…Знаменитый антимилитаристский роман Дж. Хеллера «Поправка-22» в новом переводе. «Поправка-22» — не просто антивоенный роман. Это всеобъемлющая сатира на американский образ жизни и его принципы, на американское общество, и особенно его высшие, «генеральские» слои… (Из предисловия Г. Анджапаридзе «Лики Америки»)
Поскольку ему не удавалось хорошо пожить, он хорошо учился. В университете своего штата он занимался так серьезно, что гомосексуалисты считали его интеллектуалом, а интеллектуалы — гомосексуалистом. Он специализировался в английской истории, и это не прошло ему даром.
— Английская история? — разгневанно изумился сенатор их штата с густой серебряной гривой и сомнительной репутацией. — А почему не американская? Может, он думает, что она хуже других?
Незадачливый студент мигом переключился на американскую литературу, но ФБР уже внесло его в списки неблагонадежных.
Подобно олимпийским медалям и теннисным кубкам, эти вымпелы означали лишь то, что их обладатель совершил абсолютно бесполезный для человечества поступок с большим блеском и мастерством, чем его соперники.
- Теперь ты можешь освободить меня от строевой службы и отправить домой. Не будут же они посылать сумасшедших на верную смерь?
- А кто же тогда пойдет на верную смерть?
А я не хочу приносить жертвы. Я хочу приносить домой доллары.
"Это ведь беспроигрышный трюк - гордиться тем, чего следует стыдиться, - на нем еще никто не споткнулся."
Давай не будем навязывать друг другу своих религиозных взглядов, – любезно предложил он. – Ты не верь в своего бога, я не буду верить в своего. По рукам?
Он решил или жить вечно, или умереть, а если умереть, то только во время попытки выжить.
— Вы — американские офицеры. Ни в одной другой армии мира офицеры не могут сказать о себе ничего подобного. Поразмыслите над этим.
— Но ведь тогда получается, что тут какая-то ловушка?— Конечно, ловушка, — ответил Дейника. — И называется она «уловка двадцать два». «Уловка двадцать два» гласит: «Всякий, кто пытается уклониться от выполнения боевого долга, не является подлинно сумасшедшим». Да, это была настоящая ловушка. «Уловка двадцать два» разъясняла, что забота о себе самом перед лицом прямой и непосредственной опасности является проявлением здравого смысла. Орр был сумасшедшим, и его можно было освободить от полетов. Единственное, что он должен был для этого сделать, — попросить. Но как только он попросит, его тут же перестанут считать сумасшедшим и заставят снова летать на задания. Орр сумасшедший, раз он продолжает летать. Он был бы нормальным, если бы захотел перестать летать; но если он нормален, он обязан летать. Если он летает, значит, он сумасшедший и, следовательно, летать не должен; но если он не хочет летать, — значит, он здоров и летать обязан.
Он проповедовал бережливость и неустанный труд, а распущенных женщин, которые ему отказывали, сурово осуждал.
— Как вы себя чувствуете, Йоссариан? — Великолепно. Боюсь до смерти.
...Он был мастером на все руки и как раз по этой причине был обречен всю жизнь принадлежать к категории лиц с низкими доходами.
Вы страдаете гипертрофированным отвращением к возможности быть ограбленным, обобранным, обманутым и униженным. Нищета вас угнетает. Коррупция возмущает. Невежество ужасает. Насилие оскорбляет. Жадность отвращает. Гонения подавляют. Трущобы удручают. Преступления терзают. Словом, нормальная жизнь вызывает у вас депрессивное состояние.
Это был внимательный, приятный, утонченный, человек, чутко реагирующий на любые, даже самые ничтожные ошибки окружающих, только не на свои собственные.
— Вы что, оба с ума сошли? — пронзительно закричал доктор. Он побледнел и отпрянул в замешательстве.
— Так точно, доктор, — заверил его Данбэр. — Он и вправду сумасшедший. Каждую ночь ему снится, будто он держит в руке живую рыбу.
Доктор застыл на месте, изящно изогнув бровь. В палате стало совсем тихо.
— Снится что?.. — спросил он с отвращением.
— Ему снится, что он держит в руке живую рыбу.
— Какую рыбу? — резко спросил, доктор.
— Не знаю, — ответил Йоссариан. — Я плохо разбираюсь в рыбах.
— А в какой руке вы ее держите?
— То в той, то в этой, — ответил Йоссариан.
— Все зависит от рыбы, — поспешил ему на помощь Данбэр.
Полковник обернулся и, подозрительно сощурившись, уставился на Данбэра.
— Да? А вы то откуда знаете?
— Так ведь это сон то мой, — ответил Данбэр без тени улыбки.
Как бы ни велика была: жажда богатства, как бы ни велико было желание бессмертия, никто не смеет строить свое благополучие на чьих-то слезах.
Боевой дух падает с каждым днем – и все по вине Йоссариана. Страна в опасности. Йоссариан поставил под угрозу свое традиционное право на свободу и независимость тем, что осмелился применить это право на практике.
- Они стараются меня убить, - рассудительно сказал Йоссариан.
- Да почему именно тебя? - выкрикнул Клевинджер.
- А почему они в меня стреляют?
- На войне во всех стреляют. Всех стараются убить.
- А мне, думаешь, от этого легче?
Идеалы всегда прекрасны, а люди — далеко не всегда.
— Вас постоянно мучит забота о собственной безопасности. Вы не выносите хвастунов, фанатиков, снобов и лицемеров. У вас подсознательная ненависть ко многим людям.
— Почему подсознательная? Вполне сознательная, сэр! — поправил Йоссариан, горя желанием помочь психиатру. — Я ненавижу их совершенно сознательно.
О литературе он знал всё, за исключением того, как получать от неё удовольствие.