Тайна, погребенная на дне морском два с половиной столетия назад по воле иезуитов, постепенно раскрывается по воле современной женщины, красивой, решительной, умной. Ее окружают мужчины и бескорыстно влюбленный в нее моряк, и алчные враги-соперники. Она же идет своим путем, добиваясь цели во что бы то ни стало. Море, бурная история Испании XVIII века, архивы, кладоискательство, штормы, человеческие страсти, страсти литературных персонажей и многое-многое другое найдет читатель на страницах этого...
Нет ничего, что я любил бы так же сильно, как ненавижу эту игру.
В конце концов, решил он, возможно, что это - прежняя, та самая женщина, в которой слились воедино все женщины мира, основа всех тайн и ключ всех решений. Та, которая умеет пользоваться молчанием, как, быть может, никто другой, ибо этим языком она уже много столетий владеет в совершенстве. Та, которая обладает мудрой ясностью сияющего утра, красных закатов и кобальтовой морской синевы, ясностью, закаленной в бесконечной печали и усталости, что копится не за одну лишь жизнь, в чем Кой до странности был уверен. А кроме того и прежде всего, нужно быть самкой, женщиной, чтобы во взгляде отражалась эта смесь пресыщенности, мудрости, утомленности. И чтобы обладать такой проникающей силой, подобной стальной игле, силой, которой не обучишься, которую не подделаешь, силой, рожденной долгой генетической памятью бесконечного числа поколений женщин, перевозимых, как военная добыча, в трюмах черных кораблей, женщин, чьи ноги кровоточили среди дымящихся руин и трупов, женщин, ткущих и распускающих сотканное длинными бессчетными зимами, рожающих мужчин для новых и новых Троянских войн и ожидающих возвращения изнуренных героев, этих богов на глиняных ногах, которых они порой даже любили, чаще боялись и - почти без исключений - рано или поздно начинали презирать.
Дай мне руку. Ты обещал, что я не уйду туда одна. Голос прерывался, оставшаяся в ней жизнь сосредоточилась в глазах, широко открытых, чуть ли не вылезающих из орбит, словно перед ними предстала безлюдная пустыня, страшная, как сам ужас. Ты поклялся, Кой. Я боюсь идти туда одна.
Каждый умирает в одиночестве.
Вы, разумеется, помните, что меридиан – понятие условное, оно всего лишь помогает определиться на карте, оно якобы изображает земную поверхность, используя сферическую проекцию…Всего меридианов сто восемьдесят, и все они, в принципе, произвольны. Исходный меридиан, который кое-кто называет нулевым, может проходить где угодно, поскольку ни на земле, ни на небе нет знаков, которые указывали бы его местонахождение. Форма Земли, подобная сферической, позволяет любой меридиан считать начальным, каждый из них может претендовать на столь почетное звание.И потому, до того как Гринвич, по всеобщему согласию, был признан начальным меридианом, в каждой стране был свой собственный начальный меридиан…
- Да, таковы правила игры, - сказал он. - Одно из условий - вероятность катастрофы. Конечно, вероятность не слишком велика. Но когда катастрофа происходит, то - молись или чертыхайся, но сражайся до конца, если ты человек.
В саксе Паркера, решил он, ощущается запах спиртного, прокуренного бара, где все мужчины без пиджаков, а обе стрелки часов стоят вертикально, ножами воткнувшись в самый живот ночи.
Он осматривался, оглядывая море и сияющий огнями город, словно искал человека, который привнес бы долю здравого смысла в эти бредовые рассуждения.
Танжер была такой, какой хотела быть. Она хотела быть свободной в своем выборе, и он всегда, с самого начала, это знал.
И тогда он наконец-то спросил, как ее зовут, она снова улыбнулась — на сей раз через несколько мгновений — словно ей надо было куда-то сходить за этой улыбкой
Корабли с поднятыми парусами, плывущие под шелест перевертываемых страниц.
Если знать, как искать, в книгах всё можно найти.
Женщина — единственное живое существо, которому нельзя дать определение в двух последовательных фразах.
Есть дороги, которые мы можем пройти только в одиночестве.
И кое-что невыносимое на суше — мысли, разлуки, утраты — в море перенести можно. Море — самое сильное обезболивающее
Вопреки внешности, Кой вовсе не был пессимистом; для того, чтобы стать пессимистом, абсолютно необходимо утратить веру в человечество, а Кой так и родился без этой веры.
Многие тысячи лет, еще прежде чем крутобокие корабли взяли курс на Трою, существовали люди с морщинами у рта и ноябрьскими дождливыми сердцами, которых сама их природа подталкивала рано или поздно с интересом заглянуть в черную дыру пистолетного ствола; для них море означало выход, и они безошибочно угадывали, когда наступало время покинуть берег.
Посетителям демонстрировали живую рыбу под вывеской: «Почти все они играли роли второго плана в фильмах Жак-Ива Кусто».
Старые книги – это ужасно интересно, правда? В отличие от новых, они сами тебя выбирают, выбирают себе покупателя: эй, постой, вот она я, забери меня с собой. Они как живые.
Нет у меня одной-единственной любимой книги. Не бывает таких книг, которые существовали бы сами по себе, отдельно от других книг.