«Большая грудь, широкий зад», главное произведение выдающегося китайского романиста наших дней Мо Яня (род. 1955), лауреата Нобелевской премии 2012 года, являет собой грандиозное летописание китайской истории двадцатого века. При всём ужасе и натурализме происходящего этот роман — яркая, изящная фреска, все персонажи которой имеют символическое значение. Творчество выдающегося китайского писателя современности Мо Яня (род. 1955) получило признание во всём мире, и в 2012 году он стал лауреатом...
Где рождение, там и смерть. Умирать легко, жить трудно. И чем тяжелее приходится, тем больше хочется жить. Чем меньше страшишься смерти, тем безогляднее борешься за жизнь.
Вором считают укравшего рыболовный крючок, а те, кто разворовывает страну, — благородные люди.
Если кто принимает за чистую монету то, что несет душевнобольной, он сам такой и есть.
Перепуганное этим бурным весельем, солнце заметно прибавило ходу и вскоре присело на землю передохнуть, откинувшись на деревья по гребню песчаных холмов. Кроваво-красное с головы до ног, истекая потом и полыхая жаром, всё в каких-то пузырях, оно переводило дух, словно седовласый старец
Его верблюд, величественно задрав драконью шею и навострив стоящие торчком, как у собаки, уши, жевал похотливыми, как у лошади, губами и щурил прикрытые ресницами тигриные глаза.
— Нет, вы только гляньте! — причитала матушка. — Гляньте! Одна свихнулась окончательно, другая одурела дальше некуда — чего ещё ждать от этой жизни!
Если очень хочешь найти какую-то вещь, она сама выпрыгнет перед глазами
За ними вышагивал оставшийся ещё со времён Сыма Ку облезлый верблюд, тащивший два металлических сейфа. Он столь долго пробыл в Гаоми, что из верблюда превратился в корову.
Её, как не вполне нормальную, освободили от участия в общественном суде. Как вдову предателя Ша Юэляна её точно приговорили бы к расстрелу. А узнай они о её романтической ночи с Сыма Ку, расстреляли бы дважды.
— Если женщина не бинтует ног, ей замуж не выйти, — сурово ответила тётка. — А зачем выходить замуж? — не отставала Сюаньэр. — Ну не всю же жизнь мне тебя кормить!
Зажав клещами раскалённую докрасна железку, она швырнула её туда, где бродила пара старых несушек. Те начали клевать её, приняв за корм, и обожгли клювы так, что они задымились.
до меня вдруг дошло, насколько схожи человеческое лицо и волчья морда — можно сказать, две стороны одной монеты.
Взгляд свекрови походил на только что вынутый из чана после закалки серп, готовый в любой момент снести голову.
— «Кто сильнее, тот правитель, кто слабее — тот и вор», — изрекает крыса.
— Ну и неженки пошли нынче бабы! Я когда муженька твоего рожала, ещё и подошвы для тапок прошивала…
семеро девочек семьи Шангуань — Лайди (Ждём Братика), Чжаоди (Зовём Братика), Линди (Приводим Братика), Сянди (Думаем о Братике), Паньди (Надеемся на Братика), Няньди (Хотим Братика) и Цюди (Просим Братика)
В доме царила жара, а комаров было столько, что казалось, они цепляются ногами.
Уж очень славная это штука - психа изображать. Говори все, что в голову взбредет, неси всякий бред - другие лишь посмеются.
Приминая попой роскошный травяной ковёр, Лу Шэнли ползла к своей личной белой козе. Та общипывала лишь нежные верхушки травы, и на длинной, мокрой от росы морде застыло высокомерное выражение барышни из благородных.
Через десять ли правда - уже неправда.