Предлагаем вниманию самый масштабный роман знаменитого норвежского писателя Эрленда Лу — «У», причем впервые публикующийся по-русски полностью, с иллюстративным приложением. Герои этого забавно-необычного произведения отправляются в Полинезию, преследуя весьма странные цели: один хочет доказать, что жители архипелага прибыли из Южной Америки не на плотах, а на коньках, другой составляет периодическую систему девушек… Такой книги про путешествия вы еще не читали!
Какая-никакая энергия у меня, разумеется, есть. Но чтобы заразительная?
Когда мы спим, мы очень славные.
Животные дарят нам безоглядную любовь. От человека ты ее редко получишь. Человек любит с оглядкой, на определенных условиях.
Но вот первое, чему вам придется научиться: принимайте жизнь такой, какая она есть.
... Потом появился человек. Но если представить себе мир в виде часового циферблата и условно принять, что все началось в 00.00 часов, то динозавры появились в 23.55, человек существует на земле всего лишь одну минуту, а мы, то есть Эгиль, Эрленд, Ким, Ингве, Руар, Мартин и Эвен, прожили всего лишь какую-то там одну секунду. Неудивительно, что мы немного успели сделать. Нам не за что мучиться угрызениями совести. Однако же эти секунды, в которые укладывается существование человечества, мы называем мировой историей. Никогда еще никому не удавалось натворить столько гадостей за какую-то минутку.
Дойдя до отчаяния, он взмолился, обращаясь к Богу: "Если ты уберешь сейчас комаров и песчаных мух, я уверую в Тебя!" Но этого не случилось. История не раз доказала, что небезопасно испытывать Бога такими способами.
Мысли во время второго полета.
Мысль номер один. Как-то оно все получится? Причем «все» я подразумеваю в самом широком смысле слова.
Мысль номер два. Поразительно, что каждое утро наступает рассвет. Вечно так продолжаться не может.
Мысль номер три. Скоро проснутся мои родители.
Мысль номер четыре. Мне начинает хотеться завести детей.
Мысль номер пять. Не знал, что Англия так выглядит.
Мысль номер шесть. Там, внизу, живет кто-нибудь поинтереснее нас.
Мысль номер семь. Давненько что-то не видел на аэродромах ассенизационную машину. А значит, дерьмо сбрасывают прямо сверху. Ледяное дерьмо. Прямо сверху.
Мысль номер восемь. Надеюсь, я не окажусь в самолете в такой день, когда пилоту придет в голову мысль: «А на кой черт все это надо? Каждый день я перевожу людей по воздуху туда и сюда. Я думал, что, если они полетают по свету, они станут умнее и что-то начнут понимать, но они ничегошеньки так и не поняли. Это же сплошь идиоты! А возьму-ка я да и бухну их всех в море».
Иногда я думаю, что надо бы круто менять жизнь каждые семь лет. Сниматься с насиженного места. Куда-то переезжать. Находить новых друзей. Браться за что-нибудь новое. Не знаю, хватит ли моего внутреннего запаса, чтобы все реализовать, но я бы хотел разобраться и приложить руки, чтобы осуществить возможное. Я боюсь, что буду потом недоволен тем, как прожил жизнь. Боюсь, что буду раскаиваться. Наверное, это распространенный страх. Только бы не напророчить!
Ведь ты знаешь, что рано или поздно появятся проблемы. Может быть, не сегодня и не завтра, но рано или поздно они возникнут. Проблемы обречены возникать. Это, черт возьми, так же неизбежно, как то, что мы когда-нибудь умрем. В общем-то проблемы — это ладно, ничего особенного! Но иногда они принимают гипертрофированные размеры. Вы перестаете понимать друг друга, звереете и злобствуете. Беда в том, что мы не знаем, что будет дальше. Вот в чем загвоздка. Нам ничего неизвестно. Поэтому мы не знаем, как в том или ином случае умнее поступить. Мы даже не всегда понимаем, что мы чувствуем. И только задним числом сознаем, что поступили неправильно. Вот в чем была наша ошибка, говорим мы себе. Ужасно обидно понимать это, когда ты уже ничего не можешь поделать, потому что момент упущен. Он уже промелькнул. У тебя был шанс что-то предпринять, а ты его проморгал, потому что не знал, какие выйдут последствия.
Я ничего выдающегося не сделал, и потому не мне тут хлопать дверьми.
Наше налаженное, как машина, общество насквозь пропитано сарказмом.
Все тропическое, кажется, отличается чрезмерностью. Дождь, жара, зелень, численность насекомых и петухов, ночной мрак.
— Мы переварили такое количество романтических изображений любви в литературе, что это повлияло на наше отношение к ней, — говорит Ингве. — Мы исполнены совсем иных ожиданий, чем люди предшествующих поколений…
Образование – еще не все, говорит он. Гораздо важнее, кто ты как человек и что ты делал, а не то, чему ты там учился.
Рядом нет никого, кому я мог бы ее надиктовать, со мной нет сказочника, чтобы изложить ее за меня на бумаге. Так что мне уж придется записать ее самому. Я не строю особенных иллюзий насчет того, что она расширит кругозор европейцев больше, чем какая-либо другая книга, но тут уж ничего не поделаешь. Да и разве суть в одном только расширении кругозора!
Вот как бывает, и ты сталкиваешься с этим на каждом шагу. Люди, которых ты знал, становятся кем-то. Пока ты периодически к чему-то стремишься, ждешь, что будет дальше, гадаешь, кем станешь, скачешь с места на место и не можешь вразумительно объяснить, в чем тут смысл, вдруг, бац, замечаешь, что прошло уже несколько лет. А за это время другие стали мастерами. Выучились какому-то делу, успели набраться ценного опыта, и теперь за ними не угнаться.
- А разве мы не мальчишки? А раз мы мальчишки, то все знают, чего от нас ожидать. Есть темы, которые неизбежно всплывают. Мы, может быть, думаем, что не всплывет - ан нет, она тут как тут! На том все и держится. Траханье и информация - две составные части нашего коллективного мальчишеского бессознательного.
Но порой меня охватывает разочарованность. Ты все время должен доказывать, что ты самый умный. Это очень утомительно. Самое страшное — стать одним из тех, кто знает всего понемножку. Таких людей становится все больше. Но еще страшнее стать узким специалистом, ведь это значит упустить все остальное.
Я не чувствую, что мне есть что доказывать. Оптимистичный взгляд на будущее блистает своим отсутствием. Любовь — одна из редких вещей, в которые я еще в состоянии верить. Хотя порой и с трудом.
Мне приснился сон и чуть было не расставил все по своим местам. Включая окружающий мир, вселенную, семью и важнейшие институты общества. Такой вот величественный и всепроясняющий сон! Но тут верх палатки снесло ветром, дождь снова меня разбудил, и сон не успел принести мне просветления. Придется и дальше жить в том же смутном чистилище, что и прежде.
Бах сочинял музыку для Бога.
Мы же, если сочиняем музыку, то лишь ради того, чтобы нам дали потрахаться. Или ради чего-нибудь вроде.
Во мне все время сидит мысль: как мало я еще сделал. Недостаточно вкладывал душу и так далее. Мне не хватает сопротивления. Все у меня идет как надо, но, по сути, я верчусь на одном месте. Это как если бы ты, игра в футбол, не считал голов. Как будто тебя это не касается. Нет у меня королевской мысли.
Нам необходимы животные. И это истинная правда. Одна из редких настоящих истин.
В наше время своим умом много не выдумаешь. В наши дни так просто не бывает. Все мысли уже кем-то подуманы. Нам остается только уточнять нюансы.