как Трусливый Лев, и танцевать, как Железный Дровосек: может, у них получается и не очень хорошо, но мне бы хватило.
Каждое утро миссис Биллапс ставила нам свой любимый диск. Как же я его ненавидела! На диске были записаны популярные детские песенки: их тоненькими голосами исполняли дети, совершенно не умеющие петь. Интересно, почему взрослые считают, что нам должно такое нравиться?
«Хочу быть как другие дети». — То есть ты хочешь быть злой и безответственной?
Я, конечно, не умею говорить, зато производить всякие громкие звуки — запросто.
Я ревела, потому что не могла больше выносить эту дурость.
Я ревела, потому что по-другому не могла заставить учительницу заткнуться.
Я ревела, потому что никогда никому не смогу объяснить, что же на самом деле происходит у меня внутри.
Я ревела и визжала, как двухлетний ребенок. И не могла остановиться.
Зато я, как губка, впитывала звуки, запахи, вкусы. Свист чайника на кухне по утрам. Запах нагретой пыли, когда солнце заглядывает в окна. Или как щекотно бывает в носу, перед тем как чихнешь.
Большинство людей даже не понимают, какая сила таится в словах. Мыслям нужны слова. Словам нужен голос.
Хрустальное утро обрушилось вниз разбитым стеклом.
Человек не сводится к строчке в медицинской карте.
Любой может сказать все словами. Любой, но не я. Уверена, большинство людей даже не понимают, какая сила таится в словах. А я понимаю. Мыслям нужны слова. Словам нужен голос.
Я будто живу в клетке, а двери нет и ключа нет - и я даже не могу никому объяснить, как выпустить меня на волю.
иногда мне кажется, что у меня есть паззл - много-много мелких кусочков, - но нет коробочки с целой картинкой. А часть кусочков вообще, возможно, потерялась
Быть нормальным — это очень много значит.
Как же иногда хочется иметь волшебную кнопку, чтобы удалять из памяти все ненужное!
- Что бы ты делала, будь у тебя крылья? - спрашивает миссис В.
"Боялась бы летать".
- Боялась бы, что упадешь?
"Нет. Что понравится. И не захочу возвращаться".
Слова снежинками вьются вокруг меня — все разные, двух одинаковых не найдешь — и, опускаясь, тихо тают на моих ладонях.
Я помнила слова и мелодии сотен песен, могла воспроизвести по памяти целую симфонию — у себя в голове.
Я рада, что ничего не забываю. В моей памяти находится место для каждого прожитого мига. Хотя толку от этого мало, ведь я ни с кем не могу поделиться своими воспоминаниями, не могу ни о чем рассказать.
«Хочу быть как другие дети».
— То есть ты хочешь быть злой и безответственной? — лицо миссис В. пылало гневом.
Я опустила глаза.
«Нет. Нормальной».
— Быть нормальным еще ничего не значит! — резко ответила она. — Тебя любят, потому что ты — это ты, а не потому что ты можешь то-то или не можешь того-то. Неужели ты нам не веришь?
В раннем детстве, когда мне еще не было года, слова казались мне сладким чудесным напитком. Я его пила, и все становилось на свои места: сумбурные мысли и ощущения получали имена.
Тишина, оказывается, может быть оглушительной.