Рецензии на книгу «Трава, пробившая асфальт» Тамара Черемнова
Очень горькая повесть-исповедь. Ее трудно читать без слез, но за каждой строчкой видна такая Личность, такая жажда Жизни, такой Характер, что поневоле восхищаешься этой Женщиной! Трудно представить, что из ребенка с искалеченным болезнью телом, преданным самыми дорогими на земле людьми, заштампованным диагнозом "олигофрения", смог вырасти писатель, который сочиняет добрые сказки для детей. Для детей, которых у нее самой — увы! — никогда не будет. А жаль! Она бы, я в этом уверенна, своих детей вырастила бы в любви, с добротой и лаской! И никогда бы не допустила того, что сотворили с маленькой Томой ее родители. Я стараюсь никого никогда не осуждать, но как?.. объясните мне, как можно сдать своего шестилетнего (!) ребенка в дом инвалидов? Ребенка, который привык к чистоте, близким людям, к прогулкам (пусть и в ходунках или коляске), к вкусной еде, ласке? Как же можно было отдать ее в учреждение, где неделями не мыли, где на горшок высаживали по графику, где раздавали диагнозы, не глядя на самих детишек? Как же можно было навещать дочку раз в три-четыре месяца, ни разу не забрать ее погостить в родной дом, не привезти одежду по размеру? Ну не понимаю я этого! И у Тамары Черемновой до сих пор осталась обида на мать, хоть и пишет она, что простила. Да нельзя такое прощать!
Такие книги очень нужны больным людям.
Такие книги очень нужны и здоровым. И не только как призывы к состраданию, помощи, жалости. А еще и как напоминание о том, что мы очень счастливые люди: у нас работают руки и ноги, а значит мы можем (и должны) справляться со всеми трудностями! И долой депрессии, жалобы и другие стенания на свою горькую жизнь!
В рамках флэшмоба - "Дайте две".
Эта книга стала для меня книгой о таких вещах/чувствах/событиях, как:
Предательство. Со стороны близких.
Что может сделать маленькая девочка с ДЦП, столкнувшись с предательством своей мамы и своего отца, которые сдали её в детский дом как ненужную обузу? Убежать? Замкнуться в себя? Поплакать? Она плакала, пытаясь облегчить горе, умоляла свою мамашку забрать её домой к своим младшим сёстричкам, но не могла убедить её в этом, и весь детско-подростковый период только бежала, бежала, как сумасшедшая от этих гнетущих мыслей о ненужности, которые всё равно настойчиво проникали в разум, пыталась убежать от реальности, от сознания того, что меня так мерзко предали, унизили, растоптали, убили, ведь отдали Тамару в интернат не с рождения, а уже в шесть лет! В шесть! Как говорил один мой знакомый психотерапевт: "Лучше к людям вообще не привязываться, тогда и предательства не почувствуешь. В конце концов, человек не обязан соответствовать твоим представлениям о нем и поступать так, как ты считаешь правильным и благородным. У каждого своя правда. А когда ты к человеку не привязан, то и его предательство по тебе не ударит". В этом есть правда, но не когда предательство идёт от самых близких и родных, да ещё и таким чудовищным способом. А ведь если этот человек предает, то часть сердца умирает. Нет, даже сердец. И того, кто предал, и того, кого предали. Мне не нравится корень слова "предательство", он туда не подходит. А ещё... знаете, как это больно звучит, когда ребёнок в речи называет свою маму не "мамочкой и даже не "мамой", а по имени-отчеству "Екатерина Ивановна". Вот так официально. Это не только больно, это ещё и страшно. И уж как Тамара описывала маму девочки Иришки, к которой приходили в гости родители, подмывали её, кормили, и как описывала свою родную мать, которая даже приезжая раз в полгода в интернат не могла пообщаться с дочерью. Социальная сирота - именно такой являлась Тамара.
О нерадивых педагогах, нянечках и медсёстрах. Не страдаю никаким предубеждением, но истории Тамары про этих людей просто заставляли содрогаться. Эти профессии базируются на гуманном отношении к тем, кто тебя окружает по долгу службы. Однако тут описаны, в большинстве своём, если не меркантильные особы, то хотя бы особы просто ненавидящие детей. Странно слышать и читать об этом в относительно толерантные и спокойные годы, и, конечно, я всё ещё удивляюсь тому, что не всегда воспитатели были более-менее обходительны с детьми с ограниченными возможностями здоровья, и что когда-то медсёстры брали на себя ответственность врачей и выставляли диагнозы от балды, а к ним прислушивались в таких серьёзных случаях как психическое здоровье! Именно это и случилось с Тамарой, когда одна нерадивая медсестра сказала, что она необучаемая, что она олигофрен в стадии дебильности, а соответственно её место - психоневрологический интернат после 18 лет. Оспорить поставленный диагноз может исключительно специальная комиссия из нескольких компетентных врачей, но этого требовать могут только родственники или люди, их заменяющие. А добиться того, чтоб диагноз сняли (тем более учитывая отношение к российской психиатрии лет так 40-50 назад) - почти невозможно.
И ненароком возникал вопрос: что подпитывает агрессивных людей, помимо их видимой неполноценности, так яростно выражать злобу на беззащитных детей? Это их постоянное желание переделать детей, переспорить, прогнуть под своё виденье мира, заставить делать то, что им не под силу и просто равнодушно проходить мимо мокрых пеленок у лежачих детей. Бездумная, ярко выраженная злость - очевидное зло, которое нужно в себе подавлять или же находить иной способ (не в ущерб окружающим) выражения отрицательных эмоций. Что держало этих людей в своих благородных профессиях? Что держало этих нянечек в таких заведениях, где детям требуется постоянная забота и уход, который включал использование своей собственной силы, ведь эти дети не могли себя обеспечивать самостоятельно. Или же зачем работать с такими детьми, которые "обижены" не только физическим способом, но и морально из-за предательств близких. Воспитание НЕ должно перерастать в насилие над личностью подрастающего поколения, НЕ должно исключать моральной свободы (свободы мнения, мысли и пр). Единоличная власть воспитателя в интернате - деспотизм и глупость косных реакционных взглядов.
Что же, в свою очередь, в таких вот ситуациях, могла испытывать Тамара, кроме внутренней беспомощности перед окружающим миром, в одиночестве сидя в коляске лицом к стене, когда другие дети играли по мере своих сил?.. Для меня именно в том случае со стеной открылось название книги "Трава, пробившая асфальт". Вот уж действительно.
О силе воли и жажде жизни.
Жить вопреки, как сказано на обложке. Потому что подобная болезнь, а особенно при жизни в интернате, делает человека зависимым во всём. А что, в принципе, может быть хуже зависимости? Ведь не получается бросить всё и убежать, когда ты прикован в коляске, да и руками не владеешь, а значит и из дома не выйти, как ни напрягай свою волю, а если посмотреть в окно - там ходят люди и не сознают своего счастья. А что значит оказаться в здравом уме и трезвой памяти в равном положении и на одинаковых правах с реальными психически нездоровыми людьми? Это вот как раз к вопросу "от тюрьмы не зарекайся", просто не нужно думать, что в психушках лежат сплошь буйные, помешанные и все подряд мнят себя Наполеонами. Болезни - это хуже всего. Они уничтожают всё счастье в жизни, превращают её в ад, мучительное безнадёжное существование. И никакой радости не будет, пока не найдёшь в себе силы бороться, ведь часто бывает так, что болезнь вообще неизлечима, и остаётся только терпеть и пытаться совладать над тем, что уже не исправить.
Мне очень жаль, когда действительно счастливые люди не ценят свою жизнь. Каждый измеряет уровень счастья по своей шкале, и где Тамаре - счастье, для нас - обыденная вещь. А ведь возможность ходить и самостоятельно себя обслуживать, не быть зависимой от окружающих в этом плане, - это бесконечное счастье. И если даже такой человек как Тамара, с такими особенностями здоровья, не сдавалась никогда, то почему мы сдаёмся? Ведь каждый человек появился СЛУЧАЙНО, а значит и "инвалиды" появились не так просто, и благо, что Тамара тоже об этом говорит. И вот появился человечек - и он один такой, непохожий на других. Жизнь - это действительно Дар. Это так интересно. Я действительно даже и представить не могу, с какими трудностями сталкивалась Тамара всю жизнь. Посочувствовать могу, прочувствовать на словах - да, но не физически... Тамара не хотела так жить, ей приходилось бросать вызов то одним людям, то другим. Ей приходилось идти на ухищрения, например, помогая одной девочке в вязании, она могла получить от этой девочки (с работающими руками) порцию кормления без нотаций и грубости, которыми там чётко обладали нянечки и сиделки с жуткой проф.деформацией. По-моему уже маленькая Тома осознавала, что порой жизнь правда может быть несправедливой и иногда приносит боль и страдания, и в её жизни таких дней, увы, больше, чем счастья и безоблачных дней. Но она помнила, что только пройдя через муки человек становится каждый раз выносливее, падения только сподвигают на новые достижения, и вдруг откуда-то берутся силы, открываются двери.
Сильный всегда прорвётся. Жизненные уроки воспитывают эту самую силу. И Тамара Черемнова это доказала, если не другим, то хотя бы самой себе. А за это огромное спасибо.
Читаю с bezkonechno :) Спасибо за компанию! Жду твою рецензию :)
Книга о силе и слабости духа, о таких разных людях, оставивших след в жизни автора. О крошечном, но светлом отрезке жизни "до" , о предательстве, о проблеме инвалидности, таланте и о том, как труден путь к мечте человека, который почти полностью зависит от окружающих.
Тамара Черемнова - незаурядный человек, в шесть лет после родного дома, полного родственников, попала в дом инвалидов. Она пережила предательство родных людей, не озлобилась, не надломилась, нашла свое призвание. Несмотря на практически полное отсутствие жизненного опыта, ярких впечатлений, написала невероятно сильную книгу-исповедь, а так множество детских книг, среди которых, не все к сожалению, дошли до юного читателя.
Она не выставляет себя героиней, просто живет, преодолевая трудности, не опускает руки. В книге присутствуют и светлые моменты, множество маленьких и больших побед, постоянное преодоление себя, желание как можно меньше зависеть от окружающих, страсть к самообразованию, творчеству.
Черемнова старается не осуждает своих родных, которые не занимаясь ребенком-инвалидом, ждали когда "все рассосется", а потом отдали домашнюю девочку в дом инвалидов. Стараюсь не осуждать и я, а вот не жалеть их не получается. Черемнова невероятной силы духа человек, как же эти многочисленные бабушки, дедушки, тетушки, здоровые телом, так малы по сравнению с ней. Избавившись от ребенка-инвалида, они вряд ли прожили счастливую, полную жизнь, как и некоторые представители мед.персонала в различных учреждений, которые пользуясь беспомощностью пациентов, относились к ним очень жестоко, не глядя лишали надежды, веры в себя. Но на фоне этой серости, особенно ярко сияли простые человеческие отношения, завязывалась крепкая дружба, помощь и плодотворное сотрудничество.
Эта книга о безграничном величии человека. Читая ее невозможно не полюбить, не проникнуться уважением к этому смелому, целостному человеку, зарядиться его светом и энергией, понять, что все проблемы решаемы, а трудности преодолимы.
Читать такие книги всегда трудно, а оценивать ещё труднее. Нельзя сказать плохо про книги Рубена Гальего, ведь он инвалид и настрадался. Нельзя говорить плохо про дневник Анны Франк, потому что сами знаете что. Но ведь мы же отзыв пишем не на судьбу автора, а на книгу, на стопку бумаги с чёрными буковками. Встреться мне Гальего или Анна Франк, я бы первая выразила им солидарность (если бы, конечно, знала, как это делается), потому что их жизнь действительно была тяжела. Но речь сейчас о книге и о том отображении авторского "я", которое в ней содержится, так что простите, ребята, так уж получилась, я не хочу оскорблять никого жалостливым лицемерием. Книги у вас так себе.
С Тамарой Черемновой всё немножко получше. Её книга не очень интересна, не очень красочна, но очень правдива и добротна. Я бы назвала её автобиографией, написанной в качестве аутотерапии. С первых страниц заметно, что автору очень надо выговориться, причём не кому-то конкретному, а громко, потому что за долгие годы наболело. И как тут не понять - вся жизнь в Интернате без возможности самостоятельно передвигаться, борьба с нелепым диагнозом "олигофрения", который без разбору лепят на всех ДЦПшников, специфическое поведение семьи... Тут и взвоешь, и озлишься. Тамара не озлобилась и даже честно пытается на страницах собственного жизнеописания простить всех тех, кто бросил её и умыл руки, потому что так проще, легче и вряд ли кто даже узнает. Вот только она и сама себе не верит - не простила, а читатель не верит уж и подавно. Бросили, бросили, еще как. Не захотела молодая мама заниматься с "бракованным" ребенком, раз на руках был еще один в полном порядке, так и забыла, не навещала, не развивала, а потом и вовсе скрыла от нового мужа и семьи.
Если уж родная семья потрясающе равнодушна к инвалиду, то сотрудники учреждения, у которых жалость атрофирована, и подавно. Для них инвалиды - чурбанчики с глазами, заводская норма, столько-то обтереть, столько-то накормить, больше ничего не волнует. Не живые люди, а так, статистика. Единственный более-менее живой человек в этой толпе равнодушных вдруг оказывается деятельным... Но со знаком минус. Запугивает, портит психику, мучает детей. Понятно, что тоже не от хорошей жизни.
Слушаешь эту не слишком увлекательную, но правдивую историю, и разводишь руками. По итогу сказать нечего. Мы все знаем, какая у нас ситуация в стране с инвалидами, ДЦПшниками, любыми меньшинствами, любыми людьми в нужде. Социальные службы ни с чем не справляются, в них идут работать от отчаяния, что больше никуда не берут. По призванию - редко, хотя я и надеюсь, что всё же такие люди есть. Волонтёрское движение не развито, а среднестатистический человек не почешется даже вспоминать о нуждающихся до тех пор, пока горе из этой области каким-то образом само с ним не пересечётся.
По задумке книга должна вдохновлять: человек смог в таких условиях стать писателем, добиться пересмотра вечного диагноза. Не опускайте крылья, ребята, все дела. Но литературная составляющая книги продумана довольно слабо, и если отбросить эмоциональные описания главной героини, то понимаешь, что там ничего особенного нет. Не борьба ей помогла, а стечение обстоятельств. И выводы получаются чуть ли не наоборот - сколько не бейся башкой о чугун российской социальной бюрократии, всё равно тебе может помочь только святой Грааль, бог из машины или сияние Стрельца в Третьем доме. А на каждого такого пробившегося будет несколько тысяч укутанных в коконы отчаяния потенциальных самоубийц, которые и живы до сих пор только потому, что не имеют физической возможности что-то с собой сделать.
Меня больше озаботил вот такой вопрос. Читая книгу, я почти осязаемо недолюбливала Тамару Черемнову, как личность. Неприятная. Резкая. Плаксивая. Капризная. С огромным самомнением и сомнением одновременно, при этом старается казаться милой и доброй тихоней. Что особенно странно смотрится на фоне эмоциональных сцен, где она тиранит единственных близких ей людей: им нельзя то, им нельзя это, это ей мешает, и это ей мешает, рот ей вовремя не вытерли, кота в дом принесли, да подумайте же уже кто-нибудь обо мне, ещё, ещё. Понятно, откуда ноги растут у такого страшного дефицита внимания к себе, но ведь прислуживает ей тоже человек не самой легкой судьбы, почему же так мало добрых слов? В книге Черемновой вообще добрых слов мало (вспоминаем Гальего, который вообще ни о ком хорошо никогда не писал). Все благодарности сухие и формальные: эта помогла и эта, а ещё вот такая с такой фамилией хорошо отнеслась. Зато многочисленные мучители (и я не буду спорить, что они действительно были) описаны с настоящим пылом, ядом, жаром в глазах, они с садистским хохотом точат кривые ножи, в то время как Тамара тихо рыдает в уголочке. Вообще, слишком много драматических сцен, просмакованных автором до последней мстительной буковки. Им веришь, тут не поспоришь. Но и как-то начинаешь думать, что если бы ты пошёл и помог Тамаре собственными руками, то едва ли удостоился бы лёгкого кивка головы. Собственно, вопрос такой: а какой бы был характер у Тамары, если бы она была здоровой? Ещё более неприятный, не скованный необходимостью заводить себе хороших знакомых, или, напротив, на вольной волюшке расцвётший нежной незабудкой? У меня ответа на этот вопрос нет. Да и не знаю, есть ли он у кого-нибудь.
«И как бы ни распоряжались нашими судьбами там, наверху, как бы ни мудрили, вкладывая особую идею в каждое человеческое существо, но то, что в моей судьбе перебор горечи, — это очевидный факт.»
Жуткая книга о сильной и целеустремленной Тамаре Черемновой, очередной выстоявшей. Сколько их таких?.. А сколько пало под гнетом своей обреченности, не имея стержня внутренней свободы, чтобы вырваться?!.. А ведь это не так легко. Признаться, большинство написаного для меня — не новость, к сожалению, но ведь одно знать об этом, а другое — пережить ужас такой жизни! Все равно от книги бросает в дрожь, и я даже не знаю, как ее советовать для прочтения, но если вы хотите историю сильного человека, который борется за себя вопреки всему: семье, диагнозу, жизненным условиям и даже иногда внутреннему состоянию — тогда эта книга для вас. Только подумать, у Тамары Черемновой не было почти ничего из категории благодаря, только внутреннее стремление и несколько благоволителей. Фактически она сама себя поднимала, иногда и буквально.
Люди! Здоровые, нормальные, неувечные, некалечные, способные передвигаться на своих ногах и владеть своими руками! Дышите свободно и радуйтесь, что вы одарены немыслимым богатством — способностью к самостоятельному и контролируемому движению! Считайте себя счастливыми, пока вы ни от кого не зависите! Не хотите считать, что здоровое самоуправляемое тело — счастье? Тогда хоть согласитесь, что это — основа для счастья
Я не знаю, как бы выдержала муки такой судьбы, наверное, эта книга лично для меня — благодарность за свою судьбу, за свою семью и близких. которые вместе со мной разделяют печали и радости и дали мне шанс на другое развитие того же диагноза. Биография писательницы Черемновой для меня — благодарность за то, что я знаю — можно жить иначе. Потому что слишком часто в интернатах и спецучреждениях, к большому сожалению, детей не то чтобы даже не развивают, их вообще забрасывают, как в случае с Черемновой.
К сожалению, такое сплошь и рядом. В интернатах дети вынуждены терпеть насмешки от… персонала! От персонала! Вдумайтесь! От людей, которые должны быть тем самым плечом и рукой, на которые нужно опереться! Мало того, что лечением Тамары никто не озаботился, мало того, что над ней смеялись, так еще она была вынуждена бороться за само собой разумеещееся, как то помощь с естественными потребностями каждого человека: туалет и еда. Хоть разорвись, а если тебя не настроены сегодня кормить и помогать — никого не дождешься… Никого! Самое страшное, что Тамара, как и многие другие, там не нужна абсолютно никому и интернатовцы теряют все возможные перспективы на улучшение физического состояния, а прогресса, очевидно, можно было достигать. Вместо этого Черемновой приходилось думать, как выживать. Интернатовцы — люди с дополнительными потребностями, для которых самое маленькое достижение — уже огромное счастье, ведь мы складываем из этих счастий по кирпичику наше главное счастье, –тут начисто лишены лечения и развития, лишь бы не мешали. Самый распространенный способ — всех садят в ивалидную коляску, так проще. А ведь Тамарин диагноз всецело построен на стремлении, ибо врачи чего только не прогнозируют, надо знать свое дело. Но ведь как тут будешь делать свое, если у тебя нет семьи, нет мамы, которая, может быть, тебя вовсе не будет запроторивать в коляску (их в наших странах обязаны выписывать всем, даже кому они очевидно не нужны), а будет упрямо ставить на ноги, через “не хочу”, через “не могу”, через боль, спастики и даже гиперкинезы?! Что там? У нас многим врачам тоже проще посадить ребенка в инвалидную коляску — проблема снята. Заставить всех не стремиться к "невозможному". Поэтому семья должна быть, как отражатель, как маяк, как свет, как вечное противоречие “всемогущей” медицине, которая может напрогнозировать всякое. Как твоя личная стена, гарантия, вера и поддержка, которых невозможно лишиться, коль они есть. А ведь наша личная задача — доказать, что невозможное возможно.
«Нельзя обижать больных, даже если они бесперспективны в плане лечения.»
А я вот уверена, что бесперспективных нету. Нету таких, кто из года в год стремится и ничего не добивается. Совсем другое дело интернатовцы — брошенные и заранее обреченные увядать, потому что нету у них никого, кто бы помогал в плане здоровья, потому что они вынуждены учиться выживать, выворачиваться, торговаться, чтобы поесть и сходить в туалет. Вот здесь вся их перспектива в плане здоровья. Вот здесь другой мир. Здесь! Похоронен среди персонала, который, будто сумасшедший, неадекватный, способный написать интелектуально здоровой Тамаре в диагнозе ”олигофрения в стадии дебильности”, рассказывать ей о том, что ее непроизвольные движения (спастика и гиперкинез) — признак психического (!!!) расстройства.
— Интересна тебе учебная программа?
И я простодушно призналась, что мне это скучно, что хотела бы получить более углубленные знания. А она передала наш разговор воспитателям, и те меня тогда чуть не съели. И долго высмеивали — умственно отсталая Черемнова жаждет углубленных знаний!
Где это видано, где выросли эти врачи, неужели они не понимали, что такой диагноз — и путь заказан ну в очень специфические учреждения?! А я вам тут же отвечу: весь ужас в том, что они выросли в том самом нормальном мире и еще в том, что они прекрасно понимали диагноз, но не хотели его опровергать, по той же причине, что потенциально ходячие детки не развиваются в интернатах вообще никак, а часто и сидят в колясках. На меня находит кромешный ужас, когда я представляю, какой была бы Тамара Черемнова сегодня, если бы она выросла в такой семье, как моя, сколько всего потеряно, сколько всего у нее отобрали в первую очередь родные люди…
«И как бы ни распоряжались нашими судьбами там, наверху, как бы ни мудрили, вкладывая особую идею в каждое человеческое существо, но то, что в моей судьбе перебор горечи, — это очевидный факт.»
«Ничто не дается человеку просто так, в каждом отдельном жизненном случае есть свое определение, свое предназначение и своя логика.»
Ну вот, я думала, не писать так много об интернате, но не могла не возмутиться, хотя основной мой “удар” должен был пасть на семью. Вот это было слишком больно, острó и еще больше не укладывалось в голове, чем системный одинаково ужасный, к сожалению, подход в интернате. Ведь началось все не с интерната.
«Они чувствовали вину, ощущали неловкость и стыд, но решение уже было принято…»
Вся, без сомнения, разнообразная гамма чувств не может оправдать ни одну такую семью, ни одну! Как не может ее оправдать и тяжелое время. Я понимаю все, и даже предрассудки, но я не понимаю, как сознательно можно отдать ребенка в интернат и бросить его там. Неужели тогда настолько тяжело и стыдно было поднимать инвалида, что никто этого не делал, совсем-совсем?! Ходить, дразниться, разыгрывать какие-то слезы и бессмысленные сожаления, ломать комедию, видя тот ужас, который должен был маме сниться ночами и вообще… Как можно в шесть лет, сознательном возрасте, отдать ребенка в интернат?! Это тот возраст, в котором ребенок ярко запомнит и поймет разницу между тем, как он жил и как живет, более того, очень быстро Тамара осознàет, что брошена, выкинута, как мусор. Как можно было приходить туда, не общаться с девочкой, с кровинкой, от того, что она издерганная обострившимися симптомами и, извините, грязная обкаканная, — покривиться и ничего с этим не сделать? Никак не повлиять на ее существование?! Как можно было ей сказать, что мама идет ко второму ребенку, который "тоже скучает и плачет без", как можно было бы единожды привести сестру в детдом пообщаться и переночевать, а всю ночь лелеять "домашнюю" девочку на глазах у такой же дочери?! Надо было здоровую дочь отдать в интернат и лечить Тамару — не подходит?! Как же меня бесят такие семьи! Допустим, папа виноват, он решил уйти из семьи и перед этим заблаговременно отдал дочь в интернат, да только не получается. Папа просто физический исполнитель. И папа в данном случае — не вся семья. Мужчины… Им привычнее уходить от нелюбимых женщин и больных детей, но были еще дедушка, бабушка и главное — мама, которые обязаны стать горой и оставить Тамару возле себя. А так… Это было общее решение и девочка была одинаково не нужна всем взрослым людям в этой семье. Это было сознательное решение оставить себе здоровую дочку, потому что она здорова. А другую обречь на адскую судьбу. Неужто совсем никак не подняли?! И неужто не было шансов сделать все иначе? Тамару Черемнову просто не любили.
«Да уж, удобная для детдома мама — ничего не требует для своего ребенка, не заступается, ни на чем не настаивает, на все закрывает глаза. Екатерина Ивановна и дальше будет удобной. Изредка, с частотой раз в квартал, будет появляться у меня и в ПНИ, и в Доме инвалидов, что-то рассказывать, показывать. Но никогда не будет вникать в мои проблемы и ничего не будет просить для меня — ни у персонала, ни у администрации, ни у вышестоящих органов.»
Впрочем, Тамара Черемнова уже в семье росла довольно странно и уже всем мешала. Дома, вместо того, чтобы приучать девочку к свободе, к шагам, ее заковали в специально созданных для этого условиях, как то калитка в сад, которая узка лишь потому, чтобы Тамара не смогла туда добраться; все ее стремления выбраться "в мир" были встречены наказаниями, в том числе и физическими. Да радуйтесь, что у вас не депрессивный, не закрытый ребенок, что он при своем диагнозе стремится выходить и двигаться! Люди посходили с ума. Им нужен был сидячий, молчаливый и ни к чему не стремящийся инвалид. Эти люди никогда не понимали, что они могут дать такому необычному и на самом деле светлому человечку, не понимали, что они обязаны ему подарить, не понимали, какая девочка им доверена судьбой. Не понимали, что в их руках слепить Тамару с того состояния в каком она была на то, в котором она заслужено должна была оказаться. Они не хотели. Изначально. ДЦП – это уже слишком. Вот и все оправдание, вот и весь выбор.
«Привитое книгами, что я тоже Человек и должна для чего-то жить, если родилась в образе человека, не давало мне смириться»
Удивительная Тамара Черемнова. Великое большинство окружающих и определяющих ее судьбу специалистов, директоров и нянечек— никто. Никто по сравнению с ней. Это такие мелкие мелочные управленцы, которым суждено ставить несуществующие диагнозы; они могут бесконечно смеяться и подавлять естественное рвение девочки к самообразованию, не дав шанса на образование; они могут не кормить и озаботься туалетом детей, когда и столько раз в день как им захочется, а не когда это нужно воспитанникам; они многое могут в мире людей с дополнительными потребностями и засчет этого считают себя состоявшимися личностями; они не исполнены надлежащего сочувствия и желания помогать, более того — они не будут этого делать даже формально. Но они — никто. Никто, по сравнению с Тамарой Черемновой, которая вынуждена была взмаливаться ко врачам, чтобы ей изменили диагноз, убрав из него безнадежную олигофрению, которая никак не вяжется даже просто с суждениями девушки. Она давно стучала во все двери и… не значила ничего. Инвалидами, социальными сиротами никто не хочет заниматься. Зачем столько волокиты? Тамара Черемнова сама себя сделала, слепила такой, какой могла слепить. При всём ужасе и сюрреализме её жизни, женщина не только не сошла с ума, но и стала успешной писательницей — мамой для всех маленьких читателей и доброй подругой для их взрослых родителей. Вот так заочно. Я не представляю, как можно подобную жизнь прожить с таким исходом. Я восхищаюсь Тамарой Черемновой. Она призывает достигать.
«Еще я поняла, что общество не должно изолировать меня, запирать, прятать за забором. Я не преступник, не несу никакой опасности, не причиняю никакого вреда. И имею право на появление в обществе, а не только на четыре казенные стены. А кто не может без содрогания смотреть на парализованного инвалида в коляске — пусть не смотрит!»
Совместное чтение
Спасибо большое, Наташа dear_bean за компанию в чтении такой сложной книжки!
Люди! Здоровые, нормальные, не увечные, не калеченые, способные передвигаться на своих ногах и владеть своими руками! Дышите свободно и радуйтесь, что вы одарены немыслимым богатством – способностью к самостоятельному и контролируемому движению! Считайте себя счастливым, пока вы ни от кого не зависите! Не хотите считать, что здоровое самоуправляемое тело – счастье? Тогда хоть согласитесь, что это – основа для счастья.
Мужество человека, которого жизнь не сломала, который через не могу, через две попытки суицида, справился, смог, который осмелился написать письмо самому академику Чазову для того, чтобы защитить себя. Это сейчас Тамара Черемнова — автор более 30-ти литературных произведений, член Союза писателей России, а тогда…
Вы еще в депрессии, занимаетесь самоедством, недовольны своей жизнью, мир повернулся к вам спиной? Прочитайте реальную историю реального человека. Здесь не будут щадить ваши нервы, играя в деликатность, здесь просто расскажут правду обыденно, без заискивания перед читателем, без надрыва и выжимания слезы, о своих слабостях, страхах, обидах, своем ужасе, и одновременно умении видеть будущее.
60-годы прошлого столетия. Жизнь как она есть. Уже на третьей странице тебя накрывает леденящий ужас, когда ты просто представляешь себе, ЧТО должна чувствовать шестилетняя девочка, которую из родительского дома отправили на казенную койку детского дома для инвалидов. Навсегда. Насовсем. А в памяти остались совсем чужие мамины руки, и совсем чужое папино лицо. И все. Ужас тебя накроет еще не один раз.
Сегодня модно говорить о так называемой «модности» авторов-инвалидов, рассуждать о ценности таких книг, мастерстве авторов, выстраивать логичные построения о том, нужно ли выносить этот специфический мир на всеобщее обозрение…. Да только хорошо было бы при этом знать: Что принесет день завтрашний?!
Р.S. У нас в учреждении работает молодой парень с ДЦП (поражены нижние конечности – плохо ходит). При этом имеет светлую голову, высшее образование, пристойное воспитание, трудяга редкостный. Однажды у него резко подскочило давление, потерял сознание, вызвали скорую. Так вот, придя в себя, он сказал, что такие люди как он не нужны в этом мире, их надо убивать при рождении… Что должен чувствовать человек, чтобы сказать такое…
На кухне с ноутбуком
«… моя жизнь была сплошным фронтом, вечной ареной военных действий, обороной и наступлением, отражением атак и укреплением тылов, войной за мое полноценное существование, насколько это возможно при ДЦП»Есть книги, где даже не знаешь, с чего начать отзыв (и чем продолжить) – слишком уж спорные вопросы там поднимаются, слишком неоднозначные. а рассуждать о спорных вопросах, сидя на кухне с ноутбуком, всегда проще*, чем сталкиваться с этой проблемой «лицом к лицу».
Отношение общества (= каждого из нас по отдельности) к инвалидам относится к одному из таких вопросов. на словах каждый преисполнен сострадания, но в подавляющем большинстве случаев, эти слова так и останутся – только словами. Легко проливать слезы, читая о суровой судьбе автора, которую в шестилетнем возрасте мать сдала в интернат для инвалидов* размазывать сопли потом в рецензии есчо легче, но насколько истинными являются эти чувства? Новые слезы, тот же самый человек завтра прольет по несчастной любви в очередном сериале* и новые сопли в новой рецензии размажет.
Скажу честно – эту книгу я читать опасался. по отзывам на Лайвлибе уже сложилось представление, что под обложкой – суть одно большое «изливание души» о тяготах жизни и суровой судьбе*. Такие вещи редко бывают объективными, зато охх как часто используются как печатный вариант «телефона доверия». Забегая вперед скажу, что опасения мои не подтвердились – эмоции в книге не зашкаливают разумные пределы, и автор ведет себя сдержанно, «в рамках допустимого».
Конечно сложно сказать, где проходят эти рамки, когда читаешь про маленькую девочку, оставленную родителями, в буквальном смысле – на произвол судьбы* в интернате. что-то мне подсказывает, что первые годы там были куда критичнее, чем это описано в книге. Просто со временем эмоции «нивелировались», да и с высоты прожитых лет уже по другому смотришь на те же самые события – на поступок матери или персонала интерната, отказывающего в элементарной помощи, сходить в туалет, например. А так как человек беспомощный, то наутро в буквальном смысле слова можно «оказаться в дерьме», бррррр. Впрочем, «в дерьме» можно оказаться и в переносном смысле – так много усилий у автора ушло на пересмотр диагноза «олигофрения», который был неправильно поставлен* и по сути, являлся приговором.
Технические требования к фотографии на тему интерната для детей-инвалидов: обязательно должна быть черно-белая, обязательно должна быть массовость и обезличенность каждого в отдельности, обязательно должно быть противоречие (в данном случае между окружающей обстановкой и надписью «цирк» на курточке).
Давать оценку такой книге чрезвычайно сложно: с одной стороны – неровное повествование и по стилю, и по композиции, хронология тоже «рваная», так что сопоставить описанное в книге с возрастом автора порой совершенно невозможно*. С другой стороны понимаешь, что перед тобой книга, написанная человеком, который много чего пережил, и при этом – был лишен возможности получить нормальное образование, правильно ли в этом случае выдвигать повышенные требования?*
Поэтому я и говорю: сложно однозначно оценивать, но если поставить вопрос «стоит ли читать эту книгу?» то я отвечу, что однозначно стоит. Просто читать ее надо с заведомой «установкой», что написал ее человек, обделенный и лишенный в этой жизни многого, очень часто – человеческого отношения.
Аллюзии и примечания:
«...рассуждать о спорных вопросах, сидя на кухне с ноутбуком, всегда проще» – мне очень нравится этот образ, показывающий противоречивость отстраненного мышления, когда речь идет о мнении по радикальным вопросам. Вот, например, как я это подал в отзыве на «11/22/63» Стивена Кинга:
«…мать сдала в интернат для инвалидов» – иногда ловлю себя на мысли, что пишу что-то не то, потому что пишу – формально предсказуемые фразы. Ну да, образ матери, отдающей ребенка в детский дом куда сильнее, чем если бы речь шла об обоих родителях, вот у меня подсознательно и сгенерировался этот экспрессивный образ.«Смог бы ты сам убить человека...» – это действительно очень важный вопрос. Лично я считаю, что убийство человека не оправданно ни при каких обстоятельствах. Но жестокая правда заключается и в том, что оказавшись в экстремальной ситуации в состоянии аффекта и экспрессии с револьвером в руках, человек может повести себя иначе, чем он рассуждает сидя на кухне с ноутбуком, как я сейчас.
Что же касается моральной оценки такого поступка родителей, то самое простое и предсказуемое в этом случае – выразить возмущение и заклеймить их позором. Но вот я считаю, что моральное право на такие проявления имеют лишь те, кто сам не отказался от подобного ребенка, кто прошел все тяготы и прочая прочая. То есть не те, что рассуждает «с ноутбуком на кухне», а на личном опыте знает, что это такое – забота о ребенке-инвалиде.
«…тот же самый человек завтра прольет по несчастной любви в очередном сериале» – не знаю, как еще выразить мысль о том, что адептам «общества спектакля» необходимо постоянное потребление контента, пожирание пережевывание эмоций на тему чьей-то жизни – рабыни Изауры, Скарлетт О’Хара, событий на Украине или хроники происшествий. Как результат – зачастую это выливается в примитивную форму коммуникации (разговор с соседкой на лавочке или содержательные строки «народ! смотреть всем!!!», размещенные «вконтакте»). Впрочем, если уж совсем честно – мои отзывы это тоже своеобразная форма реакции на воспринятый контент:))
«...уже сложилось представление, что под обложкой – суть одно большое "изливание души" о тяготах жизни и суровой судьбе» – слова «жизнь» и «судьба» тут не зря разнесены в разные стороны. «жизнь» в данном случае – это то, что происходит с человеком, «судьба» – то, что ему предначертано.
«...на произвол судьбы» – ну вот, снова тема «судьбы» всплывает. К слову говоря, в подобной книге были бы очень востребованы рассуждения на тему того, как автор сама воспринимает то, что изначально она была поставлена в неравные условия с другими людьми. Есть какие-то короткие размышления на эту тему, но куда полезней было бы отвести этому побольше места.
«...много усилий у автора ушло на пересмотр диагноза "олигофрения", который был неправильно поставлен» – ну вот честно говоря, я как тот самый адепт общества спектакля – прочитал и тут же поверил. На самом деле кроме симпатий к автору, у меня нет никаких оснований считать, что диагноз неверный.
«...сопоставить описанное в книге с возрастом автора порой совершенно невозможно» – например во второй части она совершенно неожиданно взрослеет. Вообще-то, большее количество хронологических привязок (и просто к датам, и к событиям в нашей стране) только украсили бы книгу.
«...перед тобой книга, написанная человеком, который был лишен возможности получить нормальное образование, правильно ли в этом случае выдвигать повышенные требования?» – ну вот эта самая дилемма, да. Мое личное мнение, не применительно к данной книге, а вообще – факт инвалидности не должен быть «смягчающим фактором», когда речь идет о творчестве. поэтому мне не совсем понятно, когда выходят книги со стихами типа:
«Рыбка-рыбка золотая,
Ты откуда?» «Из Китая!»
И публикуется это потому, что «написано инвалидами», а это уже повод и для презентации и тэ дэ. Все-таки творчество в этом случае не должно само быть «с инвалидностью», я так считаю. Тут одна история подходящая вспомнилась, немного соберусь с мыслями и напишу.
=================
Прочитано в рамках игры «Открытая книга»,
с благодарностью nika1058 за совет:))
А я с Тамаркой Черемновой училась вместе с начальной школы, только мы были в разных классах - я в "Б", а Тамара в химико-биологическом "В". Очень интересная и известная девочка, она была лучшей в своей возрастной группе по шахматам и даже переигрывала взрослых. Само собой, она много занималась и получала соответствующе огромное количество грамот, дипломов и наград.
В девятом классе Тамара удостоилась номинации "Шахматная королева" в уютном школьном рейтинге выпускников.
Все это пронеслось в голове еще раз, когда я приступила к чтению "Травы, пробившей асфальт".
Конечно, автор этой книги - другая Тамара Черемнова, но тоже из Новокузнецка, такое вот совпадение. Для обеих Тамар и меня Новокузнецк - родной город.
Поэтому можете на минутку представить, с какими чувствами я читала книгу, в которой упоминание каждого городка, каждой больницы и санатория отдавалось в сердце убойным молотком и мыслью "О Боже, я знаю это, да, да, я была там, и это мой город...".
Удручающая ситуация в медицине не новость для меня. Я знала многое и до этого, много горевала, много критиковала и выговаривала дневнику, друзьям, преподавателям о неквалифицированной медицинской помощи в городе Новокузнецке.
У дочери брата моей бабушки (именно так) ДЦП, как и Тамара Черемнова, Аня не может ходить, есть и пить без посторонней помощи.
И небольшая часть нашей семьи сделала правильный выбор, я считаю: переехала в Германию еще в 90-х,чтобы обеспечить Ане нормальный уход и лечение. И там действительно прекрасные условия, мед. персонал, больницы... Сейчас Аня уже выросла, работает и получает хорошие деньги. При том, что осознанно управлять (но не в полной мере, конечно) она может только ногами. (!)
Тамара же Черемнова открывает нам глаза на жуткую реальность и обстановку домов инвалидов и ПНИ Кемеровской области.
Ее истории убийственны.
Шестилетнюю девочку родители по доброй волюшке отдали в интернат, в котором буквально из воздуха слепили для Тамары диагноз "олигофрения в стадии дебильности". Ее не мыли 2 месяца и остригли волосы.
Я бы померла.
До жути напоминает хроники Дахау или Освенцима. А теперь вспомним, что у Тамары ДЦП.
Если бы я не прожила в Новокузнецке 22 года, было бы трудно поверить в такое. Но я прожила, и поэтому сомнений не возникло вообще. Я знаю, что так и было. Как вам история с пожаром?
Как вам родственнички Тамары? И таких людей все еще носит Земля.
Название книги - усмешка в сторону психиатров, конечно. Ведь олигофрен по определению не способен мыслить метафорами и образами, сравнивать одно явление с другим.
"Трава, пробившая асфальт" - простая, страшная, безысходная история жизни очень сильной женщины, у которой получалось писать прекрасные книги в ужасающих условиях.
И получается до сих пор.
Сказка для трусишки
Когда-то эту сказку придумали специально для одной девочки. Это была совсем обыкновенная девочка, но как только к ней в комнату приходила ночь, она почему-то становилась трусишкой. И ни за что не соглашалась оставаться и засыпать одна в тёмной комнате. И однажды бабушка рассказала ей эту сказку. Девочка подружилась со сказкой и больше уже никогда не боялась тёмной ночи
Очень жаль, что таких сказок выпало очень мало на долю самого автора. Творения Тамары Черемновой , западносибирской сказочницы из Новокузнецка, - мечты о несбывшемся, и несбыточном : детях, детстве, любящих родителях...
Невыносимо горько после прочтения автобиографии , начинающейся с рассказа о другой маленькой шестилетней девочке , Немке, сданной родными в детский дом для умственно-отсталых детей. Закончилось счастливое детство в один день. Мама и папа постепенно стали "Черемновым" и "Екатериной Ивановной" , да и все остальные (бабушка, дед. тетка) как- то странно подзабыли о девочке. Ну как так - до шести лет любили, возились, инвалидную коляску и ходунки смастерили, на шее возили, а тут - сдали и все, "с глаз долой из сердца вон"?
Пусть кто угодно и что угодно говорит, но помню я момент, когда первый раз взяла сына в руки в роддоме. Помню, как он открыл глаза, бессмысленные, голубые, мои, и я поняла , что он - мое сокровище, и ничего- то больше мне для счастья не нужно, пусть бы ему всего хватало. Я - "сумасшедшая мамаша", слышала в свою сторону такой термин, когда лежали в его детстве по больницам, и постоянно искали альтернативу медикаментозному лечению. Я до сих пор верю , что материнская молитва, и усилия матерей спасают малышей. Верю. И пока читала эту книгу - сердце кровью обливалось.
Тамара Александровна Черемнова - Писатель, Женщина, Прекрасный душой и сердцем Человек, пишущий детям о том, чего у нее самой было так мало. Пишет замечательно, и истории у нее со смыслом, прочувствованным, добрым, заставляющим детей оценивать и себя и свои поступки.
Давайте читать своим детям хорошие книги! Давайте будем добрее!
«Ад, - говорит персонаж Сартра, - это другие люди». Никто не знает этого лучше, чем инвалиды. В дополнение к инвалидности и вытекающим из нее ограничениям, ещё одна проблема: убедить других в том, что у них те же самые человеческие желания и порывы.
Алекс Камфорт (1975)
Эта книга уже не раз попадалась мне на просторах интернета, но я все откладывала прочтение из страха, что снова я буду очень долго переживать и мучиться. Но, увидев вновь эту книгу в списках на премию Электронная буква, решила, что просто должна это сделать. Если не хватает мужества хотя бы читать о чужой беде, то о каких переменах можно говорить в нашем обществе? Я верю, что любые перемены нужно начинать с себя, и чем больше людей будет читать подобные книги, тем скорее люди с повышенными потребностями в нашей стране получат то внимание к своим проблемам, в котором так отчаянно нуждаются.
«В СССР преобладал патерналистский подход по отношению к инвалидам – он исключает их из активной общественной жизни, всячески опекает. Статус инвалида в советском обществе определялся через его работоспособность. При этом ситуация находилась под полным контролем государства. Неработающих инвалидов не было видно, они находились в интернатах и других учреждения, часто — закрытых и расположенных вдалеке от городов.» - выдержки из доклада Кристиана Фрёлиха.
Было ли это намеренным злодеянием или скорее тем, что хорошо звучит на бумаге, а в жизни оказывается адом? Я верю во второй вариант. Свой рассказ писательница начинает с момента, когда ее семья – самая обычная, рабочая, решает отдать ее в специализированный детский дом. Злодеи ли они или тоже лишь искренне верили, что в подобном месте ребенку будет лучше, или попросту не имели возможности ухаживать за подобным ребенком? Из дальнейшего становится понятно, что имели место все три варианта. Но какими бы равнодушными и черствыми не были родные, казалось бы, люди, главную вину за подобные трагедии я все же возлагаю на государство. Вся система была нацелена на то, чтобы усердно делать вид, что таких людей просто не существует – родителям не давали никакой информации о том, как нужно ухаживать дома за такими детьми, как их правильно развивать, как можно улучшить их состояние, что можно сделать, чтобы жизнь такого ребенка дома была комфортной и безопасной. Я уж молчу о материальной и прочей помощи. Неудивительно, что многие оставаясь один на один с множеством проблем и видя зачастую только ухудшение состояния, да еще и подкрепляемое всякими ложными диагнозами об умственной отсталости, как было и с героиней, принимали подобные решения.
Много лет понадобилось Тамаре Черемновой, чтобы доказать, что она не умственно отсталая, и это тогда, когда ее книги уже давно печатались! И если бы не вмешательство известных людей, узнавших об этой возмутительной ситуации, не известно вообще удалось ли бы это. Что же говорить об обычных, никому не известных людях с ДЦП?
Название книги идеально подходит для ее содержания – слабый росток, имея только желание нормально жить, пробивает жесткий асфальт равнодушия, а порой и откровенной злобы чиновников, врачей и работников детских домов, домов инвалидов и ПНИ. Но радует, что на страницах этой книги, слишком часто горьких и страшных, попадаются и хорошие люди – настоящие специалисты своего дела и просто неравнодушные. Я же очень благодарна Тамаре Черемновой за то, что она нашла в себе силы описать все это, представляю, как это было сложно сделать – все равно, что пережить все это снова. Но такие книги очень нужны.
«Я, как и любой из нас, пришла на эту землю со своей миссией – показать, что и в таком плачевном положении можно жить достойно и преодолеть всё.»
Очень рекомендую. Не смотря на все ужасы, книга дарует надежду всем людям в трудной жизненной ситуации, и сама писательница призывает прежде всего не сдаваться и бороться, как бы ни было трудно.
История, которая не может затронуть сердце... Я не вижу в ней ни озлобленности, ни ярости, просто переживания человечка, оторванного от нормального мира. И она вовсе не виновата в этом, как не виновата и ее мать. Я не могу судить ее родителей, это были суровые 60-е годы и кто знает, как бы в этих условиях повел бы кто-то из нас... Но я точно знаю, что Тамара очень сильный человек.... Сильнее многих из нас в разы. Прочитайте эту повесть, полную горечи и слез,,,