Стоит терпеть зиму, чтобы ценить весну.
Это так… это так незабываемо, восхитительно, магически волшебно, раздирающе прекрасно, оглушительно и ярко. Установку трясло! Грузовик ходил ходуном, как бык над коровой! Отправляясь в путь, ракета оставляла позади себя огненный красно-синий шлейф. Это было так мило. Так нежно. Невыносимо романтично и немножечко ветрено.
В военном деле жадность не порок, чем больше тащишь, тем дольше живешь.
Такая привилегия: мочить иноземцев, находящихся на их территории, а уж если с оружием, то и подавно.
о французах:
Все, их мать, делают элегантно.
Взять хотя бы этот спорт, где такими гибкими прутиками машут, э-э-э… фехтование. Это надо как-то так придумать, чтобы по кривой траектории человека заколоть. В этом точно есть какое-то издевательство. Нет чтобы взять просто и убить, ну если приспичило. Так нет же. Надо тебя какой-то проволокой несколько раз проткнуть, чтобы насладиться, как ты будешь в агонии биться. А… еще лягушек жрут, и устриц, и улиток. Вроде не голодают, а едят всякую дрянь.
Иногда полезно не знать чужой язык, чтобы не расстраиваться.
Если разобраться, по, сути-то, у человека, кроме жизни, ничего и нет, все остальное это мир, наполненный виртуальными желаниями, пространство, придуманное маркетологами.
Склад – это такое магическое место, что даже если тебе вообще ничего не нужно, все равно хочется хоть что-то зацепить, потому что перед твоими глазами лежит бесконечное множество всего на свете и кажется, что оно вообще никому не нужно. Тебе вроде как тоже, но просто руки тянутся сами.
В Европе практически не знают русский язык, кроме двух слов: «Хорошо» и «На здоровье!». А вот то, что касается второго русского языка, многообразие слов в котором практически сопоставимо с основным и от которого иногда ветер может поменять направление и пригибать мощные деревья, дело обстояло куда лучше. Сначала, малиновые пиджаки, потом торговки с тюками, затем нувориши и туристы привили старушке Европе знание матерных слов.
Француз посмотрел туда, где были русские. Он не сомневался, что в большинстве своем, за исключением Достоевского и Толстого, русские кровожадные звери, но то, что они больные ублюдки, оказалось для майора сюрпризом.